Блейз Забини небрежно облокотился на подоконник в коридоре неподалёку от аудитории чар. Весь его вид говорил о том, что ему абсолютно по барабану, что этот подоконник — идеальный наблюдательный пункт на пути 5 курса рейвенкло. И рассеянный взгляд, направленный в книгу с яркой обложкой («Искусство любви» — крупными буквами), и небрежно накинутая на белоснежную рубашку мантия, и абсолютно расслабленная поза только подтверждали тот факт, что слизеринцу Забини ну абсолютно плевать на слюни мимо проходящих, и вообще, он тут стоит только лишь от нечего делать. Парочка второкурсниц-гриффиндорок, продефилировавших мимо, миленько покраснели и громко зашептались, сами не зная, чего они хотят больше: привлечь внимание этого чертовски сексуального красавца, или скрыть свои восторженные мысли, поскорее добежать до подружек и потом долго-долго обсуждать с ними идеально очерченное лицо, искусно уложенные чёрные волосы, стройную тонкую фигуру и блеснувший на указательном пальце родовой перстень.

Кинув ленивый взгляд на двери, за которыми послышался звонок и шум собирающихся студентов, вышеупомянутый Блейз Забини сменил позу, подставив лицо и кудри под лучи яркого сентябрьского солнца, которое так не любил из-за того, что оно могло навредить его аристократической бледности, и снова изобразил глубочайшую увлечённость сюжетом. Двери класса распахнулись, и рейвенкловцы высыпали наружу, громко переговариваясь и обсуждая урок.

Блейз Забини читал.

— О, надо же, а разве у слизерина здесь сейчас урок?

— Нет, я сегодня договаривался с Милли Корнуэлл из Хаффлпафа, и точно знаю, что у Флитвика сейчас они.

— Хмм… Значит, кому-то чертовски повезло, и этот красавчик кого-то ждёт. Элизабет, ты самая красивая девушка на нашем курсе — уж не твой ли это новый ухажер?

— Ммм, нет, Мартин. А жаль…

Блейз перевернул страницу и продолжил чтение.

— Ого! Денни, уж не твой ли это друг-страшекурсник, с которым ты дружил в прошлом году?

— Что? О…

— Так я угадал? Ха! Вот облом для наших девчонок!

— Д-да… Извини, Хоук, я потом вас догоню.

— Да уж, понял. Давай.

Забини дочитал до конца абзаца, обдумал мысль и, когда рядом не осталось никого, кроме смущённого и не решающегося первым завести разговор парня, заложил страницу вычурной металлической закладкой и с почти искренним сожалением захлопнул книгу, наверное, на интереснейшем месте. Пронзительный взгляд синих глаз, изящное движение головы, чтобы убрать падающие на глаза локоны и снова взметнуть солнечные лучики, лёгкая улыбка на соблазнительных губах.

— Привет, Денни. Давно тебя не видел. Я соскучился…

— Я… я тоже соскучился, Блейз. Очень…

— Хмм, твои друзья меня знают?

— Да, я рассказывал в прошлом году, что мы… дружим.

— Ясно, — Забини поправил спадающую с плеча сумку и жестом пригласил Денни следовать за ним, — но мне казалось, друзья должны общаться между собой, разве нет? С начала учебного года прошла уже неделя, а ты и слова мне не сказал. Видишь, мне даже пришлось прогулять травологию, чтобы услышать твой голос.

На этих словах Денни Ковитц споткнулся на ровном месте и, если бы не собеседник, вовремя успевший обнять его за талию и удержать от падения, то точно бы разбил себе нос о стоящие рядом доспехи. Правда, пятикурсник не успел заметить быстро убранной слизеринцем волшебной палочки…

— Б…Блейз! Я… прости! Ты прогулял из-за меня… Я не думал, что ты всё ещё хочешь со мной общаться, я ведь… ох! Мне так жаль, Блейз, я, конечно же, не хочу прекращать нашего общения, и если ты не против…

Просящий взгляд и тонкие пальцы Денни, сжавшие запястье слизеринца, подсказали тому, что можно начинать внутренне ликовать.

— Спокойно, Ден, не тараторь. Я не обижаюсь, глупенький, — Забини ласково улыбнулся юноше и убрал руку с его талии, — на самом деле, я тоже виноват, ведь нам совершенно некогда не то что поговорить, даже просто увидеть друг друга. Не могу же я просить тебя сбегать с уроков ради времяпрепровождения со мной!

