... Когда мне плохо - я слушаю Визбора. И всё неважное сразу становится действительно неважным...
Кто был первым бардом, поющим поэтом нашего времени? Кто первый взял гитару и, подойдя к микрофону, стал не читать стихи, а петь их? Многие считают: Окуджава. Еще чаще говорят: Высоцкий. И у людей есть основания думать так. Но рядом с пронзительной элегичностью Окуджавы, рядом с гневным, яростным напором Высоцкого не потерялась искрящаяся улыбка Юрия Визбора
Он был изумительно, прирожденно артистичен, этот певец костров. Тогда шутили: у Визбора даже гитара смеется. В его голосе искрилось ликование, у него улыбалось каждое слово, каждый звук; эта радость окрашивала у него любую песню, даже грустную.
Его не стало в сентябре 1984 года. Справедливости ради нужно сказать, что именно он был первым. «Юрий Визбор — личность в искусстве яркая, многогранная, — так писал о нем Булат Окуджава. —. Но главное все–таки, с чем он вошел в наше искусство, — авторская песня, движение, одним из зачинателей которого он по праву является».
Магнитофонные ленты, мотавшиеся «из дома в дом», и живые голоса, подхватывавшие песню от «костра к костру», несли тогда интонацию Визбора, желтоволосого, веселого, круглолицего парня в ковбойке, который не то пел, не то «шептал», не то рассказывал с обезоруживающей простотой:
Лыжи у печки стоят,
Гаснет закат за горой…
Песни в то время писались по конкретным случаям, обычно на известные мелодии, и никаких попыток сочинить музыку не было. Этим путем поначалу пошел и Визбор. Свою первую песню он написал в 1952 году. Называлась песня «Мадагаскар», а музыка была взята из спектакля кукольного театра С.Образцова «Под шорох твоих ресниц».
Походная туристская тематика, горы стали определяющими темами песен Визбора до конца 50–х годов. Он успел многое. Кроме большого количества песен, он написал несколько сценариев, издал книжку рассказов, сыграл несколько ролей в кино. Природа, щедро одарившая этого человека, пожалуй, будто сыграла с ним шутку: он как–то разбросался. Может быть, от этого напряжения он и сгорел так быстро — в пятьдесят лет.
В своих песнях Визбор был поэтом товарищества, поэтом человеческого контакта. Вспомните потаенное одиночество маленького солдата из песни Окуджавы. Вспомните крутую мятежность песен Высоцкого, герой которого полагается только на свою силу.
А герой Визбора всегда в связке; Визбор — это тепло дружеских рук, улыбка солидарности, радость встречи. Он был певцом мужской доблести. Его героем был человек с рюкзаком и ледорубом, человек на крутом склоне, на кренящейся палубе, за рулем мчащейся машины, за штурвалом взмывающего самолета. Его символы: тропа, уходящая сквозь туман или по круче взбирающаяся к солнцу. Его язык — скупые жесты, немногословность, как бы прячущая свою силу. Все почти по–домашнему обыкновенно: качнувшийся вагон, намокшая палатка…
Во время своей последней, как оказалось, поездки в Цей, он катался на горных лыжах, уже слегка недомогая. Здесь родилась его последняя песня:
Горнолыжный лицей – панацея от наших несчастий,
Мы не верим словам, но в альплагере «Цей»
Все мы счастливы были отчасти. "
Детство. Юность. Творческий путь.
Юрий Визбор родился в Москве 20 июня 1934 года. Его двадцатилетняя к тому времени матушка Мария Шевченко была привезена в Москву из Краснодара молодым, вспыльчивым и ревнивым командиром, бывшим моряком, устремившимся в 1917 году из благообразной Литвы в Россию, Юзефом Визборасом. (В России непонятное для пролетариата «ас» было отброшено, и отец Юрия стал просто Визбором.) Отец был неплохим художником — писал маслом в реалистическом стиле. Учил он рисовать и Юру…
Юрий помнил, как арестовывали отца, помнил и мамин крик. В 1958 году его отец Визбор Иосиф Иванович был посмертно реабилитирован… Отчим — рабфаковец, министерский служащий — бил Юру своей плотницкой рукой, ломал об него лыжи. В доме Юре жизни не было, и он фактически только ночевал в своей квартире. В те послевоенные годы ему в руки впервые попалась гитара, и нашлись дворовые учителя. Гитара общепринято считалась тогда символом мещанства; один из «великих» писал: «Гитара — инструмент парикмахеров», оскорбив сразу и замечательный инструмент и ни в чем не повинных тружеников расчески.
В четырнадцать лет под влиянием «большой принципиальной любви» в пионерском лагере, где Юрий Визбор работал помощником вожатого, он написал первое стихотворение, которое начиналось следующими строками:
"Сегодня я тоскую по любимой,
Я вспоминаю счастье ПРЕЖНИХ ДНЕЙ,
Они, как тучки, пронеслися мимо,
Но снова страсть горит в груди моей."
