«Народ молит о пище богов,
а подать ее должен правитель»
В столице древней Чанъань
Столицу Чанъань в великую эпоху Тан называют «Городом вечного спокойствия». Кажется, что здесь всегда царит благоденствие и мир. Столица была самым богатым городом. Но как ни странно, нищих на улицах здесь тоже было предостаточно. Они протягивают руку, цепляются за подолы одежды, просят, умоляют, кланяются, желают здоровья, а затем незамедлительно проклинают, если человек прошел мимо и не бросил им монетку в миску для подаяний.
Говорят благотворительность - хорошее дело для кармы, что нужно стремиться помогать людям.
Ведь от разорения или падения вниз никто не застрахован. Подобная судьба может ожидать каждого. Но в повседневной жизни мы не задумываемся об этом. Считаем, что это можется случиться с кем-то другим.
Однако, это было не так.
Отец мой был простым человеком и всю жизнь зарабатывал на жизнь тем, что продавал рис. Он открыл лавку еще будучи молодым и благодаря тому, что место это было на главной улице столицы - целый день не было отбоя от покупателей. Вся семья помогала ему продавать рис.
Помнится, что все началось с неурожайного года. Потом нашу семью постигло одно бедствие за другим.
Совсем скоро должна была появиться маленькая сестренка и я с нетерпением ждал ее рождения. Как мне говорили: «Со дня на день». Однако, по необъяснимым причинам ребенок родился мертвым. Потерю дитя моя мать переживала стойко, не показывая нам своих слез, а вот здоровье надорвалось. Нашей семье пришлось потратить значительные накопления на восстановление и лечение матери после тяжелых родов.
У отца моего был большой склад, но в него угодила молния и он сгорел.
Мы мало что знали о тяжелых временах, и нам пришлось нелегко, приходилось на всем экономить, чтобы покупать для матери все самое лучшее. Вскоре на лекарства уже не было денег, и мы стали есть только утром и вечером, каждый день было одно и тоже: рис с горсткой блеклых овощей.
Потом нам стало совсем нечего есть. Нам даже пришлось съесть нашего пса, а потом мы перешли на крыс.
Беда заключалось еще и в том, что мы надеялись на хорошую погоду. Однако вслед за холодной зимой пришло крайне засушливое лето, принесшее лишь разочарование. Засыхала даже самая неприхотливая зелень, беспощадное солнце выжигало всю траву для скота, погибали на полях, грядки приходилось орошать водой каждый день. Мы никак не были готовы к тому, что вскоре городские колодцы опустели. Всем нужна была вода и в первую очередь для питья, во вторую – для орошения.
Поэтому мы очень рассчитывали на оказание помощи в столь тяжелый для всех год. Каждый грамотный житель писал прошения Управляющему городом с жалобы на невыносимый голод и страшную засуху.
Китайский народ верил в карающую и всепрощающую силу неба. Все, начиная от простого народа до чиновника самого высокого ранга чувствовали ответственность перед небесами, когда приходили беды и несчастья. Все были едины в этой беде, даже чиновники затягивали свои пояса.
Тогда мы даже не догадывались как нам не повезло с Управляющим городом.
Наместник не просто управлял городом, он еще и являлся нашим верховным жрецом и в определенные дни был обязан был совершать жертвоприношения и поклонения в храмах, как духовное лицо. Кроме службы в храмах Конфуция, каждой осенью и весной Наместник совершал жертвоприношения в храмах, построенных в честь местных божеств и святых, в храмах неба, посетив каждый уезд. Этот традиционный добровольный жест, как считалось небесами, рассматривался небожителями как милостивый дар за все человеческие прегрешения.
И наказанием являются как раз стихийные бедствия, неурожайные года, отсутствие на протяжении долгого времени дождя, пересушение водоемов, озер и рек.
Правитель, видя, что бедствия приняли угрожающий для империи характер, решил все-таки послать Наместника города, попросить у неба помощи.
