Это цитата сообщения lj_presviter_ds Оригинальное сообщение

Выношу из комментов



ykaminsky: Скажите, а почему в православном Интернете существует такая огромная шумиха по поводу проповеди именно в среде рокеров? Что - тем, кто слушает попсу или шансон (или вообще музыки не слушает) - Православие менее нужно, что ли?

presviter_ds: Ну, мне кажется, что я в этой шумихе не участвую, и не ограничиваю среду проповеди "рокерами". Мало того, так называемый поэтический рок я не считаю возможным отделять от русской музыкально-поэтической культуры ХХ-нач.ХХI века в целом, в которой и Галич с Высоцким, и Башлачев с Шевчуком, на мой взгляд, на одной полке. Просто с человеком мыслящим и тонко чувствующим разговор о православии может быть более продуктивен, чем с теми, для кого православие - это "золотые купола на груди наколоты". Это не значит, что мы должны проповедь снабжать снобистским уклоном; просто для тех, "кто слушает попсу или шансон", все церковные лавки уже завалены житиями блаженной Матроны и мытарствами блаженной Феодоры. И естественно, что объектом не столько шумихи, сколько... скажем так, особой заботы становятся те, кому для воцерковления мало "блаженных" брошюрок.

Написал это и вспомнил, что на днях я обнаружил собственный забытый текст. В ноябре 2006 кафедра философии ЛГПУ совместно с епархией и всякими там департаментами образования организовала Всероссийскую научно-практическую конференцию "Роль православия в развитии русской культуры и образования". Меня туда позвали возглавлять молодежную секцию, впоследствии я оказался еще и одним из трех редакторов сборника материалов. Для молодежной секции я набросал левой пяткой вроде как доклад, зачитывать его там не стал, коротко сказал основные мысли оттуда и забыл про него, вышедший сборник в руках не держал. Теперь пришлось идти на кафедру за сборником - я помнил, что там должен был быть текст моего выступления по Булгакову, а предъявить публикацию потребовалась для возведения меня в старшего преподавателя кафедры истории и теории культуры ЛГПУ. С удивлением обнаружил там еще один свой доклад... Даже перечитывать не хочу, он из рук вон был написан, но там есть мысли, которые могут пригодиться в качестве продолжения ответа ykaminskому. Если кто-то, несмотря на мою само-антирекламу, все-таки рискнет зачем-то читать то, что под катом, стиль можете не критиковать - я всех честно предупредил, что это лажа.


Восприятие Православия в различных слоях современной молодежи

В первую очередь прокомментируем вынесенное в заголовок деление молодежи на «различные слои». Группировки, состоящие из так называемых «деклассированных элементов», мы не рассматриваем вовсе: работа с теми, у кого происходит ярко выраженный распад личности в преступной среде, в состоянии наркозависимости или в приверженности крайним формам разврата – это совершенно отдельная тема. Речь пойдет о той молодежи, образ жизни которой не является асоциальным. Наиболее четким критерием социального деления здесь является критерий образованности. И в соответствии с этим критерием можно выделить вузовскую молодежь и молодежь, условно говоря, трудовых слоев; последнюю категорию в свою очередь можно разделить по принадлежности к городскому и к сельскому населению.

Под «вузовской» молодежью мы понимаем не только студентов, но и недавних выпускников вузов, и старшеклассников, ориентированных на получение высшего образования. Ту часть молодежи, которая ограничивается получением средне-специального, среднего или даже неполного среднего образования мы условно обозначили «трудовой», хотя это наименование не вполне отражает смысл классификации, поскольку эта группа не подразумевает приверженцев интеллектуального труда, хотя мы, конечно, не можем назвать таковых «нетрудовым слоем». Собственно, условным является не только избранное нами наименование групп, но и само деление, поскольку и среди тех, кто получает высшее образование, наблюдается достаточно широкий спектр культурной дифференциации; и отсутствие высшего образования не обязательно определяет человека в «трудовую» группу или в ряды «деклассированных элементов» (вспомним биографию Иосифа Бродского, не получившего даже полного среднего образования в СССР и преподававшего впоследствии в вузах США). Однако, несмотря на условность такого деления, в вопросе об отношении молодежи к Православию существуют определенные тенденции, прослеживаемые именно по такому социальному делению, и задачей настоящей работы является рассмотрение этих тенденций.

