«Деревья хотят покоя,
но ветер никогда не прекращается»
Китайская пословица
Разговор с наложницей императора не принес ничего нужного кроме новых сомнений. Это крайне неприятное дело требовало не только свежего взгляда, но и новых решений.
Кто лучше всего осведомлен о делах и отношениях в любом дворце? Слуги.
Хоть слугам и нельзя распространяться об услышанном, сплетничать друг с другом, за спиной, когда никто из господ не услышит, судачить о сокровенном, тянуть старушку за язык[1] - любимое занятие, позволяющие отстраниться от несправедливости и отвести душу, а также узнать самые свежие новости, поделиться услышанным со своими друзьями. Но заставить их говорить честно и открыто сложно. Ведь они бояться гнева и наказания господ.
Поэтому, Гуань Шэн Мин пришлось принять нелегкое решение. Однако, цензор не был готов. Пока он хорошенько не отдохнет поступать опрометчиво и поспешно не стоило, а использование гипноза лишало его сил. Но на отдых не было времени. Император велел в кратчайшие сроки решить это дело. В котором были одни загадки и вопросы.
-Ван Эр! – подозвал он своего слугу, который с трудом встал из-за стола, успевшего отяжелеть, налопавшись до отвала сладкими пирожными.
-Ван Би Эр здесь, господин.
Невысокого и толстого слугу трудно было не заметить, обычно он выделялся среди окружения.
-Вели собрать всех слуг Летнего дворца во внутреннем дворике. Пусть бросят дела, мы будем опрашивать одного за другим.
-Будет сделано.
Несмотря на усталость, цензору предстояло потрудиться до изнурения. Способность внушения отнимала много внутренних сил.
-Жожо, мне понадобится твоя помощь. Нужен самый бодрящий отвар, что ты сможешь приготовить. Какие травы у тебя есть с собой?
-Шиповник, шалфей, золотой корень[2], горный хвойник, дикий перец, аралия маньчжурская. Можно смешать всего понемногу и заварить вместе с чайными листьями, - ответила Жожо, но с сомнением. - Стоит ли господину, с его частой бессонницей, пить столь возбуждающее средство?
-Приступай.
-Господин цензор, но в вашем состоянии я бы не советовала..
-Я сказал приготовь! – во всеуслышанье повторил чиновник, начиная раздражаться от непослушания возмущающихся помощников.
-Я приготовлю, - смиренно сказала Жожо, наклонив голову, не стала больше спорить с желанием чиновника - ему в конце концов виднее, что и как делать, поэтому подчинилась распоряжению.
-Похоже, единственная угроза Вашему здоровью, господин Ваше неумение отдыхать. Так что я буду мешать Вам работать, раз уж остальные уже ушли, - Фэй Фэй подошла ближе к господину.
-Найди подходящий зал, просторный и свободных от чужих глаз и ушей. И чтобы мне никто не мешал.
-Как хорошо, что у Вас оказывается и для меня работа нашлась, - телохранительница, неотступно следующая за своим господином, была рада прогуляться, выполняя приказ.
-Не утомись.
-Как прикажете, - Фэй Фэй ненадолго покинула, поспешив выполнять поручение.
Оставшись один, наедине со своими мыслями, цензор устало прислонился к стене. Мало кто знал, как это было тяжело. Нести весь груз ответственности на себе. Полагаться на кого-то, просить о помощи, разделять тяжелые мысли, признаваться в собственной слабости или ошибках - все это было ему, как мужчине, невыносимо тяжело. Он привык все от других скрывать.
Но также он прекрасно знал, что его помощники справятся с поручениями, зная его слишком хорошо. Жожо добавит болеутоляющие травы, зная, что у господина к ночи сильно разболится голова. Ван Эр составит список всех слуг и лично будет вызывать каждого, сверяясь со списком и добросовестно вычеркивая опрошенных, будет записывать самое важное во время проведения каждого допроса. Фэй Фэй лично проследить, чтобы их никто не побеспокоил, будет следить за порядком во время допроса.
Когда все поручения чиновника первого ранга были выполнены, сопровождаемый тремя своими помощниками, цензор прошел в предоставленным им просторный зал.
Мебели в нем почти не было, гулкие стены отражали голоса и создавали эхо. Нельзя быть уверенным, что их не подслушают, но даже для не приглашенного зрителя или слушателя картина будет выглядеть как опрос.
Сюда принесли столик для чая и жаровню, Жожо следила, чтобы чай не был остывшим, а за водой бегал, отлучаясь мало расторопный Ван Эр.
И, началось!
Опрос слуг проводился по одному, очередь из которых выстроилась на улице. Вся работа в Летнем дворце, все дела и сборы были временно приостановлены и отложены на время, пока цензор не посчитает нужным отпустить человека и позвать следующего. Казалось, потоку людей не будет конца.
-Следующий! – махнул цензор рукой, сидя на стуле в центре зала. Опрошенный слуга мог спокойно вернуться к исполнению своих обязанностей.