Тетрадка с тайными виршами была обнаружена матушкой при генеральной уборке, состоялось расследование насчет «прежних дней». На следующий день он обнаружил на своем столе «случайно» забытую матушкой брошюру «Что нужно знать о сифилисе». Матушка была прежде всего врачом. Дома Юрию по–прежнему никакой жизни не было, и он мечтал только о том, что окончит школу и уедет из Москвы в училище. Он даже знал в какое — авиационное в городе Борисоглебске… Был 1951 год.
Но неожиданно Юра удачно поступил в педагогический. Потом были институт, походы, армия на севере, возвращение, дети, работа, поездки, горы, море и вообще — жизнь.
Он рыбачил, стоял с перфоратором смену, менял штуцера на нефтедобыче, подучивался навигаторскому делу, водил самолет, участвовал во взрывных работах, снимал на зимовках показания с приборов, был киноактером, фотографии выставлял в Доме журналиста, прыгал с парашютом, стоял на границе в наряде, служил радистом и заработал первый класс, ремонтировал моторы, водил яхту, выступал с концертами, чинил радиоаппаратуру, тренировал горнолыжников, был учителем в школе, работал на лесоповале, водил в горах и на севере альпинистские и туристские группы, строил дома, занимался подводным плаванием. А еще он журналист. Все это Визбор делал во имя своей основной и единственной профессии. Во имя и для нее. И еще он сочинял песни, рассказы, пьесы, стихи.
В октябре 1962 года вышла в эфир радиостанция «Юность», инициатива создания которой принадлежала Визбору. Это был совершенно непохожий на советское радиовещание стиль работы и потому запомнился как вообще новый этап в духовной жизни страны.
Другое детище Визбора и его единомышленников на радио — первый в СССР журнал с гибкими грампластинками — «Кругозор».
С волнением создатели ожидали откликов, но уже первые из них показали — журнал понравился, и его не просто было купить. С 1 июля 1970 года Визбор стал работать в творческом объединении «Экран» Центрального телевидения. На другой же день ему предложили спасти уже пять раз не принятый цензурой фильм «Якутские встречи», и он победил. Впоследствии он снял 40 документальных фильмов, и среди них удостоенные высоких наград на международных фестивалях. В этих фильмах Визбор был либо сценаристом, либо режиссером, либо автором текста, а порой и всем вместе. По сценариям Визбора снято несколько художественных фильмов («Год дракона», «Капитан Фракасс»), в театрах шли его пьесы («В списках не значился», «Автоград ХХI»). Хорошо известен Визбор и как киноактер. Сниматься он начал в 1965 году — в фильме Марлена Хуциева «Июльский дождь», в котором играл почти что самого себя и пел две песни — Б.Окуджавы и свою. Потом были «Возмездие», «Красная палатка», «Рудольфио» — всего 17 фильмов, где, за одним исключением, он играл своего современника. А исключением была роль Бормана в телесериале «Семнадцать мгновений весны».
В 1966 году Визбор выпустил сборник рассказов, а в 1968 году — повесть «На срок службы не влияет». И все же через более чем тридцатилетнее творчество Юрия Визбора тянется поэтический горный хребет, состоящий из его песен и имеющий свои вершины, перевалы, долины, реки…
Герои песен Визбора — не громовержцы, не глашатаи, не трибуны, не обличители и не прокуроры. Они защищают, утешают, ободряют, вселяют надежду. Идея добра — основная идея его творчества.
... В 1984 году готовился вечер к пятидесятилетию Визбора. В декабре этого года он и состоялся, только уже не торжественный, а траурный — вечер памяти поэта, скончавшегося от онкологической болезни. В гигантском зале люди словно замерзли от слез, которые как будто не решались пролить, потому что со сцены неслись его ликующие искрящиеся песни. По жизни он гулял со своей гитарой счастливо и ярко; песни его летали и над ледниками Кавказа, и над песками Средней Азии, и над плато Расвумчорр, и над загадочной страной, которую он называл Хала–Бала. В нем было что–то от бродяги, от счастливого гуляки — в Визборе–репортере, Визборе–журналисте, Визборе–заводиле, но все это запойное кружение, вся эта «хала–бала» вдруг прерывалась в его стихе внезапной тревогой: «И лишь меня все ждут в порту, где замолчат турбины ТУ…».
И вот все было кончено. Турбины замолчали. Таким он и остался в истории современной лирики — «рыжий Визбор», «шептун» со смеющейся гитарой, веселый, живой, прячущий грусть под скупой мужской повадкой.
Нашла интересную, на мой взгляд, фотографию - Визбор и... Визбор.