«Хотя, в прошлом году бегал, как миленький! Ладно, пусть считает, что я стал добрее и заботливее. Имидж — штука важная...»

— Жаль, слизерин не устраивает больше вечеринок, я был бы счастлив пригласить тебя. Эх, из-за всей этой ерунды с детьми пожирателей я чувствую себя каким-то… осквернённым! Вот ты считаешь меня ужасным человеком, недостойным находиться в обществе других учеников?

— Нет, что ты, Блейз! — поспешно заверил его в обратном Денни. — Я тоже считаю неправильным, что только из-за глупых домыслов всех слизеринцев унижают и называют людьми третьего сорта! И… знаешь что, я думаю, мы должны всем доказать, что это не так! Завтра Невилл Лонгботтом устраивает вечеринку в честь объединения Гарри Поттера и Симуса Финнигана в парочку, там будет куча народу с разных факультетов! У меня есть приглашение на двоих, и ты мог бы пойти со мной.

— Хмм… — слизеринец сделал вид, что задумался, а потом изобразил на лице вселенскую грусть. — Я очень хочу пойти, Денни… — рейвенкловец засиял, — но если я приду с тобой, то окажусь там как твой друг, а не как свободный человек, достойный находиться в обществе гриффиндорцев, — на этих словах плечи Денни поникли, — но… вот если бы были приглашены и мои друзья…

Последнюю фразу Блейз произнёс тихим шёпотом, почти касаясь порозовевшего ушка Ковитца губами.

— Я могу поговорить с Невиллом! Или даже с Гермионой, она всем говорит то же самое! — заметив недоуменный взгляд слизеринца, юноша пояснил. — Она вечно спорит с Роном Уизли, ну, тем, который лучший друг Гарри Поттера. Говорит, что слизеринцы — такие же люди, как и все, просто порой они оказываются жертвами обстоятельств, и что вражда факультетов сыграла в этом не последнюю роль. Рон всё время отвечает, что она сбрендила после прочтения книг о защите прав магических существ и дуется, а Поттер её поддерживает.

— О. Вот как… Что ж, если она действительно видит в нас людей, быть может, некоторые слизеринцы могут быть приглашены на их вечеринку, как думаешь?

— Я уверен, Блейз, она честная! Только… не знаю, как они решат выбирать, кого пригласить… — Денни замялся, не зная, как высказать свои подозрения насчет друзей своего собеседника, но Забини вовремя успел подкинуть ему ещё одну нужную идею:

— Так предложи начать с официального налаживания отношений. Грейнджер ведь староста, так?

— Ну, да.

-Ну, так пускай пригласит старост слизерина. У них будет время поговорить в неофициальной обстановке, с её-то мозгами, кто знает, к какому консенсусу они смогут прийти.

— О, Блейз, ты гений! Я прямо сейчас с ней поговорю, у нас уроки в соседних кабинетах!

— Спасибо, Денни, — юноша ослепительно улыбнулся и развернулся в сторону подземелий, — а я уже на зелья опаздываю. Ладно, надеюсь, смогу поболтать с тобой на вечеринке! Пока!

— Я всё устрою! До встречи! — и, полный радужных надежд, рейвенкловец убежал выполнять обещание…

«Чёрт возьми, я хорош! Я просто гений стратегии! Хмм, но что он там говорил по поводу «людей третьего сорта»?..»

Блейз Забини был очень верным другом и весьма… старательным молодым человеком.

Панси Паркинсон весь день моталась по Хогвартсу вслед за гриффиндорской старостой. Гермиона Грейнджер умудрялась оказываться всегда в нужное время и в нужном месте: успевала отчитывать, снимать баллы, предотвращать конфликты, ругать Уизли за неподготовленное эссе и интересоваться у Поттера его планами на будущее. По окончании уроков она сразу же унеслась в библиотеку, где засела за толстенный фолиант, на обложке которого Панси с трудом смогла разобрать название: «Права и свободы магических существ Британии». Часа через два углублённого изучения книги её отвлёк Поттер, расположившийся рядом, с домашним заданием по трансфигурации и корявым, явно чужим конспектом. В процессе чтения, когда юноша пытался разобрать написанное, он бездумно поигрывал волшебной палочкой, систематически и не глядя превращая чернильницу Гермионы, стоявшую на столе, в хомячка и обратно. Видимо, Грейнджер не могла решить, что ей нравится больше: необходимая вещь или миленький зверёк, и потому пока молчала. Лично Пэнс предпочла бы хомячка — он у Поттера выходил маленьким, сирийским, светлой окраски — такой симпатичный, что даже ей захотелось взять этот пушистый комочек в руки и потискать. Наконец, при очередном возвращении чернильницы в исходное состояние гриффиндорская староста отставила предмет в сторону и щёлкнула пальцами, привлекая внимание друга.

