- Ты так и не поняла, - укоризненно сказал гость. - До сего дня я
полагал тебя более-менее сообразительной. Здесь я в кои-то веки таков,
каким родился. Знакомый тебе облик - просто маскарад, как и все
остальное, с той лишь разницей, что от него не так-то просто надолго
избавиться. Собственно, отъезд из столицы - единственный известный мне
способ. Все-таки мой покойный отец был очень хорошим колдуном, хоть и
употребил немалую часть жизни на то, чтобы избавиться от собственного
могущества. Ну что ты так на меня уставилась? Конечно, это Хумха меня
заколдовал, кто же еще. Сперва пробовал перевоспитать, но не преуспел. И
решил: если уж единственный сын совершенно не соответствует его
представлениям об идеальном наследнике, это дело можно поправить, для
чего же еще существует магия. Я сам, разумеется, остался таким, как был,
переменились лишь внешность и манеры, но, по крайней мере, смотреть на
меня отцу стало несколько приятнее. Ты удивлена? Напрасно, родительская
любовь еще и не до такого людей доводит. Твой собственный папочка, будь
уверена, поступил бы с тобой точно так же, если бы сумел. Но куда ему до
Хумхи.
    - Корва-то? Ну нет, вряд ли. Мне кажется, в глубине души он доволен,
когда мне удается повернуть все по-своему. Это наглядно доказывает, что
я пошла в него, а значит, по большому счету, Корва все-таки получил что
хотел.
    - В таких случаях обычно говорят «тебе виднее», но я-то знаю, что ты
до сих пор склонна его идеализировать.
    - И все-таки в данном случае мне действительно виднее.
    - Наивность - неотъемлемая черта молодости. Сколько раз давал себе
слово не вести серьезных разговоров с людьми, которым еще не исполнилось
трехсот...
    - Еще считается, будто вдали от Ехо у сэра Кофы портится характер, -
вставил Макс. - Но знаешь, по-моему, эти слухи весьма преувеличены.
    - Да ну? Я бы не сказала.
    - Он не портится, - сурово отрезал гость. - Просто становится таким,
как следует. А не таким, как нравится всем вам.
    - Ладно, договорились, - кивает Меламори. - Все равно я вам очень
рада. Хорошо, что Макс вас сюда вытащил.
    - Не вытащил, а пригласил. Таскают котят за шкирку.
    - Ну да, конечно, пригласил. Не придирайтесь по пустякам, Кофа.
Перед вами у нас гостил сэр Шурф, большой любитель точных формулировок,
я еще дух перевести не успела, а теперь и вы туда же. Давайте лучше
познакомлю вас с Тришей. Сегодня вечером она, можно сказать, самый
главный человек в этом Городе и вообще во вселенной, потому что
собирается испечь для нас пирог с серыми яблоками. Я их всю дорогу
нюхала, и знаете что? Думаю, даже вы будете приятно удивлены.
    - Здравствуй, Триша, - очень серьезно говорит незнакомец. - Я
чрезвычайно рад с тобой познакомиться. Тем более что судьба предстоящего
вечера целиком в твоих руках. Отнесись к этому серьезно, очень тебя прошу.
    Триша страшно смутилась, пискнула что-то совершенно неразборчивое,
даже сама толком не поняла, что собиралась сказать, и поспешно удрала к
плите. Хорошо все-таки, что затеяла пирог. Под этим предлогом можно
сколько угодно прятаться за стойкой - по крайней мере, до тех пор, пока
пирог не будет готов, но к тому времени она, наверное, хоть немножко
привыкнет к этому новому гостю. Такой строгий, ужас.
    Строгий-то он строгий, но угощение Франка наворачивает за обе щеки,
сопровождает каждый кусок одобрительным комментарием. Ну, значит, не так
все страшно, думает Триша, значит, с ним можно поладить. И историю
какую-нибудь он, наверное, все-таки расскажет, а как иначе?
    Меламори как будто мысли ее прочитала.
    - Франк уже сообщил вам о стоимости ужина? - спрашивает она. - Или
для вас даже он решил сделать исключение?
    - Он бы, вероятно, так и поступил, если бы я счел цену слишком
высокой, - важно говорит Кофа. - Однако я был приятно удивлен. Не так уж
часто случается, что расплатой за удовольствие становится еще одно
удовольствие. Я очень люблю рассказывать, нашлись бы охотники слушать.
