Когда выплескиваешь свои мысли на бумагу, редко задумываешься - зачем? Вот и сейчас, было очень грустно и тоскливо. А написав становится легче. Может кто-то осудит меня, но сейчас я воспринял все именно так. Знаю, вымысел, знаю, грустная сказка. Но мне она кажется красивой и очень печальной. Потому что я все еще верю в любовь, но при этом трезво смотрю на вещи. Парадокс, но...

Маленький острый кинжал врезается в мое сердце. Медленно, мучительно медленно. Столь же неспешно, как и мелодия проникающая в сознание. Наша песня Endless Rain. Сейчас она кажется еще прекрасней, еще более печальной. Я всегда любил эту песню, но теперь... теперь это последний аккорд. То последнее, что мы сделаем вместе. И пожалуй впервые я не прячу слез. Да и зачем? Я играю не для зрителей, не для всех тех людей, что собрались сегодня здесь. Я играю лишь для четырех человек. Для четырех самых дорогих мне людей. Для задумчивого и чуть отстраненного Хиса, для веселого и заводного Пата, для спокойного и уравновешенного Тоши, для чувствительного и эмоционального Йошики. Лишь для них. Ну, может еще и для себя. Последние полгода прошли как в тумане, они были такими тяжелыми...
Но, я знаю, дальше будет еще сложней. Все эти полгода у меня была цель - последний концерт - The Last Live. Тот миг, когда мы снова окажемся на сцене, когда я снова почувствую эту энергетику. А теперь... Последний рывок, последний аккорд, последняя нота, последний взгляд, последний вздох, последний миг... Вот и все. Слезы стекают по щекам, по подбородку. Песня уже кончилась, но зал продолжает петь. Они не хотят отпускать нас, не хотят верить, что X-Japan больше нет. Да, я сам не верю в это. Когда Тоши сказал, что хочет уйти, я не поверил. Как? Почему? Но если уж на то пошло, то я знаю почему. И я понимаю и оправдываю его. Но как же это больно! Эта группа, моя группа, мои друзья - это так важно для меня! Это все, что есть у меня!
Я глотаю соленые слезы, а зал все поет и поет. Почему я так тяжело воспринимаю это? Я ведь знал, что все закончится, я знал, что всему приходит конец, такова жизнь. Так бывает всегда. Но это так больно.
Нас наконец-то отпустили, нехотя, с болью. Оказавшись в гримерке, Пата сразу приложился к бутылке, а мне не хотелось. Пожалуй впервые в жизни, я не пытался утопить боль в спиртном. Хис сидел с отрешенным видом на стуле и напевал под нос Endless Rain. Тоши не было. А Йошики плакал, так, как наверное никогда в жизни, горько, безутешно. Я и сам плакал, а глядя на них я хотел кричать от боли, разрывающей мое сердце. Да, конечно, мы сможем продолжать общаться, но это будет не то. У каждого будет, а вернее уже есть, своя работа, своя жизнь. И у меня тоже. Здесь я не стал исключением.
Но я никогда не стану прежним. Мое сердце как будто разбили на части и забрали самые большие из них. Конечно, у меня остался Йошики. Между нами ничего не изменилось. Ну вот я и подошел к причине. Я и Йошики. И Тоши не смог больше видеть этого. Потому что он любил его. Любил моего Йошики. А я бесился и ревновал. Постоянно напивался и устраивал скандалы Йошики. Мы с ним почти расстались, но нас спас Тоши. Он ушел. Потому что знал, что Йошики любит меня, и только я, глупец, не хотел верить в это.
Спасая нас, Тоши убивал себя. И он убил X-Japan . И мне теперь придется жить с этим. Мне придется смотреть в полные боли и немого укора глаза Йошики, придется пытаться жить дальше так, как будто ничего не произошло.
-Простите... - я упал на колени, всхлипывая, глотая слезы. Но никто казалось не заметил, не обратил внимания. Пата продолжал накачиваться спиртным, Хис смотрел в пустоту, а Йошики... Йошики лишь взглянул на меня холодным, ничего не выражающим, равнодушным взглядом. Он знал, в отличие от Паты и Хиса, о чем я, он знал, но не мог сделать то, что я просил. Он не мог простить мне того, что я разрушил труд всей его жизни. Он, наверное, проклинал меня.