— Гарри, если конспект Симуса тебе неясен, возьми лучше мой.

— Ох… извини. Нуу… Он обидится, если узнает, что я им не воспользовался.

— Гарри… Просто не говори ему об этом.

-О… хорошо… Ты права, Герми, спасибо, — облегченно вздохнув, он притянул к себе предложенную тетрадь со знакомым почерком и принялся переносить записи себе. Панси с любопытством подумала о том, что Грейнджер и Поттер — единственные во всей школе, кто, даже узнав о магическом мире и живя в нём, продолжают использовать маггловские предметы: эти скреплённые листы в клеточку и палочка с чернилами внутри, которой пользовался Гарри, её весьма заинтересовали. Достав блокнот, слизеринка записала: «Грейнджер: 1) права магических существ в Британии; 2) листы в клеточку и палочка с чернилами; 3) обязанности старосты». Потом подумала и переместила «обязанности старосты» на первую позицию.

«Начать разговор будет лучше с общеизвестной темы, не вызывающей подозрений. Да, так идеально».

Вскоре к двум гриффиндорцам, углубившимся в свою работу и периодически перекидывающимся парой фраз или вопросов, присоединился Уизли. Паркинсон тут же поднесла перо к блокноту и, всё также скрываясь за стеллажом, застыла в ожидании, неприятно напоминая самой себе Скитер, охотящуюся за сенсацией.

— Блин, вы опять тут. Гермиона, сколько можно нагружать себя дополнительной литературой? Идёт только первая неделя обучения! Даже Гарри уже заразила «вирусом отличника»! Признайся, ты кусала его в полнолуние?? — С этой репликой рыжий гриффиндорец, громко шмякнув сумку на стол, приземлился рядом с друзьями. Поттер в ответ лишь рассмеялся, а Грейнджер тут же надулась и отодвинулась как можно дальше от Уизли.

— Рон! Если ты считаешь знания о мире, в котором мы живём, пустейшей нелепицей, то я вообще не представляю, что ты собрался делать в аврорате! И не смотри на меня так. Поверь, простого экзамена на профпригодность маловато для того, чтобы стать аврором.

— Эй, я не считаю знания о мире ненужными, я просто не вижу смысла в изучении повадок эллийских троллей в прошлом веке, — Уизли примирительно поднял руки и заглянул в глаза девушки, — кстати, Гарри, всё хотел у тебя спросить: когда ты успел откопать все эти заклинания, которыми щегольнул на уроке Снейпа? Я не помню, чтобы мы читали о них летом.

— Ээээ... Рон, извини, вообще-то, они были в той книге, которую я читал по вечерам… Ну, помнишь, «Целительство Средневековой Италии»…

— Нет. Нет, не помню. Ты читал такую книгу? Зачем тебе вообще потребовалось читать книжку о целительстве, да ещё в средних веках? Как мне кажется, с тех пор медицина шагнула далеко вперёд… Где ты её вообще нарыл?!

— Эмх… Мне Гермиона подарила. На день рождения.

— О…

На этом Панси с удовольствием пронаблюдала звучный подзатыльник в исполнении Грейнджер, который схлопотал Уизли.

— А теперь, Рон, проведи параллель между той книгой и успехом Гарри на зельях. А ещё лучше, проведи параллель этой параллели с твоим желанием стать аврором и нежеланием уделить хоть сколько-нибудь времени знаниям, НЕ входящим в школьную программу. Весьма сжатую школьную программу, хочу я добавить.

Высказавшись, Гермиона отвернулась от недоуменно моргающего друга и продолжила чтение, а Гарри хмыкнул и отложил переписанный конспект, принявшись за отработку трансфигурационных заклинаний. На взгляд Панси, вышло у него блестяще: высокая мраморная статуя Аполлона, появившаяся меж стеллажей, до этого бывшая маленьким гусиным пёрышком, выглядела идеально.

— Блин. Лучше б я на тренировку пошёл.

На этом Поттер и Грейнджер одновременно фыркнули, а Рон зевнул и, подложив под голову свою сумку, тут же захрапел. Правда, до этого слизеринка успела заметить, как он придвинулся поближе к гриффиндорской старосте. Как бы невзначай…

Довольно улыбнувшись и переведя взгляд на свой блокнот, девушка добавила записей: «Уизли: 1) экзамены для поступления в Академию Авроров; 2) квиддич; 3) спросить, нет ли у него девушки или кого на примете?.»