    О. Вот это хорошая новость. Триша плясать готова, но вместо этого
она начинает проворно резать яблоки. Надо поспешить с пирогом, обидно
было бы пропустить начало истории из-за этой возни. Франк наверняка
догадывается о ее волнении и громко говорит гостю:
    - Прибережем вашу историю к пирогу. Уверен, эти два шедевра будут
достойны друг друга.
    - Ваша уверенность в высоком качестве будущего пирога - серьезная
рекомендация, - важно кивает Кофа. - По предварительным итогам
дегустации ваших закусок я склоняюсь к тому, что вы один из трех лучших
поваров, каких мне доводилось встречать на своем веку.
    Франк удивленно приподнимает бровь.
    - Я бы не прочь познакомиться с двумя другими.
    - Оба, к сожалению, уже умерли.
    - Ну это как раз не препятствие, - беспечно отмахивается Франк.
    - Пожалуй, вы правы, - поразмыслив, соглашается Кофа. - По крайней
мере, в некоторых случаях смерть действительно не препятствует новым
знакомствам. Я лично убедился в этом, когда... Кстати, возможно, именно
об этом имеет смысл рассказать, забавная вышла история, хотя сперва
показалась мне подлинной катастрофой. Но я еще подумаю.
    - А для разминки давайте-ка порцию городских сплетен, прямо сейчас,
специально для меня, - говорит Макс.
    - Хочешь свежих сплетен? Да пожалуйста. Тебе вчерашние или, скажем,
годичной давности? Или еще более выдержанные?
    - Мне, будете смеяться, об изменениях в Кодексе Хрембера.
Представьте себе, негодяй, ради которого я готов умирать трижды в день и
даже, если понадобится, остаться без ужина, этот злодей, ваш новый
великий магистр ордена Семилистника, обладатель каменного сердца,
именующий себя моим лучшим другом, прогостил здесь без малого три дня,
но так и не выбрал времени рассказать мне о своих текущих делах.
Говорит, дескать, странно было бы, оказавшись в ином мире, тут же
завести беседу о работе. Жалкие оправдания, правда? А теперь он ушел и
оставил меня тут страдать от любопытства - притом что пытки на моей
памяти были строжайше запрещены все тем же Кодексом Хрембера. Или Шурф
эту статью уже отменил? А что ж, с него бы сталось.
    - Насколько мне известно, не отменил. Конечно, сэр Шурф у нас всегда
был с причудами, а уж теперь-то... - снисходительно ухмыляется Кофа. -
Но по большому счету его можно понять. С его точки зрения, речь
действительно идет о повседневной рутине. Но тебе, не сомневаюсь, все
это очень интересно.
    - Мне, между прочим, тоже, - говорит Меламори. - Я последние годы,
можно сказать, проспала. Новости узнавала исключительно из газет. А если
учесть, что газет я почти не читала, поскольку, когда я говорю
«проспала», это вовсе не метафора, а факт...
    - Да помню я, помню. Ты в Доме у Моста появлялась реже, чем я,
хорошо если раз в три дня, и вид
    при этом имела совершенно огорошенный, как будто не из собственного
дома в центре столицы вышла, а из Шиншийского халифата вчера приехала.
Самое удивительное, что Кеттариец не урезал твое жалованье; все-таки
слухи о его трепетном отношении к королевской казне весьма
преувеличены... Кстати, удивительная закономерность. Как только человек
начинает уделять чрезмерное внимание так называемой истинной магии, он
тут же перестает читать газеты. Иногда я начинаю думать, что это ваше
единственное серьезное достижение. А все эти хваленые путешествия между
мирами и прочие сомнительные развлечения - лишь необязательный побочный
эффект.
    - Святая правда! - прочувствованно говорит Макс. - Все так и есть.
Чего только не выдумают люди, лишь бы избавиться от нездорового
пристрастия к чтению периодических изданий.
    - Подлизываешься, - вздыхает Кофа. - Чтобы я не передумал
рассказывать. Да не передумаю я, не переживай. Трубку вот только
набью... А нашим хозяевам не слишком скучно слушать про чужие дела?
    - Ну что вы. Нам с Тришей все интересно, - улыбается Франк. - Все
понемножку.