Вопросы были стандартные. Имя, должность, что входит в обязанности, чем был занят в последние дни. Вопросы о том, как слуги относятся к Лотосу и его матери задавались особым образом. Важно было выяснить мотив преступника, для того они и собрали стольких людей. Оставалось также выяснить кто кого в Летнем дворце любит или наоборот не любит, кто как к кому относится, как ладят друг с другом наложницы, какие сплетни ходят в последнее время в Летнем дворце? Есть ли завистники или недовольные, ущемленные или кичащиеся своим положением?
Выяснилось, что все слуги недосыпали, до поздней ночи занимались делами, повара не покидали кухни, не возвращаясь домой, круглосуточно готовили большое количество еды к приезду главного евнуха и скорому отъезду, остальные занимались сборами и упаковкой вещей. Другие празднично украшали и вычищали весь Летний дворец к приезду Главного евнуха. И никто и ничего из них не слышал и не видел в тот день, когда нянечка пропала вместе с малышом. А главное – куда? Но, никто не считал ее убийцей, имея довольно высокое мнение об этой женщине – она с детства любила нянчиться с детьми.
-Следующий! – велел цензор, и слуга впустил следующего.
В висках уже стучало. Лобная часть головы также раскалывалась. Только его помощники знали о его удивительной силе, но не задавали лишних вопросов, а самое главное не боялись его, считая, что он просто умело находит расположение к каждому человеку, вызывая доверие внешнем обликом и благородными манерами. Но не все было так просто.
Если бы хоть один чиновник в императорском дворце узнал, что цензор как-то связан с темным мистическим колдовством, и доложил бы об этом императору, то никакое прошлое и доброе расположение не спасло бы его от ужасной участи и позора - висеть голове цензора на позорном столбе несколько месяцев.
Вводить такое большое количество людей за один раз цензору раньше не приходилось. Ну один человек, два за день. Но не такое количество. Их больше сорока! И, он чувствовал, что предел его возможностей не за горами Уншань.[3]
Вот очередной опрос, мало чем отличающийся от предыдущих.
-Как тебя зовут?
- Фан Чунь.
- Что входит в твои обязанности?
-Уход за садом, - цензор не успел задать следующий вопрос, как служанка сама добавила. - В тот день я как раз была недалеко от Лотосового пруда и поливала цветы.
О! Наконец-то подобрались близко к событиям того злополучного дня.
-Что происходило вокруг?
-Я видела, как наложницы прогуливаются по саду и срывают цветы. В тот день помню, было ветрено, и я старалась быстрее обойти весь сад.
-Ты слышала разговор наложниц? Кто там был?
-Нет, я была далеко.
Служанка не хотела говорить, хотя она явно что-то знала, цензор понял это по ее тревожным блестящим глазам. Глаза ее забегали по сторонам, осматривая зал, моргать она стала гораздо чаще. Весьма заметный признак беспокойства и лжи. Едва заметное волнение, но если быть внимательным с самого начала и присмотреться к поведению человека, то пропустить подобное отклонение будет несложно. Цензор считал, что хорошо разбирался в людях. Подобная самоуверенность однажды может его погубить.
Цензор приложил левую руку к видящему глазу и закрыл его ладонью, перестраивая зрение. Усилием воли он заставил себя видеть иначе.
Вернее, совершенно лишил себя возможности видеть. Он видел только золотой песок перед правым глазам. Золотой песок, песчинки словно драгоценные камни блестели, переливаясь и ослепляя, цензор ощущал в глазнице тепло, затем жар и начал задавать вопросы, на которые теперь получит ответы.
-О чем наложницы говорили, ты слышала?
-Они смеялись над лотосами, - честно призналась девушка.
Цензор нахмурился.
-Мол, растут они из грязи. Ни в какое сравнение не идут с пионами, что любой розы краше.
-О чем еще они говорили?
-В основном они говорили о цветах.
-Ты хорошо запомнила?
-Я постараюсь повторить, если это необходимо.
Внезапный интерес к цветам не мог оставить девушку равнодушной. Сейчас она может выдать все тайны, даже те, что цензору неинтересны, например, где она прячем монетки, получаемые в дар от одного господина, которому она понравилась.
Служанка продолжила вспоминать и рассказывать, что ей довелось услышать:
-Одна сказала, что: «Лотос олицетворяет прошлое, настоящее и будущее. Одновременно на растении бывают бутоны, цветки и семена». Они также обсуждали, что его крепкий стебель, связывает корни с цветком – да так крепко, что эту связь очень трудно разорвать. Сорвать его из пруда тяжело, не испачкавшись в тине.
-Кто именно это сказал?
- Кажется это была Бай Жун Хуа[4].
-Фан Чунь, ты что-нибудь еще слышала?
-Да, я прошла дальше, делая вид, что поливаю цветы, но самом деле вода в ведре закончилась, и я просто ломала сухие веточки у кустарников и обрывала сухие листья.