Так отчетливо помню тот день. Ранним утром мы всей семьей отправлялись сначала в центр города к площади, где по велению императора Наместник столицы вставал на колени и молился перед небом, прося прекратить насылать бедствия на итак уже настрадавшихся людей, не заслуживающих еще и такого испытания. В тот день я чувствовал себя особенно уставшим, больным и раздраженным толком, ведь толком не спал практически всю ночь от терзаний живота.
Однако очень хорошо запомнил тот большой и алый, как для свадебной церемонии, паланкин, где восседал бородатый Наместник.
Перед паланкином, впереди шествия шли музыканты. Гулкие барабаны с монотонным звучанием, резкие трели свирелей, медные тазообразные инструменты, все эта какофония звуков была специально для привлечения духа-защитника, чтобы он обратил внимание и опустил свой взор на смертных. Я тащился со своей семьей в самом конце шествия, но отчетливо слышал издаваемые музыкантами: грохот, шум, рев, гул, вообщем, один только шум, все, но только не музыку. Протяжное урчание моего живота сменилось ноющей болью и мне приходилось с трудом удерживать внимание, чтобы не думать постоянно о еде. Дорогой я жевал сухую траву, которой набил свой рот и наслаждался процессом.
После музыкантов наше шествие предводительствовали городские чиновники. Они несли в руках знамена со знаками инь-ян, багуа[1], фонари и бумажные флажки с надписями вроде: "Дурная погода, которая задерживает дождь, дай дождю наконец пролиться! Призываем дождевые облака! Засуха покинь здешние места!" «Небеса одарите священной водой нашу землю!» и другие в таком же духе.
Дорогой все делали остановки, чтобы вознести богам молитвы у Главного храма, а затем следуя традиции, все поднимались и шли дальше вереницей уже вместе с монахами. Чиновники находились в отдалении, защищенные вооруженными людьми, но также должны были также участвовать в прошениях, жертвоприношениях и просить у Неба снисхождения.
Как раз тогда мне захотелось стать самым настоящим чиновником! Какую важную миссию они выполняли, идя лишь рядом с нами!
Я был восхищен уверенно льющимися речами чиновников и поражен их гордо выпрямленными спинами! Почти у чиновников в руках были ивовые ветки, которыми они покачивали на ходу, привлекая тучи и грозовые облака. Это являлось символом стихии воды и принадлежностью к богине Гуань-инь[2], которая кропит веткой чудотворную воду из своего кувшина и оживляет все умершее и засохшее. Мне казалось, что я принял непосредственное участие в самом настоящем мистическом ритуале! Я думал так будучи всего лишь еще необразованным ребенком. Мы все призываем духов воды, просим богов смилостивиться над нами.
Подобные ритуалы проводились в случае лунного или солнечного затмения по случаю засухи, при наводнении и других стихийных бедствиях. Чиновники говорили потом, что день для жертвоприношения выбрали неблагоприятной, но я считаю, что это неправда.
Давно известно, что все сказанное ими в тот день неправдой.
За неделю до этого мой отец упал в подвал, сломав при этом три ребра в погоне за очередной крысой. Теперь он шел со сгорбленной спиной и прихрамывал.
Имперские чиновники кстати шли вместе с простым народом, разделяя наши тяготы и горести. Я завистливо разглядывал их яркие одеяния. Все те мужчины были высоки, стройны, выглядели горделиво, у всех них были черные шапочки и богато украшенные пояса с безделушками. Мне так хотелось заполучить одну из них…
Тогда у меня появилась мечтать непременно стать чиновником. Тогда бы я мог обеспечить свою семью крышей, которая бы не протекала после каждого сильного ливня и в сезон дождей. Все чиновники хорошо обеспечены, я уверен, они также хорошо кушают, как и выглядят.
Позднее, будучи зрелым, я узнал, что и это неправда. Ведь чтобы проникнуть в структуру власти не нужен ум, не ценится быстрое принятие решений, сосредоточенность, хорошая память или даже желание помогать своей стране. Все это не нужно. Главное блюсти закон и наказывать других за его несоблюдение. Это же самое главное, разве не так?
Для того чтобы стать чиновником нужны были связи и деньги, которых у нас не было. Что тут говорить?! В тот самый тяжелый год у нас даже крысы не каждый день находились. Было радостью поймать даже полевку, но есть в них было нечего, так на один укус.