В процессе изучения материалов по данной теме мы познакомились с данными ряда мониторингов, но не видим смысла использовать эти данные в настоящей работе, поскольку, на наш взгляд, они не соответствуют действительности. Так, по данным, озвученным II Свято-Тихоновских образовательных чтениях и на настоящей Конференции иеромонахом Киприаном (Ященко), в России 8% молодежи являются воцерковленными православными христианами. Применительно к такой цифре совершенно неясно, что является критерием «воцерковленности», поскольку реальная картина совершенно иная. (Повторю свои же слова из доклада на круглом столе по вопросам духовно-нравственного воспитания молодежи, организованном ЛООО «Центр патриотического воспитания» 27.02.2006: [следовало бы] «подсчитать «по головам» молодежь, которая стоит в храме в какой-нибудь из великих праздников. Можно выбрать для этого праздник, совпадающий с выходным днем, чтобы на нашу «статистику» не влияла занятость молодежи на местах работы или учебы. Но только не включать в подсчет ту молодежь, которая зашла от нечего делать, дыша перегаром и куревом, а считать тех, кто более или менее сознательно участвует в церковных таинствах. Наберется на область несколько сот человек. Слава Богу, что есть хотя бы они, двадцать лет назад вряд ли бы кто-нибудь полсотни насчитал. Но и это – ничтожно малый процент».)

Надо сказать, что в мониторингах по теме отношения молодежи к религии есть информация, которую мы не имеем оснований ставить под сомнение: убежденных материалистов среди современной молодежи абсолютное меньшинство. Опыт общения в молодежной среде показывает, что даже когда человек позиционирует себя в качестве атеиста, чаще всего он при этом подразумевает либо свою непринадлежность к какой бы то ни было церкви, либо слабость своей веры (в обоих случаях не отрицая при этом существование Бога и вообще духовной реальности), либо «исповедует» агностицизм. Поэтому применительно к молодежи можно сказать, что советский материализм ушел в прошлое. А о современной версии материализма – о псевдоматериализме некоторых адептов сатанизма – мы скажем ниже.

Понятие «воцерковленность» в качестве социологического термина использовано в научной работе социолога и культуролога Валентины Федоровны Чесноковой «Процесс воцерковления населения России в конце ХХ века» (опубликовано издательством «Академический проект» в виде книги с заголовком «Тесным путем»). Однако в ее работе группа, определенная как «церковная», с максимальной (из определенных В.Ф.Чесноковой) степенью воцерковленности, продемонстрировала следующие показатели: «Никогда не исповедовались и не причащались» 42,9%, «Никогда не читали Евангелие» 20,9%. На мой взгляд, такая работа социолога является профанаций самого понятия воцерковления. Поэтому нам следует расшифровать то понимание термина воцерковления, которое принимаем мы.

Термин этот явился порождением противоестественной для христианской Церкви ситуацией, когда номинальными (по крещению и по религиозной самоидентификации) членами Церкви оказалось огромное количество людей, реально членами Церкви не являющихся. Различение реального и номинального членства в Церкви сложилось в виде противоположения понятий «воцерковленные – невоцерковленные». Так вот, если принять этот термин, то, согласно церковным канонам, «воцерковленным» православным христианином (то есть членом Церкви) можно считать крещенного в Православии человека, разделяющего православное мировоззрение, более или менее регулярно участвующего в таинствах исповеди и причащения, старающегося по мере возможности соблюдать посты и постные дни и ежедневно читать утренние и вечерние молитвы, и в своей личной жизни не выходящего за рамки христианских принципов (в этом плане для христианина есть по большому счету только два варианта: или брак, освященный таинством венчания, или половое воздержание). В отношении мировоззрения: человек, представляющий Бога как безличный «космический разум» или нечто тому подобное, или считающий Христа не воплотившимся Богом, а «великим посвященным», «просветленным», или просто проповедником нравственности, или верящий в переселение душ – и так далее – членом Церкви считаться не может. Минимальная регулярность причащения – несколько раз в год, молитвенное участие в богослужении без обязательного участия в таинствах необходимо чаще. Безусловно, внешние объективные причины, препятствующие соблюдению постов или регулярности причащения, принадлежность человека к Церкви не отменяют. За пределами Церкви (имеется в виду сакральное понятие, а не церковь как социальный институт) человек, к ней принадлежавший, оказывается через проявление своей воли. Возвращение в Церковь в случае долгого перерыва в участии в богослужении и таинствах, и или в случаях так называемых плотских падений, совершается через покаяние. Последнее – сложившаяся в поздний период истории христианства достаточно легкая возможность неоднократных отходов от Церкви и возвращений – делает описываемую нами дифференциацию несколько условной, но «отпадающих и возвращающихся» можно считать вместе с воцерковленными, поскольку они ближе к Церкви, чем те, кто никогда не был сознательно ее членом.