- Эта наложница, Бай Жун , каково ее отношение к обоим Лотосам по твоему мнению?
- Зависть, конечно. Все наложницы ей завидуют. Наложница Бай Жун сказала также, что: «Лотос напоминает ей о прочных отношениях в любви и дружбе. Лотос традиционно связывают с темой преодоления препятствий и трудностей. Опять же из-за свойств стебля: его крепости. Сам же цветок настолько нежен и чист, что олицетворяет моральную чистоту и любовь. Своей невинностью он ослепляет заслуженно. Однако, другие цветы не могут позволить себе расти в таких запущенных условиях. Поэтому он выгодно выделяется среди других своей чистотой, неприступностью. Если захочешь сорвать цветок, то нужно вырывать вместе с корнем, как сорняк».
-Это все?
-Да, господин. Процессия вышла к пруду, а я пошла набрать воды.
Этого вполне достаточно для размышления.
-Известно ли тебе какие-нибудь слухи о Бай Жун Хуа?
-Последние несколько лет в столице ходят слухи, что она завела себе любовника.
Вот так дела! Новая работа для цензора! Подобная связь карается смертной казнью как наложницы императора, такая же участь ждет и героя-любовника.
- Но распространение таких слухов… - служанка подумала о том же… и замолкла - цензор запоздало понял, что его контроль над ее разумом ослаб, золотой песок исчез и перед его взором.
-Тебя не накажут, - пришлось поднапрячься и вернуть контроль. -Наоборот, щедро наградят. Кто он?
-Об этом я не слышала.
- Чиновник?
-Никто не знает точно.
-Но скорее всего, раз они могут встречаться, - сделал закономерный вывод.
Значит, в пределах Внутреннего дворца. Кто-то из высших кругов. Может быть министр, ведь их дворцы находятся по соседству.
-Продолжай. Что еще известно?
-Из столицы доходят новости, что Император перестал вызывать к себе пионовый цветок. Говорят, что деревянная табличка с ее именем покрылась пылью[5], - служанка прыснула со смеху, и цензор понял, что напряжение, с которым он узнавал сведения вновь ослабло, раз человек стал проявлять эмоции, он почти выдохся. Сквозь жар в глазу и головную боль, цензор заставил себя продолжать смотреть на золотой песок, жар становился обжигающим.
-… после того, как у Его Величества появилась любимая избранница, - продолжила рассказывать служанка. - Она обиделась, ведь ей не хватало внимания, и ей перестали дарить дорогие подарки. К тому же другие наложницы стали над ней смеяться, Бай Жун не выдержала и нашла себе другого покровителя.
-Что еще?
-Это все.
Цензор облегченно выдохнул и открыл левый глаз.
-Ван Эр?
-Да.
-Дай этой служанке награду. Тысячу медных монет.
-Господин, это слишком много.
-Ты плохо слышишь? Тебе нужно повторять все дважды? – вкрадчиво переспросил цензор нерадивого слугу.
Почему почти каждый второй его приказ осуждается, обсуждается, ставится под сомнение, иным образом сопротивляется исполнению? Причем такая ситуация происходит не только с ленивым слугой, но и с его так называемым «гаремом». Умные люди жутко раздражают, потому что они умеют не подчиняться глупым приказам. Каждый считал своим долгом напомнить ему о его хрупком здоровье и грозящих последствиях. Но несмотря на все это, даже в этом читалась их искренняя забота и волнение. Он по-настоящему ценил своих помощников, без них он бы не справился ни с одним делом. Их помощь была неоценима.
-Всех ли я опросил?
-Господин, одно имя осталось не вычеркнуто в этом списке.
-Разве ты не пригласил сюда всю прислугу?
-Пригласил, однако, одна служанка сейчас находится под стражей.
-Тогда придется идти к ней, чтобы допросить ее, - хотя цензор не представлял как, он уже чувствовал себя безмерно уставшим. Таким уставшим, что если бы он сейчас лег спать, то не смог бы уснуть от перенапряжения, перенасыщенный новыми сведениями.
-Для этого нам потребуется разрешение от начальника стражи.
-Заодно узнаем, кто в ответе за произошедшее несчастье.
-И узнаем, каким образом можно было незаметно покинуть Летний дворец? – поинтересовался слуга.
-И это тоже. Идем, - цензор встал, и покачнулся, едва не упав, - слуга помог ему удержать равновесие, потерявший много духовных сил, цензор сразу же оперся о подставленное плечо.
- Она будет последней, если мне хватит сил.
-Если Вы не в состоянии идти - мы найдем для Вас лошадь, - приняла верное решение Фэй Фэй.
- Я в порядке, - успокоил всех чиновник. – Идите вперед.
Жожо недовольно покачала головой. За все время цензор выпил тринадцать чаш подряд. Бестолковый, как и когда он теперь сможет заснуть? Опять будет бодрствовать пять суток! Если только не свалится в обморок. Оглушить по голове было самым простым способом, но кто полезет с ним драться? У нее в голове уже давно затаилась одна греховная мысль. Может им самим сделать очередное покушение, чтобы позволить этому трудолюбивому чиновнику отдохнуть? Однако, он же будет расследовать и с его знаниями и опытом - не понадобится много времени, чтобы узнать кто стоит за этим.
