Эндрю Адамсон, сделавший свою вторую экранизацию «Хроник Нарнии», вероятно, знал, на что идет. Клайв Стейплз Льюис не просто творил в том же жанре, что и Джон Роналд Руэн Толкиен. И был не только его современником. Льюис и Толкиен были близкими друзьями. Оба уходили в мир фэнтэзи вследствие глубокого разочарования в сов­ременности.

Добро — в лучшем случае меньшее Зло, в худшем — такое же, но обладающее более убедительным пиаром. А тяга к чистоте, к высокой цели, к Святому Граалю, если угодно, присуща людям всегда.

И если мира, в котором существует абсолютное Доб­ро нет, то его следует выдумать.

За рамки детского кино

Эпопеи «Властелин колец» и «Хроники Нарнии» схожи даже своим языком. Чуть-чуть старомодным для середины ХХ века. «Викторианским». Но разница в том, что Толкиен писал для взрослых, а Льюис — для детей. Проще и лаконичнее.

Первый фильм Адамсона, экранизация романа «Лев, Колдунья и платяной шкаф», был еще вполне детским. Но когда режиссер взялся за «Принца Каспиана», оказалось, что «за время пути собака могла подрас­ти», т.е., прошу прощения, четверка юных актеров, игравших ребят Певенси — Питера, Сьюзен, Эдмунда и Люси, — заметно повзрослела. А на роль 13-летнего (по роману) принца Каспиана Адамсон пригласил 26-летнего красавца Бена Барнса (сейчас он снимается в роли Дориана Грея).

В результате фильм, сохранив необходимую для эпического фэнтэзи наив­ность, явно вышел за рамки детско-юношеского кинематографа.

Нагляднее стало видно, что история жестокого узурпатора Мираза, отстранившего от престола своего племянника и законного наследника трона Каспиана, заимствована из «Гамлета».

Жестче и определеннее зазвучала проблема нравст­венного выбора. Войско Каспиана разбито; злобный гном Никабрик советует ему позвать на помощь заточенную ребятами Певенси во время прошлого посещения Нарнии Белую Колдунью.

То есть призвать на помощь Добру и Справедливос­ти силы Зла. В книге этот эпизод — проходной, в фильме — один из ключевых.

Четче прочерчены инт­риги в лагере Мираза и убедительнее стали мотивы поведения генерала Глозиля и лорда Сопеспиана, которые в разгар битвы убивают Мираза — чтобы самим захватить власть.

Люди и нелюди

Если против людей — потомков морских разбойников, огнем и мечом покоривших древнюю счастливую страну, населенную гномами, фавнами, кентаврами и минотаврами, все эти существа восстают в детской сказке, это и воспринимается как сказка. Волшебная и, в сущности, не имеющая глубокого второго плана. Если же такая коллизия разворачивается в масш­табной эпопее, тут есть над чем призадуматься.

У Толкиена силы Добра представляли люди, эльфы и хоббиты, а силы Зла — тролли, орки, гоблины. То есть нелюди.

У Льюиса за свободу и справедливость бьются пришедшие из Лондона 1942 года четверо ребят Певенси, принц-изгой Каспиан, кентавры, минотавры, фавны, гномы, говорящие барсуки и медведи, благородный мыш Ричипип (один из самых смешных и запоминаю­щихся образов фильма), деревья, духи воды и символ абсолютной мудрости — лев Аслан.

На стороне Зла — тельмаринцы, люди, пришедшие со стороны и оккупировавшие тысячу лет назад беззаботную Нарнию. Их шлемы — со зловещими остробородыми забралами.

Питер и Эдмунд, в противовес им, носят британские доспехи времен Столетней войны, с темно-алыми плащами и гербом Плантагенетов на щите. Славное прошлое против отвратительного настоящего?

Как бы то ни было, Льюис пессимистичнее Толкиена. И корни его разочарования глубже.

Хотя эффектные кадры битвы и бешеный темп не позволяют зрителю слишком глубоко задуматься: надо следить за «картинкой».

Джексон плюс Поттер

Визуальный ряд фильма Эндрю Адамсона впечатляет. Но он не слишком оригинален. Приключения в лесу и кадры битвы напоминают фильм Джексона, оттуда же — и юмор, которого в литературной первооснове не было вообще. А сцена в лондонском метро заставляет вспомнить поезд, уносивший Гарри Поттера в Хогварт.

Но ведь работая в жанре эпического фэнтэзи, трудно придумать что-то небывалое!