Он время провел с беззаботной отвагой варяга -
ведь девы столицы всегда благосклонны к поэтам.
Глядел им в глаза не голодной приблудной дворнягой -
насмешливым, чуть утомленным старинным портретом.

Он знал, что другие в их жизни всего лишь предтечи,
он знал их язык - усредненный, обыденно-плоский.
Он мысленно волосы гладил, ронял им на плечи...
Смущенные девы тайком поправляли прически.

Вдруг кто-то окликнул его, по-приятельски просто...
Он вздрогнул. Тревожно рванулся. Не сдался на милость.
Он с ветром унесся, а может быть, бросился с моста.
Звенящих волос серебро за фонарь зацепилось.

И кто-то прикрикнул на дев, и бедняжки мгновенно
признали, что этот по многим статьям интересней.
Зачем же им снятся кровавые тени по стенам
и в сумерках зимних мерещатся отзвуки песни?