Цензор стоял на веранде, ожидая, когда подведут лошадь и пока никто не видит, он стер кровь под носом и запрокинул голову к небу. Если начнется головокружение он будет не способен вести лощадь, а падение с лошади всегда небезопасное занятие, но признаваться в собственной слабости он не желал.
Лошадь вели по поводу. Сановник ехал позади, держась за талию женщины, положив голову на плечо Фэй Фэй. Жожо шла рядом, поглядывая, чтобы он не свалился вдруг и постоянно спрашивала, не тошнит ли его.
-Не тошнит, -в который раз ответил цензор, ощущая какой-то ком в горле, из-за которого было тяжело дышать. Приступы подкатывающей тошноты возобновились из-за езды верхом, и цензор хотел скорее оказаться на земле.
-Господин, приехали, - известил Ван Эр, ехавший на ослике, спустился на землю, и создав ступеньку, так необходимую сейчас цензору, чтобы безопасно спуститься с лошади.
Цензор сошел с лошади, испачкав одежду на спине слуги и наклонился, помогая тому подняться.
-Господин, Вы побледнели. Вам нужно отдохнуть. Хватит на сегодня.
-Мы уже приехали. Куда идти?
-Сейчас выясним.
Слуга вернулся от стражей и доложился:
-Господин, начальник стражи сейчас находится в тюрьме. Его казнят завтра рано утром.
И почему я совсем не удивлен, что ситуация сложилась именно так? Ведь этого следовать ожидать. Кого-то нужно обязательно «предать огню»[6].
-А где держат служанку?
-Слуга разузнал, сюда, господин, идемте.
Нефритовая пайдза открывала любые двери – приходилось мириться с любыми желаниями высокопоставленного чиновника, для которого нет запретных территорий. Стража взяв пайдзу, изучила также и обратную сторону и кивнула удовлетворенно, передавая второму охраннику.
-Не подделка, - пайдзу повертели в руках, внимательно рассматривая. - Символ верный.
На оборотной стороне был нарисован журавль, поднимающийся к небу. В его клюве пойманная лягушка. Солнце клонилось уже к закату. Такие подробности были известны немногим, этот символ означал «Уполномоченного от трех учреждений».
-Проходите, - и слуга вместе с цензором дошли до запертого склада. Дверь и почтительно пропустили внутрь.
Служанка была в белых одеждах со следами крови. Ее уже допрашивали и пытали. На пальцах и руках были видны следы крови. Использовали деревянные колодки путем натягивания специальных колодок-тисков на пальцы рук, что приводит к выскакиванию и
дроблению суставов, фалангов – довольно мучительно пытка, к которой частенько прибегают для получения сведений.
Когда она поняла, что к ней снова пришли, женщина съежилась и прижалась к стене. Полная чаша с едой стояла на полу – провинившаяся к ней не притронулась. Раны на руках были свежие - она прижимала обе руки к груди, баюкала их словно ребенка, пытаясь заглушить боль.
-Помощник Верховного цензора прибыл сюда в рамках следствия. По поручению Императора. Подробности этого дела доподлинно известны. Няня Лотоса пропала, а ребенка убили весьма странным образом.
-Меня уже допрашивали! – ей хватило сил повысить голос.
Цензор взглянул на нее и ощутил легкую жалость. Ей было страшно, но страх был безосновательным и это раздражало. Разве он сейчас похож на мучителя? Сейчас он сам слишком устал от боли, засевшей в висках. У него трещала голова, и он был раздражен встретившей его непокорностью и страхом.
-Уйдите все!!!
Слуга недовольно поджал губы, но удалился за спину. Жожо осталась позади.
-Я непонятно выразился? Вон отсюда! – приказал-повторил цензор.
И повышение голоса подействовало на помощников. Они развернулись и ушли.
Цензору было невыносимо видеть их постоянную жалость. Если бы она распространялась только на измученную служанку он мог это простить, но ведь они смотрели только на него, боясь оставить без присмотра, словно малое дитя, которое того едва научилось ходить и сейчас может упасть.
Цензор сел прямо на пол, девушка вжалась в стену, шурша в тех крохах соломы, что служили ей постелью.
-Я не причиню тебе боли. Мне нужно задать несколько вопросов. – цензор пытался сосредоточиться, чтобы войти в нужное состояние, но вместо этого ощутил, как кровь вновь заструилась из носа.
Служанка со страхом взирала на него, ничего не понимая, ее глаза расширились от удивления.
-У господина идет кровь…
-Это пройдет. Главное, чтобы меня не вырвало.
Цензор усмехнулся, он совершенно не собирался откровенничать с чужим ему человеком, однако измотанность сделала его более открытым к людям и беззащитным.