-Простите... - шептал и шептал я, - простите, простите, простите... простите...
Вот теперь я захотел напиться. Я разрушил не только свою жизнь, но и их. Я не имел права, но я это сделал. И я всегда причинял боль всем тем, кого хотел защитить от этой боли. Всегда. Я мог ненавидеть себя за это, но не мог ничего изменить.
-Хиде... Вставай... Все нормально, ты ни в чем не виноват, - сильные руки Тоши встряхнули меня за плечи. От его чистого, печального взгляда мне захотелось взвыть. Я вырвался из его теплых рук и попятился.
-Я виноват, Тоши, я - виноват. И ты это знаешь... - мой голос срывался, губы дрожали.
-Хиде...
-Оставь его, - холодный, словно чужой голос Йошики оборвал его, - Пусть делает что хочет. Теперь уже все равно.
Эти слова были как пощечина. С каждым словом, с каждой секундой этого взгляда мимо меня, я умирал. Умирал мучительно медленно, умирал, превращаясь в боль. Я пятился к двери, пытаясь уйти от слов, не веря в них.
Я ошибся. Я потерял все. И Йошики тоже...
Хлопок двери, бешенный бег по коридорам. Еще двери, двери, а потом - холод улицы. Пронизывающий до костей морозный ветер. И бесконечное множество снежинок, кружащихся вокруг в безупречном танце, завораживающих, ослепляющих. А потом бар, один, второй, третий. Я не знаю сколько, я сбился со счета. Я лишь пил, пил, пил... Пытаясь заглушить боль, пытаясь утопить ее. Но это не помогало, становилось лишь хуже. Как и всегда, впрочем. А в голове звучала Endless Rain и перед глазами плясали в вечном танце миллионы снежинок. Мои молчаливые спутники, олицетворение моей боли.
Напоминание о том, что я не забуду, о том, что я не смогу забыть, о том, что я не хочу забыть.
А потом... потом были месяцы, месяцы беспощадной борьбы. За жизнь, за вздох, за натянутую улыбку. И было осознание того, как же все это глупо.
Зачем все это? Мое сердце осталось там. В гримерке Tokyo Dome. Лежащее разбитое у ног ребят. Да, мы созванивались, иногда встречались, но каждый знал, что ни к чему, что это несет лишь боль. И я виделся с Йошики. Мы улыбались, шутили. Со стороны казалось, что мы весело проводим время. Но это было не так. Он не смог простить меня. Он не смог быть с тем, кто несет лишь боль, с тем, кто разбил его мечту, его жизнь, его сердце. Быть с тем, с кем он сделал то же самое. В жизни не бывает хэппи эндов. Я смотрел в его глаза и видел в них всю его боль. Его ненависть, его обиду, его... любовь.
Да, он по-прежнему любил меня. А я любил его. Но это не играло роли.
Последние слова были сказаны тогда, после концерта, в аленькой гримерке. И мы оба знали, насколько ненужным был уход Тоши, для нас ничего не изменилось. Потому что не было больше нас . И мы оба знали, что X-Japan все равно развалился бы. Потому что если не Тоши, то ушел бы я. И все равно виноват я. Может это и не так, но для меня было проще винить себя. Что было проще для Йошики не знаю. И, наверное, не хотел бы знать.
И в конце я сдался. Слишком больно, слишком тяжело. Как обычно, пошел и напился. И, как обычно, не помогло. Накануне прочитал интервью Йошики. Его опять спрашивали о X-Japan . И он с такой нежностью говорил о группе, о ребятах и... обо мне. Я не выдержал, не смог. Его сердце тоже лежало в осколках, рядом с моим, в той чертовой гримерке. И я понял, что все бессмысленно.
Последнее, что прошептали мои дрожащие губы, в тот момент, когда руки уже затянули узел на шее, было всего одно слово. Но слово, вмещающее в себя все. Мою боль, мою любовь, мою ненависть к самому себе, мое раскаяние. И я знаю, что Йошики услышал его. Потому что он просто не мог не услышать. И он знал почему. Знал почему я сделал это. И именно поэтому я не оставил записки. Зачем? Йошики поймет. Да и Тоши тоже.
В глазах начало темнеть, а губы шепнули:
-Прости...
[481x600]