«Хмм… Интересно, почему это поттеровский бойфренд не присоединился к весёлой компании? Он же вроде за ним ходит, как приклеенный. А этот нищеброд точно влюблён в свою умненькую подружку! Уверена, стоит на это намекнуть, как он тут же стушуется и в панике убежит в компанию каких-нибудь гриффиндорок, чтобы доказать обратное. Так… Надо поменять местами пункты 2 и 3, — Панси почеркала в записях, — вот, это уже похоже на план действий. Где бы теперь раздобыть информацию по магическим существам Британии… Черт, Грейнджер! Ну, задала работёнку!»

Панси Паркинсон, как и Блейз Забини, была отличным другом. И весьма… терпеливым человеком.

Предоставив своим друзьям действовать и полностью на них положившись, Драко заперся в ванной старост и варил зелье доверия. Точнее, оно было уже почти закончено и сейчас на тихом огне медленно доходило до кондиции. В течение следующих 30 минут от Малфоя требовалось только находиться рядом и наблюдать за процессом. А это означало, что ему в очередной раз представился случай поразмышлять.

Удобно устроившись на бортике ванной и позволив взгляду бессмысленно блуждать по цветным витражам и вычурным барельефам, юноша подумал о том, делал ли когда-нибудь кто-то из семейства Малфоев нечто подобное. Как ему помнилось по рассказам отца и записям из семейных архивов, все носители его элитной фамилии были аристократами до мозга костей. И эту фразу можно рассматривать в прямом смысле: Драко не смог вспомнить ни одной истории, в которой наличествовали бы любовь, терзания и безумство. Честно, ни единой. Либо подобное скрывали тщательнее, чем использование тёмной магии, либо нынешний наследник Малфоев у Нарциссы с Люциусом получился с браком. У Драко были чувства и эмоции, которые он скрывал, но не желал полностью подавлять, он предпочитал думать своей головой, а не слепо верить словам отца, из-за чего в детстве частенько выводил родителей из себя своими многочисленными «почему?». У него были свои понятия родовой чести и гордости. А ещё он не мог выкинуть из своего сердца Гарри Поттера, из-за чего проводил время, придумывая план, скрываясь в ванной старост и терзаясь.

Если честно, Драко и сам не знал, что чувствует к этому зеленоглазому гриффиндорцу. А если ещё честнее, он и не пытался это анализировать — всё равно не поможет. Он только понял, что хочет видеть Гарри каждый день, каждый час и минуту. Что он постоянно незримо присутствует в его мыслях — не важно, на первом плане или в задворках сознания. Летом он внезапно осознал, что скучает по звучанию его голоса, даже тому, который слышал во время решающей битвы, когда Гарри выкрикивал неизвестные ему заклятия.

Недавно Драко понял, что ревнует. Не только к Симусу Финнигану — к любому человеку в этом мире, который может свободно подойти к Гарри, его чудесному Гарри, и дотронуться до него. До плеча, до руки… сжать его ладонь, обнять или погладить по голове… Драко был сильным человеком и никогда не пытался отрицать чего-то очевидного, каким бы странным это ни было и каким бы неправильным не казалось. Ему был нужен Гарри Поттер. Зачем? Он не мог ответить чётко. Мог лишь прикрыть глаза, подумать о нём и тут же расцвести самой нежной на свете улыбкой. Только сильные люди не боятся проявлять своих истинных чувств, а Драко был сильным человеком. Да, он был слизеринцем и все проблемы решал по-слизерински, но разве можно винить человека в том, что он хочет сделать всё, чтобы добиться желаемого? Драко придумал этот план. Драко обдумал множество хитростей. И в случае необходимости он был готов пустить в ход самые жестокие методы. А ещё Драко по-настоящему, искренне испытывал сильные чувства к Гарри Поттеру.

Что не помешало ему додуматься до мысли воспользоваться собственными чувствами в целях спасения престижа змеиного факультета. Если первый шаг пройдёт успешно, и Поттер станет поддерживать с ним внешне приветливое отношение, в действие сразу же можно запускать второй план по реабилитации слизеринцев в глазах других студентов. Парочка малышей, подосланных к Гарри с вопросами, совместные занятия на зельях (Ещё раз спасибо, крёстный!) , присутствие слизеринцев на гриффиндорской вечеринке уже заставит всех задуматься. К тому же, любитель лимонных долек постоянно твердит о сплочении и дружбе факультетов.