Вообщем, в тот день Наместник города по приказу императора с чиновниками и монахами и простым народом отправились к реке Вэйхе помолиться ее дракону-хранителю – Шэньлуну[3].
Да, это был тот самый дракон, который являлся Повелителем грома, и соответственно спалил наш амбар. Даже звучало кощунственно – молиться за здравие врага, причинившего нашей семье непоправимый вред.
Люди, знающие говорили, что дракон этот живет вместе с небожителями в небе, он синего цвета, повелевает облаками, ветром, от него зависит урожай. Если Шэньлун обиделся или разозлился – жди беды, плохой погоды, засухи и вследствие еще и неурожая.
Путь до реки вышел длительным и тяжелым. Когда мы до нее дошли, то увидели встречающую нас толпу из рыбаков, тоже разделявших нашу беду. Из-за сильной засухи река обмелела и уловы становились с каждым разом все беднее.
У меня не было с собой дара, который я мог бы подарить дракону. Я ненавидел этого дракона, обвиняя в бедах и тяготах, испортившего нашу жизнь. Поэтому, будучи у реки на коленях я бросал в воду камни, которые всегда были у меня в карманах. Камни были обычные, после всплеска они тут же тонули, опускаясь на дно реки. Но я помню, как потом, после материнского упрека, усердно делала лишь вид, что молил дракона подарить нам влагу и ниспослать на наш город дождь. Мои мысли были заняты другим. Сам я в тот момент мечтал поймать ящерицу или змею и зажарить на веточке.
- Народ страдает от голода, засухи, неурожайного года, нищеты и болезней. Я знаю, что это я виноват в этом бедствии, посланном на Чанъань, - говорил, обвиняющим тоном сетуя сам на себя Наместник. - Все потому что я дурно управляю столицей. Эти несчастья наш народ не заслуживают. Это мое наказание небес и теперь оно служит возмездием за мои грехи.
Сердце мое разрывалось от печали, и я, вместо с наместником, стоя на коленях на холодной земле проникся чувственной речью. Так трогательна была его речь! И хотя мои мысли были все еще далеко от реальности происходящего, молил небо послать для нас, грешников, дождь. Наместник просил о наказании, но лишь бы невинные души были спасены. Наместник даже почти плакал сам, пока говорил свою пламенную речь, вместо того, чтобы раздать горожанам немного риса из городских запасов. Мы, простые люди, работяги с рассвета и до заката практически умирали с голода, еле волочили ноги до храма или молебной площади.
Как мы не просили (может вложили мало искренности?) но небо осталось безмолвно к нашим мольбам и животам. Живот мой пустой урчал все громче и требовательнее. На душе тоже было гадко.
Небеса не избавили несчастных горожан от страданий, тем не менее наместник счел свой долг перед народом выполненным, а свою совесть очищенной. Больше мы его пред храмом, ни на площади, ни у реки Вйэхе, преклонившим колени, не видели.
«Осенью унылей кладбище вдвойне.
Нет лекарства от грусти даже и в вине.
Журавлиный клекот, вспоротый мешок,
Вторит им унылый звук пустых кишок.
А ветер зазывает, меленький снежок….»
Следующей удивительно холодной зимой умерла мать. До этого, у нее почти постоянно болел живот, потому что она старалась отдать свою долю детям, а сама ела какие-то крошки. Отец пережил утрату очень тяжело. Мы, дети, не могли долго скорбеть, наши животы были пусты, болели также сильно, но мы очень хотели жить. Вскоре после утраты матери потерялся мой младший брат. Ему было всего восемь лет. Мы с отцом его искали, опрашивали каждого встречного, даже развешивали объявления, но найти не смогли. Подозреваю, что он ушел искать мать. Но отец утверждал, что его украли, правда я не понимал зачем и кому мог понадобиться этот ходячий скелет.
Когда нас удавалось поймать несколько крыс и пожарить их, то потом мы шли посещать храм и молились там богам. Впрочем, безуспешно. Боги игнорировали наши просьбы.
