Где-то на грани неба и земли, сливавшейся в одно сплошное марево показался край рыжего солнца. Я с необъяснимым торжеством смотрела на него из узкого полуподвального окошка. Рыжий, все-таки рыжий, значит небу не надоела еще эта игра.
- Эй, ведьма, чего это ты там скалишься? Али не знаешь, что сегодня тебя сожгут?
- Знаю-знаю еще бы мне не знать, ты уже не первый, кто мне это говорит. - С утра и с перепою голос менялся и хрипел. Пора с этим завязывать, Игра меня вконец вымотала...
Вокруг была степь. Небольшой городок вкруг родника поначалу показался мне гостепреимным, пора бы уже привыкнуть. Я всегда покупаюсь на детский смех и песни стариков, все прочее меня не трогает уже давно...
- На, держи, - в дверь просунули миску с едой, - это твой последний завтрак в жизни. - Они засмеялись.
Последней всегда смеюсь я. Скоро они поимут это, но будет поздно. Скоро они поимут, что не имеют права разбрасываться именем Господа. Или не поимут, мне уже все-равно.
Рыжее солнце поднялось из-за горизонта время близилось к восьми. дверь распахнулась и в мою камеру ввалились трое солдат.
- Скажешь хоть слово, - один из них наклонился к моему уху, - и мы отрежем тебе язык, мерзкая ведьма.
Я тогда еще подумала, что надо бы его запомнить.
Ветер гнал по степи пучки сухой травы, жаром обжигал кожу. Меня вели по городу за веревку, которой были стянуты мои запястья. Неожиданно откуда-то с окраины раздался женский визг, а потом крики:"Пожар!". К центру города вместе с огнем стремительно несся юноша на огнено-рыжем коне, в такого же цвета развевающемся плаще он и сам казался языком пламени. Ударом меча перерубив веревки, даже не остановившись, он дал мне руку, я запрыгнула на коня и прижавшись к спине юноши прошептала ему на ухо:" Ты вовремя, как всегда." А Огненый конь уносил нас все дальше, к душистым сочным травам и голубоватой речой воде. Город за нашими спинами пылал.
Солнце неспешно уходило за горизонт, тихо-тихо, будто надеясь, что никто не заметит. Я посмотрела на небо, а затем на его безмятежное лицо, он лежал на спине, щурился и жевал сухую травинку. Я присела рядом с ним, провела рукой по спутаным волосам, в которых, словно языки пламени, играли последние лучи солнца. Лукавый взгляд. Его немного влажные глаза так похожи на звезды. Улыбка становится хитрой, как у лиса. Когда он так улыбается он становится похож на Локи. Мой милый, своенравный бог. Бог вранья и огня. Сколько у него имен? Он и сам не помнит сколько. Говорит только что любимое, то которым его назвала я...
- Что ты планируешь делать дальше? - Он по прежнему улыбается мне, но в голосе звучит тревога.
- Пойду на край света, когда дойду, буду обходить вокруг. Край, он ведь не бесконечный. - Я улыбнулась гладя его по голове и поцеловала в лоб. - Новые города, страны, люди...
- А если тебя опять захотят сжечь на костре?
- Ну, тогда появишся ты и снова меня спасешь, как в прошлый раз, и в позапрошлый, и три раза назад...
- Может легче мне поити с тобой? - Тревога в голосе стала совсем явной.
- Ну конечно легче, и ты поидешь, обязательно поидешь, а теперь, я хочу спать.
Он закрыл глаза и облегченно вздохнул, не зная, что утром проснется от того, что руки затекли от веревок, которыми я его связала, без лошади, денег и без меня.только в руке будет записка:"Запад... Я люблю тебя".
Так бывает всегда, я ухожу от него, каждый раз по другому, но неизменно ухожу, это правило Нашей Игры...