[222x227]
Возникновение песни "ПОДМОСКОВНЫЕ ВЕЧЕРА" весьма буднично.
На студии документальных фильмов монтировали картину о спорте «Спартакиада народов РСФСР».
Постановщики тревожились — пойдут ли зрители смотреть фильм о легкой атлетике? Дело было в 1955 году, когда на стадионах, где проходили легкоатлетические соревнования, часто бывало безлюдно на трибунах. Для того чтобы привлечь зрителей, решили снабдить фильм песней. Не физкультурным маршем, а лирической.
Поэт Михаил Матусовский и композитор Василий Соловьев-Седой предложили режиссерам бесхитростную песенку, навеянную тихим летним вечером, покоем, близостью любимого человека.
Как ни хороша была песня, в документальном фильме о спартакиаде она была, как говорится, не очень на месте. Она сопровождала эпизод — спортсмены отдыхают перед соревнованиями в Подмосковье. Таким образом, в фильме песня была вставным номером, не имеющим прямого отношения к событиям, из-за которых зритель пошел в кино.
Наверное, поэтому киноотчет о спартакиаде не стал стартовой площадкой для «Подмосковных вечеров». И прозвучала песня лишь как фон и вообще оказалась на заднем плане. Могло случиться, что так и пропала бы эта работа. Но тут пришло на помощь радио. Исполненная артистом Художественного театра Владимиром Трошиным в вечерние часы, песня произвела большое впечатление. Почтальоны стали приносить в Радиокомитет тяжелые тюки писем — повторите, передайте снова песню о речке, которая движется и не движется, вся из лунного серебра, о том, как наступает рассвет над Москвой, просили самые разные люди.
В течение нескольких лет ни один концерт, ид одна передача по заявкам радиослушателей не обходились без исполнения «Подмосковных вечеров». Не став чемпионкой на спартакиаде, песня побила своеобразный рекорд — по количеству заявок, поданных на нее радиослушателями.
Распространившись в народе, песня уходит из-под власти своих авторов. Она как бы не принадлежит им больше, становится всеобщим достоянием. Поэтому вовсе не обидным, а очень приятным показалось поэту и композитору одно из писем. Автор письма — рабочий человек, видимо, среднего возраста (он сообщал, что является офицером в отставке), писал, что однажды, едучи летним вечером в электричке по Подмосковью, стоя в тамбуре и глядя в окно, он залюбовался чудесным видом, обаяние сумерек его захватило, и он тихонько запел, хотя раньше никогда этого с ним не случалось. Пел о том, что видел, хотя высказать то, что на сердце, было трудно, но и не высказать невозможно. Так он пел и пел, слова приходили сами, мелодия тоже рождалась сама.
Приближалась его остановка, надо было пробираться к выходу, и только тогда, выйдя из своего странного состояния поэтического озарения, автор письма, как он утверждает, оглянулся на соседей и заметил, что они молча внимают его бормотанью, а один — высокий и худой человек в очках — записывает что-то.
Автор письма подчеркивал, что не имеет к поэту и композитору никаких претензий на авторство и счастлив, что они сумели с такой чуткостью записать и передать людям те слова и мелодию, которые так неожиданно и случайно вырвались у него под впечатлением подмосковного вечера.
Вот такая вот история с этой песней.
До сих пор эта песня является «визитной карточкой» нашей страны и любима во всех странах мира. С каким вдохновением исполнял ее всемирно известный пианист Ван Клайберп. Была эта песня и в репертуаре Георга Отса, и знаменитого чернокожего певца Поля Робсона.
Текст песни на разных языках не является буквальным переводом— во Франции, например, «Подмосковные вечера» называются «Временем ландышей». В ряде случаев слова совсем другие, но это всегда переживание, связанное с рассветом, с расцветом природы, со счастьем двоих.