Если бы девушка не была скована цепями к стене и в ее руках было оружие - она бы без труда лишила жизни чиновника.
Впрочем, другое сейчас было интересно…
Что знала эта женщина? Чиновник надеялся, что его усилий будет достаточно и что они не будут напрасными…
Ощущая под собой холодный пол, он вновь испытал тоску, сопереживая бедной женщине, которой просто не повезло.
Цензору с помощью нескольких вопросов удалось узнать обстоятельства. Да, она являлась служанкой маленького Лотоса, но, когда Начальник стражи несколько дней назад лично подошел к ней и приказал собирать вещи к переезду, так как не хватает рук - она не смогла отказать и направилась помогать.
Это было подозрительно. Словно отвлечение внимания. Осталась лишь нянечка с ребенком.
-Я не думала, что все обернется таким образом… была такая суматоха…
Люди предполагают, а Судьба располагает.
От нее не добился ничего толкового. Слишком устал. Запуганной женщине ничего не было известно о произошедшем. Никаких предположений или подозрений. Никого подозрительного, крутящегося рядом, она не заметила. И если цензор этой ночью не посетить Начальника стражи, то никогда не узнает всей правды. Хвосты кем-то старательно подметены…
На этом пришлось закончить.
Чтобы доехать до Лоянской тюрьмы им пришлось нанять повозку. Цензора отвели внутрь и усадили, приказав извозчику ехать быстрее.
Жожо изловила запястье правой руки господина и начала считать его пульс.
Его пульс был ни неровный, ни твердый, ни медленный, ни быстрый, ни усиливающийся, ни убывающий.
-Ужасный! - охарактеризовала она его спустя некоторое время, отпустив его руку, принадлежавший скорее ризраку, чем человеку!
-Такой разновидности пульса не существует, - сухо напомнил ей цензор. Он уже и сам научился разбираться в таких вещах.
-Но я его констатирую и ужасаюсь!
Жожо прекрасно понимала, что цензор находится на пределе своих сил. Пока других просто клонило в сон, цензор ощущал себя вполне живым. Хаотичный, сбивчивый, едва уловимый пульс говорит об уходе энергии ци - жизненной силы и энергии, текущей по меридианам. Ее оставалось ровно столько, чтобы жизнь в теле не угасала. Чиновник и сам чувствовал себя опустошённым. Ему не приходилось ранее столь долгое время применять свою уникальную способность.
Жожо принесла господину вечерний чай и оставила его в комнате, пока ее господин уже готовился ко сну, она потушила несколько лишних свечей.
- Выпейте, лекарство, пока оно не успело остыть.
-Для чего? – устало поинтересовался мужчина, снимая тяжелую парчу верхних одежд.
-Ваш сон будет крепче.
-Свободна, - коротко бросил господин Жожо, помощника поклонилась и покинула комнату.
Что-то господин сегодня был не в духе: подозрителен, хмур и неблагодарен. Жожо недовольно покачала головой и отправилась в женскую половину, где их рассели в Летнем дворце.
То ли отвар Жожо помог уснуть, то ли дело было в новом непривычном месте, но цензор на удивление уснул быстро. И спал очень крепко.
И его, так крепко спящего в эту ночь некому было разбудить. Снился ему то ли кошмар, то ли наяву все происходило - он разобраться не мог, но голос его быстро от криков осип…
Картина первая и ничего не подозревающий цензор.
Цензор куда-то целеустремленно шел. День был особенно знойным, время близилось к двенадцати часам и от полуденного солнце хотелось поскорее скрыться в прохладе. Он зашел в неприметную, совершенно обычную таверну. Здесь подавали еще вчера приготовленную снедь: остывшую и невкусную, пили заварку из дешевых низкогорных листьев вместо вкусного чая, трындели о том о сём.
Здесь царила атмосфера удушливых запахов с кухни: чего-то пригорелого, прокисшего молока, запахи пролитого дешевого пойла. Деревянные столы выглядели одинаково грязными и не протёртыми, местные завсегдаи были тоже под стать заведению: потный, глумливо ухмыляющийся уличный сброд, который на еду и выпивку зарабатывал чем придется. Где-то могилу попросят вырыть, если помер кто, а сил захоронить нет, не гнушались промышлять ворьем и мелким грабежом на рынке, пригождались лишней рукой в бандитском разбое, если меч дадут, также не чурались другого грязного труда, о котором человеку честному даже помыслить страшно. Но речь не об этом.
Гуань Шэн нашел неприметный столик подальше от середины зала, протер рукой деревянную скамейку в том месте, где собирался сесть, и не ощутив под ладонью липкости, спокойно приземлился. Не все так плохо, как казалось на первый взгляд. Здесь можно отдохнуть. К нему метнулся хозяин с тряпкой, чтобы быстро протереть стол перед выряженным в яркие праздничные одежды посетителем.
