В одной далёкой очень старой неизвестной стране на нашей доброй необъятной зелёной земле жил да был человек простой. Тихонечко жил. О чём-то думал иногда и в мыслях по миру бродил. Он был художником, но рисовал лишь на окне своём. И с каждым днём он что-то новое мог видеть в нём. Да, вот какая загадка: перед тем как лечь поспать он любил в своём окошке тёмную ночь рисовать, где много звёзд, и светит сверху только луна. Она одна дарит тепло, но всё же так же холодна. Там же сны рисовал, что видеть ночью хотел. Ложился спать, сопел и как обычно кряхтел. Утром, проснувшись, он брал в руки кисть поновей, и теперь свой сон ночной закрашивал поскорей. Светлой краской окно утром обычно покрывал, жёлтый песок и голубое небо там он рисовал. Когда скучал, то небо его было в облаках, ещё мечтал, и дождик ждал момента в небесах, чтобы на землю пролиться в нарисованном окне. Иногда он просто думал о любимой жене. А в выходные как обычно пьяниц кистью выводил, рядом с ними находил себя и тоже что-то пил. Ну и пьянел, невнятно говорил – да чепуху. Попьяне песенки там пели те, что были на слуху. Уху любил. Её ему готовила жена. Она была очень красивая, добра и скромна. А когда он виноватым чувствовал себя во всём, тогда решётку рисовал в окне своём, ну а потом он мог часами о чём-то думать и глазеть в это окошко и от рисунков мог балдеть . Чтоб вечерком от скуки не оттянуться ко сну, он рисовал в окне девицу, иногда и не одну. Они там быстро раздевались мгновением руки, лесбийским ласкам придавались, избавляя от тоски. Бывало, сам он удивлялся от рисунков своих. Но что поделать? Он не мог нарисовать никак других… В таких рисунках он жил. И там себя рисовать художник сильно любил. Чего ещё нам рассказать? Он в окне и царь и Бог. Ему плевать на всё вокруг. Порочный круг, желанья наводил порой недуг. Но в окне он только добрые рисунки малевал. К примеру, будто бы от бандитов красавицу спасал, или бабусе очень старой место уступил. В шикарной тачке часто ездил там – это он любил. Вообщем умер где-то в 40 с кистью у того окна. Остались жить после него его сын ну и жена. Она осталась одна почти и стала скучать по мужу. Ну а сын же решил, что за окошком узнать. К тому же может за окном всё красивей, чем на окне? Он от мамы в тайне стирать стал ночью в темноте. Растворитель где-то взял, стал стирать за слоем слой: на окне всё чьи-то лица, вообщем-то народ простой. Только всё было не так там, как должно было быть. И время пятилось вспять – его не остановить. Всё было наоборот: люди шли спиной вперёд; тётки били хулиганов (это полный сумасброд); а менты всех отпускали, куда-то убегали, чтобы их же не догнали, ногами не отпинали; с пастели девушки вставали, одевались, уходили, наводили тоску, друг друга вовсе не любили; вылетали самолёты прямо из Москвы на небо; старушки место уступали в трамваях молодым; а дожди вливались в небо исчезая там совсем; не пили водку алкаши, не пели. Вскоре стёр последний слой тот пацанёнок на окне, а за ним ничего нет… Ему всё виделось во сне! Посмотри на жизнь, на своё окно. Сам себя обрисовал ты в него давно. Кем ты видишь себя? Что ты стоишь? Смотри, ты стоишь у окна словно как у двери. Ты увидишь всё, жизнь в твоих руках. Что-то не получается? Это не крах! На грехи посмотри, на грехи на свои. Их замазать не сможешь… Смотри….