Йольское, неожиданно про влюблённость, неожиданно с романтикой.
***
Последний раз Йоль влюблялся никогда — то есть очень давно, почти в самом начале своего существования. При желании он мог бы шагнуть в тот промежуток и вновь ощутить вихрь информации, всколыхнувший каждую энергетическую нить, но ему и без влюблённости живётся хорошо.

Вернее, жилось. Потому что этот комок крючков, спутывающих привычные линии, слишком хаотичен даже для четырёхмерных сущностей. И когда он проносится через тебя на сумасшедшей скорости, остаётся лишь беспомощно замереть и нащупать того, взаимодействие с кем поможет выстроить оборванные энергетические связи.

Йоль торопливо шарит во всех четырёх измерениях и вспыхивает чередой удивлённых импульсов: его узор почти полностью совпадает с узором сущности за три четверти цикла до. Говоря человеческим языком, который стал для него почти родным: та сущность — идеальный вариант.

«Здравствуй», — искрится Йоль.

Сущность перетекает в то пространство, где находится он, и отвечает тремя вспышками: «Здравствуй. Вижу, тебя потрепало? Нужна помощь?»

«Не отказался бы», — улыбается Йоль. То есть, стойте, вовсе не улыбается, а переливается определёнными цветами. Но в человеческом обличии это выглядело бы улыбкой.

Сущность аккуратно ощупывает его оборванные нити и сплетает их со своими. Йоль покрывается лучами благодарности и неожиданно посылает короткий импульс: «Хочешь, покажу один мир?»

«Мир? — По сущности пробегают волны. — Хочу. А какая у него мерность?»

«Не поверишь, — сияет Йоль, — третья! И я могу научить проецироваться в его пространство, принимать обличье, сходное с обличьями тамошних существ!»

Сущность едва ли не целиком сливается с ним, переплетается всеми энергетическими линиями. Будь они людьми, это выглядело бы тесным объятием. Впрочем, ещё пара десятых цикла, и они действительно будут людьми, этими забавными трёхмерными существами, не умеющими шагать сквозь время.

Йоль перемещается в другое пространство и сразу же встречает мир. «Вот, — указывает он сущности. — А теперь гляди».

Для него не составляет никакой сложности принять человеческий облик — свой любимый, конечно, рыжего парня с зелёным шарфом. Сущность недоуменно переливается, стараясь нащупать его путь. «Нет, — качает головой Йоль, — так не пойдёт. Ходить точно за мной не надо, попробуй сама. Ты ведь поняла, как это происходит».

Сущность перестаёт искриться — замолкает, попросту говоря. А потом осторожно, линия за линией, проецируется в этот мир.

Одну десятую цикла спустя рядом с Йолем растерянно оглядывается девушка. Да, новое мировосприятие поначалу непривычно, но чем дольше ходишь человеком, тем быстрее привыкаешь и тем проще проецироваться каждый новый раз.

— Не бойся, — подбадривает Йоль и берёт её за руку.

Девушка испуганно вздрагивает, хотя уж прикосновения-то должны быть знакомы: сплетение энергетических нитей даёт те же ощущения.

— Ты человек? — спрашивает она и хмурится. — Я успела воспринять немного информации о здешних обитателях. Они зовут себя людьми-человеками. И ты, получается, человек? И я человек?

— Именно, — кивает Йоль и едва не подпрыгивает от нетерпения. — А теперь пойдём, я тебе столько всего покажу!

Главное — успеть, пока ей не станет сложно удерживать проекцию в человеческом состоянии, иначе всё удовольствие пропадёт. Ах, ну и люди, наверное, испугаются. Хотя могли бы уже привыкнуть к чудесам.


Первым делом — кофе. Йоль не уверен, что абсолютно все четырёхмерные сущности так же неистово любят кофе, как он сам, но с этой у них почти одинаковый узор. Они родственные души, если по-человечески. И значит, большая часть пристрастий вполне может совпасть.

— Попробуй, — предлагает Йоль, протягивая картонный стаканчик.

Девушка с подозрением принюхивается, отпивает — и её тонкие губы расплываются в широкой улыбке. Йоль внутренне ликует и поспешно заставляет исчезнуть крылья, начавшие было прорастать под рубашкой: всё-таки тот комок крючков, зовущийся у людей влюблённостью, задел довольно сильно.

Апельсины девушке нравятся не меньше, чем кофе, а вот к фонтанам она остаётся более чем равнодушна, не видя в этих потоках воды ничего, кроме… потоков воды. Зато с парковых качелей её не снять: прошло уже полчаса, а она «летает» туда-сюда, ни капли не устав.

Йоль улыбается, прислонившись к ближайшему стволу дерева. Он был бы рад ни о чём не думать, просто наблюдать, как девушка смеётся, подставляя лицо солнцу, как ветер треплет её жёлтую юбку и путается в коротких светлых волосах, как по рукам и ногам скользят тени от листвы. Но внутри словно щёлкают невидимые часы: скоро первая граница.

«Я знаю, — вздыхает Йоль, — я слишком хорошо знаю, что это такое. Надо уходить. Но у нас есть ещё несколько минут».

Вдоволь накачавшись, девушка спрыгивает в траву и оправляет синюю майку.

— Что ещё покажешь? — любопытствует она. — Что ещё есть в этом городе, в этом мире, а?

«Боги и Вселенные, — думает Йоль, дрожа от волнения, — я сейчас умру, не сходя с этого места! Рассыплюсь на тысячу искр и больше никогда не соберусь обратно!»

— Есть кое-что, — признаётся он. — Это сложно и страшно показывать, но я… Всё-таки.

Девушка оглядывается и пожимает плечами: куда, мол, пойдём? Кажется, она не догадывается, о чём речь. Вот и хорошо, может, не успеет дать пощёчину или подзатыльник отвесить.

Йоль украдкой выдыхает, берет её за плечи и касается губами губ — осторожно, мимолётно, почти случайно. Он не хочет быть чересчур наглым, его и так вот-вот пошлют… Но вместо пощёчины девушка обнимает за пояс и кладёт голову на грудь.

— У людей это называется влюблённость, да? — шепчет она. — Этот разрыв привычных связей, это сплетение нитей разных сущностей, эти полыхающие обмены информацией. А то, что было у нас, — свидание, верно?

— Верно, — тихо отвечает Йоль и, не удержавшись, проводит рукой по её пушистым волосам. — Извини, что устроил всё фактически без твоего ведома и согласия.

— Да ладно, мне понравилось. — Девушка отпускает его и заглядывает в глаза. — А теперь… Мы оба это чувствуем.

Йоль кивает: часы замерли за секунду до границы. Девушка сжимает его руку, улыбается и, отступив, исчезает — безо всяких прощаний или обещаний ещё раз увидеться.

А Йоль, никуда не торопясь, опускается прямо в траву. Ему нужно всё ещё раз обдумать. И заодно убрать выросшие крылья.