Итак, опыт работы нашей епархиальной комиссии по миссионерской деятельности и работе с молодежью показывает, что среди так называемых «трудовых слоев» молодежи в сравнении с вузовской молодежью в целом больше людей называет себя православными, в целом больше доверия православной Церкви, но при этом ниже процент людей воцерковленных. Для большинства представителей «трудовой» молодежи срабатывает установка «мы русские – значит, мы православные». Ощущение «унаследованной» принадлежности к православию наиболее глубоко у молодежи на селе. Сельские священники расскажут, что на их приходах «по селу» с ними здороваются на улице незнакомые молодые ребята, проявляя таким образом уважение к Церкви. И эти же сельские священники расскажут, что случаи серьезного воцерковления среди сельской молодежи единичны, а на некоторых приходах таких случаев вовсе не вспомнят. Ощущение принадлежности к православию не спасает молодых людей на селе от повального пьянства. Причина этого в том, что роль Церкви для молодежи на селе сведена к двум составляющим: «этнографической заповедник» и «бюро ритуальных услуг», а воспитание подрастающих поколений в общей массе таково, что духовные потребности у молодежи атрофируются, и иной роли Церкви – той, какой она должна быть – молодежь для себя просто не представляет.

Аналогичные проблемы, хотя и с меньшей степенью трагизма, прослеживаются и среди городской «трудовой молодежи». Здесь воцерковленность является результатом или духовного воспитания в православных семьях, где основы веры передаются из поколения в поколение (а таких семей после семидесяти лет общеобязательного советского атеизма, естественно, очень мало), или серьезных жизненных потрясений, заставивших человека поставить для себя вопрос о духовных ценностях. В остальных случаях, как правило, происходит атрофирование духовных потребностей человека, и Церковь не воспринимается как путь реализации духовного потенциала человеческой личности.

Из молодых прихожан городских храмов подавляющее большинство – выпускники, студенты или будущие студенты вузов. Однако это не значит, что образованная молодежь в целом ближе к православию, чем сельская и «пролетарская». В среде вузовской молодежи в большей степени утрачена тенденция религиозной самоидентификации по принципу традиционной национальной принадлежности к православию. Причины этого «отрыва от корней» различны. Одни унаследовали от старших поколений инерцию стереотипов советской пропаганды, в которых православие представлено как нечто дремучее, примитивное, несовместимое с научной картиной мира и вообще с образованностью. Другие видят в православии лишь систему запретов, и их юношеское стремление к духовной (и не только духовной) свободе, наталкивающееся на этот стереотип, вызывает формирование негативного отношения к православию. Третьих отталкивает традиционализм как таковой: горделивая личность требует для себя некоего «нового», «иного» духовного пути, не желая низводить свое чувство собственного достоинства до «иконок, свечек и просвирок». (Люди такого типа подвержены наибольшему риску оказаться в секте.) В сознании некоторых и все эти три мотива действуют сообща. Но, в любом случае, вузовская молодежь, как правило, чаще ставит для себя вопросы, диктуемые потребностью в реализации собственного духовного потенциала. Та же ее часть, в которой наблюдается явление, обозначенное нами как атрофия духовных потребностей, по своей культурной ориентации скорее может быть отнесена к первым из рассмотренных нами социальным слоям.