«Хмм... На втором этапе можно будет подключить и профессоров. Потом — смешаться со студентами других факультетов, открыто обсудить парочку спорных вопросов… Ну, а после можно будет замахнуться и на репортёров с их жаждой сенсаций. Хм. Надо обсудить это с Панси».

Мысли Драко метались между двумя столь важными для него идеями, выбирая приоритет и смешиваясь. Это было сложно. Обе задачи практически невыполнимы. Но не будь он Малфой, если не решит их обе!

Зелье в котле, наконец-то, забурлило и приобрело нужную прозрачность, оповещая о своей готовности. Юноша аккуратно погасил горелку, заклинанием остудил полученное варево и разлил по заранее приготовленным колбочкам.

— Отлично. Зелье доверия готово, алкоголь уже доставлен в мою комнату домовым эльфом, — Драко посмотрел на изящные часы на запястье — платина, циферблат инкрустирован изумрудами, — по времени тоже уложился.

Довольно щёлкнув пальцами, наследник древнего рода позволил себе улыбнуться, взмахом палочки убрал все доказательства своей не совсем законной деятельности и, прихватив заколдованные на неразбивание колбы, отправился в родные подземелья на встречу с друзьями.

С удобством устроившись в облюбованном ими уголке слизеринской гостиной, Драко открыл книгу, намереваясь отдохнуть и совместить приятное с полезным, но его отвлёк шум. Двое первогодков — Роувен и Карина (единственная девочка на первом курсе) — спорили друг с другом на повышенных тонах, и ссора вот-вот собиралась вылиться в физический конфликт. Трое ребят-первокурсников пытались разнять спорщиков, но их слабые увещевания мало помогали.

— Что?! Что ты сказал, жалкий мальчишка?! Быть может, для тебя престиж факультета — глупые сказки папочки, а я не намерена спокойно смотреть на твоё идиотское поведение! Даже староста говорила нам поддерживать честь слизерина, а что делаешь ты?! Вместо того, чтобы послушаться совета однокурсников, бросаешься с кулаками на хаффлпафцев!

— Ты стояла там и сама всё слышала! Они меня оскорбили! Назвали мою мать полукровкой!

— Они этого не говорили! Ты услышал то, что боялся услышать, кто же знал, что один из них — твой дальний родственник?! Ты накинулся на ученика школы с кулаками лишь за то, что он вслух вспомнил свою тётку! Двинул в лицо, забыв про приличия и даже про волшебную палочку!! Мне стыдно знать, что ты учишься со мной на одном факультете!

Драко спешил к спорщикам, не переставая удивляться. «Да, кажется, у Панси в будущем вырастет отличная замена! На эту девочку стоит обратить внимание…». Староста взмахнул палочкой, невербально накладывая заклинания немоты и неподвижности на обоих, и обратился к остальным первогодкам.

— Так. Вы были свидетелями этого инцидента?

Все трое с готовностью подтвердили это кивком головы и с некоторой опаской уставились на Драко.

— Ясно. Что ж, я всё уяснил из этого нелепого спора. Пять баллов каждому, и мисс Престон в том числе, за то, что повели себя правильно и попытались урегулировать ситуацию. И минус десять за то, что у вас ничего не получилось. В результате вашей неудачи слизерин потеряет большое количество баллов, когда об инциденте станет известно нашему декану. Поэтому, прежде чем вы сполна ощутите на себе всю «прелесть» недовольства Северуса Снейпа, ты, Роувен, пойдёшь в больничное крыло и извинишься. Карина, ты напишешь и отрепетируешь с ним то, что он должен будет сказать. МакГин, Килстон и Рипли выступят в качестве свидетелей и сторонней поддержки. Запомните: здесь вы — семья, и проступок одного из вас широкой тенью падает на остальных.

Драко отменил действие заклинаний и сурово указал на спальни, где разместились первогодки.

— А теперь приведите себя в порядок и немедленно садитесь за написание извинительной речи.

Те, с облегчением выдохнув, тут же умчались в комнату исполнять указание старосты, а Драко вернулся в своё кресло. Но почитать ему снова не удалось: в гостиную вошёл задумчивый Блейз и тут же направился к другу. Расположившись на своём любимом диване, он тяжко вздохнул и поднял взгляд синих глаз на выжидающе молчащего Малфоя.