    - И ничего, если по большому счету? Мудрый подход... Собственно,
самое интересное в истории о поправках к Кодексу Хрембера - ее начало. Я
имею в виду, как Шурф стал великим магистром ордена Семилистника. Это же
твоя работа, Макс. Нуфлин перед смертью завещал тебе, так сказать, ключ от
    своей резиденции (Об этом подробно рассказывается в повести «Белые
камни Харумбы».)
    В смысле, заклинание, отворяющее врата и сердца всех старших
магистров заодно. А ты цинично надругался над последней волей покойного,
подарил его посмертное послание Кеттарийцу - на мой вкус, это была
чересчур злая шутка, даже для тебя.
    - Ну уж, «чересчур», - улыбается Макс. - По-моему, у Нуфлина не было
иллюзий на мой счет. Он неплохо разбирался в людях и прекрасно понимал,
что я все расскажу Джуффину. Но другого выхода у него, в сущности, не
было. Он же планировал украсть у меня тело, заранее приготовил все к
своему триумфальному возвращению, но поскольку я проявил недюжинное
упрямство и все-таки доставил его в Харумбу, Нуфлину пришлось
позаботиться, чтобы орден Семилистника не остался без великого магистра
навсегда.
    И это тоже правда. В общем, когда дошло до дела, началось настоящее
веселье. Сперва Кеттариец убалтывал сэра Шурфа. На это, конечно, стоило
поглядеть, а в особенности - послушать. Обоим было ясно, чем все
закончится, но каждый отыгрывал свою партию в полную силу: Джуффин -
так, словно опасается потерпеть поражение, Шурф - как будто у него есть
надежда улизнуть. Как свидетель я им благодарен, знатно развлекли; как
человек практического склада до сих пор недоумеваю, зачем было так
стараться. Спектакль затянулся, в конце концов Джуффин призвал на помощь
леди Сотофу, и тем же вечером у ордена Семилистника наконец-то завелся
новый великий магистр, в связи с чем над столицей всю ночь полыхала
радуга в три дюжины цветов, горожане были в восторге, до утра никто не
ложился, а художники с тех пор только эту грешную радугу и рисуют, даже
те, кто прежде специализировался исключительно на портретах, совсем
сбрендили. Старейшие члены ордена, конечно, сперва были в шоке от такого
нового начальства, но Сотофа их быстро утихомирила. Тем бы все и
кончилось, если бы его величество Гуриг не соблаговолил подарить вечную
жизнь Клекке Нумину, старейшему из своих придворных, старик еще его отца
когда-то обучал не то арифметике, не то правилам поведения на горшке.
Благодаря немыслимой щедрости короля (Чтобы после смерти продолжить
привычное существование в городе мертвых Харумбе, необходимо не только
иметь прекрасные рекомендации, но и оплатить грядущую вечную жизнь
деньгами. Стоимость загробной жизни необычайно высока и составляет не
менее миллиона корон Соединенного Королевства.)
    - почтенный старец отправился в Харумбу, встретил там покойного
магистра Нуфмина и, конечно, пересказал ему свежие новости. Что тут
началось! Уж не знаю, как Нуфлин уломал стражей Харумбы переправлять в
Ехо его письма и доставлять ему ответы, но он это сделал. Возможно, им
просто показалось, что это будет забавно, - что ж, так оно и вышло. На
моей памяти такое случилось впервые,
    да и люди постарше не припомнят, чтобы покойники из Харумбы докучали
живым перепиской. А тут гневные послания обрушивались на головы всех
причастных к назначению Шурфа, одно за другим. Дескать, как посмели
передать руководство орденом Безумному Рыбнику? Соединенное Королевство
и весь Мир в опасности, сделайте что-нибудь, пока не поздно, и все в
таком духе. В конце каждого письма фигурировал список былых преступлений
нового великого магистра - что самое смешное, далеко не полный. Шурф был
очень недоволен столь легкомысленным обращением с фактами его биографии,
говорил, если уж берешься ворошить прошлое, следует позаботиться о точности.
    - Вообще-то странно, что его назначение так задело Нуфлина, -
говорит Макс. - Он должен был бы понимать, что это - наименьшее из
возможных зол. Я вот одно время почти всерьез планировал сделать великим
магистром ордена Семилистника своего приятеля, если он вдруг вернется из
Ташера, куда я его с горем пополам сплавил. Это, казалось мне, отличный
способ раз и навсегда решить вопрос с его содержанием и квартирой и
таким образом снять с себя тяжкое бремя ответственности за благополучие
господина Андэ Пу.