Еще к вопросу о культурной дифференциации в среде вузовской молодежи можно отметить, что наиболее живой интерес к вопросам духовной жизни встречается у «гуманитариев», но это не значит, что студентов и выпускников гуманитарных факультетов среди молодых прихожан храмов принципиально больше, чем всех остальных. Есть более живой интерес, но также в большей степени есть и сложности в восприятии православия; примеры мотивов негативного восприятия были приведены выше.

Отметим крайне тревожный симптом: рост популярности сатанизма среди наиболее образованных подростков. Причем не примитивного обрядового дьяволопоклонничества, а «интеллектуальной версии» сатанизма. Один из идеологов этого течения – москвич А.Г.Борцов, химик по образованию, создатель едва ли не крупнейшего в нашей стране сатанистского сайта. Среди своих единомышленников Борцов известен под ником «Варракс». В пропагандистских статьях Борцова, написанных с учетом особенностей подростковой психологии, подчеркивается элитарность сатанинской религии, превосходство ее адептов над всем остальным человеческим «стадом», путь к невероятному возвышению собственного индивидуума для каждого пожелавшего стать сатанистом. То, что на взгляд взрослого образованного человека «шито белыми нитками», оказывается опасной ловушкой для подростка, вступившего в период обостренной потребности в самоутверждении. Для того, чтобы удалить из сознания «обрабатываемого» подростка страх перед инфернальной сферой и чувство ответственности за собственный духовный выбор, Борцов объявил «настоящих сатанистов» материалистами. Будто бы они убеждены, что нет иной реальности, кроме материального мира, и даже сатана для них – не более чем архетип. Разумеется, это исповедание материализма – миссионерский психологический трюк. О том, что материалистические убеждения самого Борцова – ложь, можно судить по тому, с какой ненавистью он упоминает Бога. Наличие ненависти предполагает наличие объекта ненависти, или, по крайней мере, веру в наличие объекта ненависти. Слово «сатана» переводится с древнееврейского как «противоречащий», то есть противоречащий Богу. И если человек называет себя сатанистом, значит, он считает нужным не просто отрицать, а – противоречить; следовательно, уверен, что есть, Кому противоречить.

Рост популярности идей Борцова и ему подобных среди наиболее одаренных подростков говорит о том, что в подрастающем поколении есть тенденция к падению авторитета Православия. Те «альтернативные духовные пути», которые придут взамен, могут оказаться губительными для общества и для каждой конкретной личности. Тревога по поводу этих тенденций должна послужить стимулом к активизации нашей духовно-просветительской работы. Однако эта работа должна вестись не только более активно, но и более грамотно, с учетом особенностей восприятия Православия в различных слоях современной молодежи. Среди «трудовой» молодежи имеет смысл говорить о православии как о «нашей вере», но здесь главное и самое трудное – пробудить интерес к духовной жизни, помочь осознать смысл воцерковления. Духовно-просветительская работа с вузовской молодежью может быть сопоставима с внешней миссией: знакомство с Православием тех, кто осознанно ставит себя вне Православия. Хотя именно к вузовской молодежи относится большинство наших молодых прихожан, при преподавании или ином виде общения на темы, связанные с религией, в вузовской среде следует ориентироваться преимущественно на восприятие со стороны тех, кто в ряды прихожан вступать не собирается. Напоминание таким «неприхожанам» о том, что они в силу принадлежности к русской культуре или принадлежности по крещению к православной церкви обязаны быть православными, лишь усилит негатив в отношении церкви. Главным направлением в преподавании или общении здесь должно быть преодоление стереотипов, существующих в их сознании в отношении Православия.

Литература

1. Священник Димитрий Струев. Проблема выбора духовного пути для современной молодежи.// Духовно-нравственное воспитание молодежи в Липецкой области. Материалы круглого стола./Липецк: ЛООО «Центр патриотического воспитания», 2006.
2. Священник Димитрий Струев. Белые и пушистые сатанисты.// Газета «Молодежный вестник», №1 (5956), 14.01.2005, г.Липецк.
3. Чеснокова В.Ф. Тесным путем (Процесс воцерковления населения России в конце ХХ века). – М.: «Академический проект», 2005 г.

http://presviter-ds.livejournal.com/74042.html