Цензор изумленно посмотрел на рукава своей одежды. Сиреневые шелка с вышитыми журавлями. Во что его сегодня вырядили помощницы? Кто подбирал ему этот гардероб? В жизни он бы не оделся в такие яркие цвета, которые уже лет десять как не носил. Если только он «замаскировался» под щеголя для какой-то цели. Наверняка он здесь, чтобы разузнать или пошпионить для Верховного цензора или по тайному приказу Императора.
-Что господин прикажет подать?
-Лапши с луком, да проследи, чтобы без бульона, - даже не задумываясь почему именно это, выпалил чиновник.
Хозяин удовлетворенно кивнул и метнулся обратно, выполнять заказ. Было хорошо слышно, как были переданы слова цензора.
-Одна лапша, без бульона, - передал он повару.
Все бы ничего, но уж больно цензору не нравились его новые одежды. Разве в такое заведение приходят столь богато одетым с чисто выстиранной одеждой? Чуждо и непонятно.
С другой стороны. Ну, у кого какие бывают причуды? Ну захотелось скрыться от жары господину, отдохнуть, поесть лапши в прозладном заведении? На него здесь пьяным рожам дела нет, они хлыстать в горло только горазды. И оружием владеют, но разве только сельским: мотыгами, лопатами, да серпами, косами, копать, пахать, косить – на большее и не способны.
Однако, цензор ожидал, что будет ждать дольше. Дымящаяся приятным паром тарелка с лапшой была подана быстро, лучком посыпана обильно, бульона лишь на донышке, видно ложкой случайно прихватилось, но такая малость была простительна и незаметна. Мужчина взял в руки деревянные палочки, слегка наклонил голову, прихватывая ускользающую лапшу.
В этот момент его и схватили. Десять здоровых мужчин, находящихся в таверне, скрутили цензора и прижали его щекой к грязному полу. И мечи оказались в руках у каждого. Из-под столов видно взялись. Руки за спиной связали веревкой, толстой и прочной, такую просто не порвать, узлом крепким завязали – такой самому не развязать, ни порвать ничем.
Потом цензора подняли с пола, дверь таверни для посетителей закрылась глухим и тяжелым засовом, его поднимали и устанавливали сразу двое людей с разных сторон. Больше сегодня никто не войдет, заведение было открыто для одной цели, ловушка захлопнулась – мышь поймана.
Никто из этих людей не был пьян или пройдохой-крестьянином. Наемники поволокли цензора в подвал, где по предчувствиям его не ждало ничего светлого.
Картина вторая и татуировка.
Можно же было догадаться! Что его раскроют и поймают! Нет, полез на рожон, вырядился словно куртизанка из Дома чарующих огней!
Руки цензора были распяты и привязаны, от красивой верхней одежды его освободили, все оружие отобрали и яды тоже. Лишь только в белой нижней одежде его оставили, задрали рукав правой руки и Шэн Мин с удивлением воззрился своим единственным видящим глазом на татуировку на запястье. Витиевая татуировка в виде черного дракона. Такую отметину он уже видел раньше. Ее имел на плече один из напавших у реки в Ханчжоу неподалеку от поместья Губернатора Му, такую же татуировку на спине имела и куртизанка, отравившая Губернатора. Вот только цифр не было.
Окружавшие его люди тоже застыли, тоже с удивлением смотря на красивый рисунок черного дракона.
Цензор не помнил, откуда она взялась. Но знал наверняка лишь одно- он никогда не стал бы предателем и уж точно не стал портить свое тело татуировками. Что сподвигло его упасть так низко?
Обступившие его со всех сторон завсегдаи таверни вместе с хозяином во главе начали обсуждать, словно пленника тут и не было.
-Может мы не того взяли?
-Хозяин нашего хозяина не мог ошибиться, он указал на улице этого самого человека. Я его очень хорошо запомнил, - сказал рябой и все ему вторили.
-Шу прав.
-Да точно этот.
-Другого такого сложно сыскать с зеленым глазам.
Действительно, другого такого «красавца» во всей империи Китая не было.
-Но татуировка настоящая, - мужчина с синяком под глазом поплевал себе на пальцы и потер запястье цензора.
-Ошибки быть не может. Это не краска. Она не нарисованная! Вбита. Причем недавно.
Цензор все еще смотрела на свою правую руку. Она должно быть принадлежала кому-то другому, но следы на коже и рисунок, четко повторяющий очертания дракона, кожа не до конца зажившая еще, видны красноватые следы по краю, татуировка на его запястье и правда была настоящая и сделана недавно.
-Так что же это получается… своего по ошибке взяли?
-Ошибки быть не может, - сказал вошедший человек, его лицо было спрятано под глубоким капюшоном. Он был одет в бардовую парчовую мантию. – Этот человек - шпион. Он проник и узнал тайны, которые ему следует поведать, чем скорее, тем лучше для него, ведь Глава не любит ждать. И ему не терпится узнать, как глубоко копнул шпион за это время.
Наемники заулыбались.
-Пытать можно?
-Нужно! А иначе этот человек не заговорит.
-Ну что?! С чего тогда начнем?