Отец выглядел постаревшим и одиноким. Раньше на нем всегда была опрятная и постиранная свежая одежда, сейчас он ходил, напоминая старика в лохмотьях и дырах, которые некому было заштопать.
Я надеялся на много крыс! Однажды, я даже принес из храма, где мы молились, жирненькую крысу – отец был счастлив. В крыс я как-то больше верил – хотя после такой еды иногда живот тоже болел, и ни у меня одного, но это было лучше, чем умереть от голода, как умерла моя мать, от слабости и бессилия.
Сокровенное откровение от Янь Ши Фань
Придворный звездочет облачившись в черные с алым одежды, вышел навстречу свежему ночному воздуху, выполнять своим прямые обязанности. Больше всего он любил приходить сюда, забравшись на самый верх по витой каменной лестнице в свою высокую башню, хотя считалось, что место полно скверны. А все потому, что на этом самом месте, где была выстроена башня для наблюдений за звездами, когда-то давно был полуразрушенный храм богини Гуань Инь, который нынешний император не посчитал нужным восстанавливать.
Гуань Ши Инь, чье имя пишется как «наблюдать, смотреть», «мир» и «звуки» (в частности имеется ввиду звуки тех, кто страдает). Однако, даже известная богиня Гуань Инь - сострадательная и наблюдающая за миром не обратила внимания на его призывы о помощи.
Так зачем все еще верить никогда не отвечающему божеству? Не смысла тратить впустую свое драгоценное время. Главное верить в собственные силы и развивать свой талант.
Вот например, что он увидит сегодня, глядя на бесконечные мириады звезд, блестящих там в непонятном недостижимом мраке этой черной непроглядной бездны?
В самом деле неважно, что там сулят звезды людям, рожденным в определенное созвездие и какую судьбу они пророчат. Он, как прорицатель - все равно скажет другое. То, что обязательно захотят услышать и то, что должно быть сказано.
Дожди будут радовать все реже, ведь боги небес гневаются на людей. Что нынешнее лето сулит засуху и нужно послать чиновников замаливать грехи к водным источникам в скором времени. А ведь и это лето будет засушливым, второй год подряд. Зная приметы природы, передаваемые ведунами – это нетрудно спрогнозировать.
Это не глобально, но приведет к другим проблемам. Народ перестанет верить в государя, при котором его неизбежно будут мучить одновременно: засуха, голод, дорогие поборы, а в последствии: болезни и мор.
Люди будут искать источники спасения от плохой жизни: воры станут больше воровать, чиновники брать большие взятки, обреченные потянутся к запрещенным удовольствиям. Когда наступят тяжкие времена - каждый будет спасаться как может. Голодающий и беднеющий народ будет устраивать волнения, обязательно найдутся мятежники, за которыми последуют толпы людей, главное начать смуту.
Потом ритуал призыва дождя не поможет, и император пошлет молиться в храм наследного принца. И, конечно, и тогда не будет дождя. Выдержат ли он гнев обиженного народа: страдающего от голода и смертей? Начнутся бунты, беспорядки. Тогда можно будет подговорить мятежников и осуществить переворот.
Таков был план. Но начинался он достаточно невинно, с расклеивания листовок. Людей пора было подготавливать, продавая защитные амулеты, способные спасти и ароматные мешочки для счастья, способные подарить спокойный сон и умиротворение в ярких снах безумия.
Звездочёт долго вглядывался в безбрежные просторы ночного неба. Он конечно же не станет записывать тайные откровения звездного блеска. Если это и есть откровение звезд, то такое положение можно толковать таким образом:
- совсем скоро грядут перемены;
- новая звезда, вошедшая в созвездие Ткачихи, сулит встречу с весьма необычным человеком;
- на небосводе появилась новая яркая звезда – это тоже означает встречу;
- Луна сегодня мутная – новая встреча окажется важнее провала, который потерпит «Идущий по звездам и посвятивший себя милосердию»;
- звезды пастуха как будто скрыты за облаками, потому что их совершенно не видно - новая встреча поможет в выполнении задуманного «Идущего»;
Но обе эти звезды опасны для наследников престола, а это мне на руку. Это он запишет в свой журнал наблюдений.
- опасен тот, чье имя имя носит человек «Милосердна судьба благородного» - ведь его звезда расположена выше, чем звезда «Милосердного путь благороден».
Звезда «Благородного» близка к созвездию Дракона. Напротив расположился «Милосердный путь». Звезда Дракона посередине. Это что еще значит?
Получается два дракона? Черный и Красный? Два Золотых?
Что это значит – понять он не смог.
Всего драконов было восемь, по количеству городов. Но мечей-артефактов с сакральной силой всего пять… сила Жезла Жу-И ныне уже утрачена и воспользоваться им не удастся.
Значит ли это, что время для кульминации еще не пришло? Он позднее растолкует, получается время еще потерпит до «Темной звезды», как звал он сам себя. Значит, пока что рано открывать миру свое лицо.
Но где же, где же ЕГО звезда? Звезда судьбы Янь Ши Фаня? Каждый раз глядя на небо, он мог прочитать судьбы всех людей, живущих сейчас и даже живших ранее. Но свою звезду на темном небосводе он найти не мог.
Человек без судьбы – человек без пути. Беспутный. Безымянный. Безликий.
Это не оскорбления. Не прозвища. Это были его титулы. Так его называли во дворе. Ведь никто и никогда не видел его лица. Кроме императора. Здесь никто не знал его настоящего имени, ведь оно никогда не оглашалось. Его звали просто – звездочет. Ближайший советник. Или Безликий.
Он таким и был. Отказался от своего старого имени, прошлого, от всех мешающих чувств в достижении задуманного плана.
Человек, ближайший к императорской власти, самый близкий к императору. Кто может быть ближе, кроме него - Янь Ши Фаня? Такой человек просто еще не родился.
Янь Ши прекрасно помнил, что в тот момент, когда его представили ко двору, император пал ниц перед ним, потрясенный спустившимся с небес небожителем - он принял мужчину за священного духа.
Принять уродство за святость? Такова природа всех продажных чиновников, никто не исключение, даже императорская семья.
Китай насчитывал всего лишь несколько неподкупных, надежных чиновников.
Он мог бы стать прославленным ученым, мужем, воином, великим стратегом, чиновником первого ранга, но он выбрал путь звезд.
Никто здесь не знает его имени. С ним мало кто разговаривает, не считая императора. Ему нельзя покидать дворец, жениться, иметь детей, чтобы не лишиться дара чтения судеб. Что же в этом особенного?
Его жизнь была похожа на дурной сон. Он был так близок к своей цели и так же далеко, как эти холодные звезды каждую ночь.
Он живет, словно какая-нибудь придворная дома, обязанный также всю жизнь прожить во дворце, и каждый день занят тем, что прислуживает императору.
Император так к нему равнодушен, несмотря на то, что всегда прислушивается к его советам… Повлиять на него было не то, чтобы тяжело – это было невозможно. Поэтому приходится постоянно придумывать что-то новое.
Попав во дворец, он занял эту пустующую должность, ведь хорошо же быть придворным звездочетом! С тех самых пор он шепчет на ухо императору, все что посчитает необходимым, отсеивая лишнее. Но империя все еще во власти императорской семьи. Время Черной звезды еще не наступило. И пока что ему все равно приходится быть услужливым и почтительным, как евнух. Целый день он проводит в молчании, словно монах во время медитации, в ожидании, пока его не позовут на аудиенцию.
Сверившись с картами и собственным прогнозом, звездочет посчитав видимые человеческому глазу звезды, отправился писать новое письмо.
Не стоило ему ложится сегодня ночью. Сон ему приснился до ужаса кошмарный. Лучше было бы ему заснуть, когда звезды померкнут с приближением светового дня.
Радовало лишь одно - субботу сны сбываются лишь до обеда. В день, когда его личность будет раскрыта, будет суббота, время будет до обеда. Сам он верил вещим снам больше, чем звездам и должен любым способом избежать финала, о котором его предупреждают вещие сны.
Сноски:
[1] Багуа - заклинательные и молитвенные символы
[2] Гуань-инь – богиня милосердия
[3] Шэньлун – божественный дракон, управляющий погодой и природными явлениями