- Давно не ощущали запах горелого мяса!
-Может его совсем зрения лишить?
-А что, хорошая идея! – обратился лохматый к пленнику с неделю нечесаной головой. - Что предпочитаешь, чтобы глаз сам вытек или мы его вытащили сами?
Что он вообще здесь делает и как сюда попал?
Фигура в парчовой одежде остановилась, чтобы бросить на пленника уничтожительный взгляд.
-Только лицо ему портите, все-таки он чиновник первого ранга. Он нужен хозяину живым. А Императору еще выслушивать его на аудиенции…
Дальше цензору запомнились только искры из глаз.
Но хуже всего была Картина третья. Цензор и обманутое доверие Императора.
Гуан Шэн Мин считался весьма хорошим стрелком. Стрелять полюбил с детства, как только взял в руки лук и стрелы. Дети в это время учатся рисовать, маленький Шэн Мин уже стрелял, неизменно попадая по мишеням.
Он видел лишь цель и больше ничего вокруг. На него никто не обращал внимания, хоть сотни глаз пристально следили как медленно он берет стрелу, вкладывая, натягивая тетиву, отводя руку назад и грациозно поворачивается всем корпусом, чтобы сменить цель.
В этот раз цель, которую он должен был настигнуть, казалась ему невинной, словно бегущий белый хвостик лани. Убивать было жалко и отчего то совсем не хотелось, оттого он тянул и медлил. Но взор отчего-то был затуманен.
Руки его не слушались - тело словно не принадлежало ему. Пока наконец он сбросил это странное наваждение с замиранием сердца, отпустив стрелу и с запоздалым ужасом понимая кому она предназначена…
Сыну Небес и Земли, Золотому Дракону, Его величеству, небесному Императору!
Он кричал, но ничего не мог изменить. Наконец-то он проснулся и сел в кровати, стирая холодный пот со лба и висков. Было очень холодно и одна рука заледенела, пальцы с трудом гнулись. Первым делом испугавшись спросонья, проверил - на правой руке не было татуировки. Но он выпустил стрелу в правящего Императора своей собственной рукой, пусть и во сне. Голос его охрип, когда он позвал.
Тем временем, в столице Чанъаня, наступила ночь. Глашатаи, отбивая в инструмент ходили по главным улицам и кричали: «Наступила ночь, император спит. Наступает комендантский час». В это время начала патрулировать ночные патрули, солдаты обходили улицы по двое-трое и следили, чтобы никто не шатался по улицам. Комендантский час был введен после кошмарных убийств демоном Чэнду, так сильно взволновавшим столицу. Бесцельно гуляющих ночью людей стража отводила в тюрьму, но если видела, что человек им встретился прилично одетый, то могла ограничиться предупреждением. Бывают в жизни случаи разные, ну засиделся человек в чужом доме, что теперь совсем домой не возвращаться нельзя?! Ну ночь, ну поздно уже, не страшно же ходить по ночному городу, но ворье всякое и сброд хулиганский тоже спит - все бояться имперских солдат, охраняющих покой ночной столицы.
В эту прекрасную ночь было изумительно прохладно. Ночной воздух был холоден и чист как никогда. Плотная ткань тяжелой одежды защищала тело от холода. Приятную прохладу и свежесть дополнял полный штиль. Холодно не было. А прохлада ночи освежала голову и бодрила от сна. Ему предстоит исполнить свои обязанности. В такие ночи особенно ярко видны звезды на небе. Луна сегодня отсутствовала на своем законном небе. Ее сияние только бы отвлекало от основной работы.
Что же ознаменует самая темная ночь в этом месяце?
Высокий и статный мужчина покинул внутренние комнаты, походка его была грациозной и изящной. Он был одет в белые одежды, под широкими рукавами прятались тонкие руки с длинными пальцами, он умел играть на музыкальных инструментах, когда ему было скучно или грустно. Выходец благородных кровей, лицом вышел красив, хотя не носил ни бороды, ни усов, при этом выглядел мужественно. На торжественных церемониях и днем он носил маску, чтобы не смущать барышень своим прекрасным обликом. Смотреть на него любой женщине было особенно приятно. Природная красота, острый ум и мудрость сплелись в нем в равной степени, иначе бы они никогда не занял ту должность, что имел сейчас.
Он вышел на балкон, принеся с собой свечу и бумагу, расположил вещи на низком столике, затем встал и обратил свой взгляд в звездное небо.
«Древние не видят сегодняшней луны, но сегодняшняя луна некогда освещала древних».
Словно чья-то рука небрежно рассыпала драгоценные камни в эту нависшую над головой черноту. Блескучие камни словно подмигивали каждому смотрящему снизу наблюдателю. Ночь была по-особенному красива. Но ее непостижимой и далекой красотой этот человек всегда любовался в совершенном одиночестве, не имея родственной души. Не сказать, чтобы он отчаянно искал кого-то, с кем мог разделить горести и радости. Скорее искал достойного противника в начинающейся игре, в котором сам же и навел смуту.
Та история началась много лет тому назад, но он все еще выглядел молодым. Когда он совершил свое первое убийство ему было всего восемь лет.
Сейчас же люди в столице считали его мудрость бессмертной, поэтому доверяли свои жизни и судьбы в его руки.
Но как любой другой человек он также был подвержен алчности и жадности. Хотел большего.
Деньги, связи, богатство, власть. У него все это уже было. Его влияние распространялось по всей столице, в провинции, но, к сожалению, были и те, кто были ему подвластны по какой-то непонятной причине. Видно их охраняла силы Поднебесной.
Ему нужно лишь продолжать достойно играть свою роль. Ни один «его» человек не сможет предать или обмануть доверие, ведь он отбирал лично каждого, каждого проверял «на вшивость». Ни одна из разбросанных им ниточек не приведет к логову паука.
Чтобы воплотить свои мечты в жизнь ему нужно большее влияние, что он имел на данный момент, и, хотя ниточки протянулись во все города, находились протестующие или неподвластные. Всегда найдутся люди, которые мешают планам великих людей. От таких нужно избавляться быстро и незаметно.
Есть один человек, отец которого не хотел умирать. Поэтому много путешествовал и брал даже свою семью с собой. Его дети пошли разными дорогами. Один из которых не хочет умирать, каждый раз спасаясь от атаки. Мешающая сошка, не имеющая никакой ценности. Донесения приходили одно за другим, но сообщения всегда были одинаковы: «Выжил». И, следовательно, продолжал мешать, словно собака, разнюхивая чужие дела.
Этот город, словно под парчой, принадлежал ему одному. Но об этом никто не знал. Маленький секрет великого человека из большого города. Столица Чанъань скоро оросится кровью.
Лучше спросить себя. Чего он желал?
Было пока что недостижимо.
Этот город снов даже не подозревал, кто являлся его истинным правителем из тени. Без ведома ни одно важное назначение или снятие с должности, церемония, свадьба чиновника не происходила без его участия. Мешавшие чиновники будут отстранены от должности, сняты, уйдут в отставку или на пенсию по собственной инициативе. Те, кто захочет выжить – выживут. Те, кто не согласятся по доброй воле – будут уничтожены. Он не потерпит неподчинения.
К чему гадать по звездам? Завтра он даст новое предсказание.
Главный императорский монах не успеет ничего рассказать, так как будет убит в дороге. Будет убит по его приказу. Главный евнух имел слишком большое влияние на императора и знал слишком много. Этого озвучивать он конечно же не станет. Все пройдет именно так, как задумано. Когда эта новость придет вместе с вестником, то всполошит всю столицу, потрясет все до основания.
День не задался с самого начала. Хотя это были всего лишь ночные кошмары, которые и сбыться то даже не могли, они омрачили настроение цензору на весь день.
Сегодня в Летний дворец приехал Главный евнух. По приезду должен был состояться праздничный пир, а затем возвращение в столицу с малышом лотосом. Цензор поспешил на встречу с Главным евнухом Дзинсун Бинь.
На встречу с одним из главных лиц императорского дворца цензору пришлось одеть официальные одежды. Тяжелый парчовый плащ лег на плечи придворного сановника. Плащ был темно-синего цвета, по нему серебреными нитками были вышиты драконы, переплетенные в танце, парящие, извивающиеся в воздухе с длинными бескрылыми телами. Гуань Шэн ценил этот императорский подарок, которым был одарен «за особые заслуги перед государством». Император высоко ценил его службу и по достоинству воздавал за старания. Самые сложные преступления, странные дела, даже демона из Чэнду, сопровождаемые многочисленными ритуальными убийствами цензору в свое время удалось раскрыть, чем он прославился.
Однако, когда эта праздничная мантия-плащ была одета, цензор всегда чувствовал себя другим человеком. Считал себя, недостойным носить символ дракона, которым не удостоили даже самого Верховного цензора – его начальника, раздающего поручения всем ведомствам. Хотя качество этой плотной парчовой ткани ему очень нравилась. В этой одежде было всегда тепло мерзнущему зяблику[7].
Сноски:
[1] сплетничать, перемывать косточки, бабьи сплетни
[2] родиола розовая
[3] Так говорят когда не остаётся сил, так как путь в горы всегда непростой
[4] Бай Жун Хуа – дословно переводится как - цветок пиона
[5] Когда император выбирает какую из наложниц вызвать к себе он перебирает деревянные таблички с их именами и выбранную табличку отдает главному евнуху и голую женщину, завернутую в теплые одеяла приносят в его покои
[6] Предать огню, чтобы потушить разгорающиеся пламя пожара – редкая идиома, означающее найти виновного/подчиненного, чтобы избежать недовольства со стороны.
[7] Мерзнующий зяблик – человек, страдающей анемией, малокровием
ТАЙНЫЙ ЦЕНЗОР ИМПЕРАТОРА ИЛИ КНИГА ПЯТИ МЕЧЕЙ