— Сегодня мне посчастливилось узнать, что вся школа называет нас, и я имею в виду ВСЕХ слизеринцев, людьми третьего сорта. Представляешь, мне, наследнику древнего рода какой-то полукровка во втором поколении заявил, что я «человек третьего сорта» среди таких же третьесортных.

Драко поражённо уставился на друга. «Нда… Вовремя я решился на реализацию второго плана».

— Дрей, с этим надо что-то делать. Такими темпами в следующем году слизерин не получит и пяти студентов, а через пять лет весь магический мир будет называть третьим сортом все магические рода Британии, потому что все их наследники учились на нашем благородном факультете!

— Спокойно, Блейз. У меня уже есть решение этой проблемы, — Забини удивлённо поднял на него взгляд, — конечно, я не ожидал, что кто-то решится так унизить нас и наш факультет… В любом случае, ответ у нас один, — Драко расслабленно облокотился на спинку кресла и хитро улыбнулся, — Поттер.

— Гарри? Но ведь… стой, — Блейз недоверчиво подался вперёд, и взгляд его выражал крайнюю степень удивления и восхищения, — ты решил использовать план по завоеванию Поттера для реабилитации факультета?

— Да.

— Дрей… Шикарно! — темноволосый слизеринец рассмеялся. — Мои апплодисменты, друг! Если наши замыслы раскроют, рухнет не только твоя репутация, но мы подведём под монастырь даже будущее поколение слизерина! Чёрт возьми!

Драко дождался, пока эмоции Блейза выйдут наружу, и только потом продолжил:

— Ты ведь понимаешь, что я не собираюсь использовать Поттера?

— Нееет, Дрей, ты как раз собираешься его использовать. Но использовать, так сказать, из лучших побуждений и для благой цели. К тому же я прекрасно знаю, что твои чувства искренни, а второй план — острая необходимость, — Блейз дружески похлопал Драко по плечу, — очень сложно совместить твою влюблённость и нужды факультета, и я понимаю, как тебе тяжело. Но… «Если не мы, то кто?» — закончили они хором, и Драко прикрыл глаза, снова улыбаясь своим мыслям.

«Мы обязательно будем вместе, Гарри. Так решил Малфой, и значит, так оно и будет».

Трудно поверить, что всего лишь один недолгий разговор в коридоре смог прорвать плотину и заставить Драко вылезти из своей скорлупы, побудить к действию и вернуть уверенность в себе.

— Спасибо, Блейз.

В этот момент в гостиную влетела Панси и с ходу плюхнулась на диван рядом с Забини.

— Я ненавижу Грейнджер! Мерлин её побери, я перерыла полбиблиотеки в поисках книг по магическим существам, и везде, где имелась хоть строчка нужной информации, уже были пометки этой гриффиндорки! Она ненормальная, точно вам говорю!

— Спокойно, Пэнс. Объясни, зачем тебе вообще потребовались эти книги? Насколько я помню, ты должна была следить за героическим трио и выбирать темы для отвлечения на вечеринке?

— Именно этим я и занималась, — буркнула Панси и продемонстрировала исписанный блокнот, — весь день за ней таскалась. Кстати, Дрей, попроси Поттера подарить тебе хомячка. За все мои страдания я хочу себе хомячка.

— Эээ…

Двое аристократов на минуту впали в ступор, а Паркинсон меж тем продолжила нести какой-то бред про Аполлона, чернильницу Гермионы и палочку, которая пишет сама по себе.

— Одним словом, я готова на сто процентов, даже Уизли заболтаю на час минимум. А что у вас? Блейз?

Забини самодовольно ухмыльнулся и выложил на стол три красиво оформленных приглашения, а Драко выставил колбочки с зельем.

— Отличненько! Осталось самое сложное — выбрать наряд для вечера!

— Да. Нужно что-то особенное, что заставит Поттера не отрывать от тебя взгляд весь вечер, Дрей.

Драко на мгновение задумался, косясь на подругу, а потом махнул рукой в приглашающем жесте и повёл друзей в свою спальню. Его шкаф был просто гигантских размеров, и юноша уже содрогался от мысли о часах бесконечных примерок.

— Не дрейфь, — шепнул ему на ухо Блейз, обняв за плечи, — эти несколько часов мучений нужны для исполнения твоей мечты.

Малфой слабо кивнул и позволил Панси взять дело в свои дрожащие от нетерпения руки.

Все студенты были предупреждены о смирном поведении и ужасающем наказании при участии Кребба и Гойла за попытку отвлечь двух старост от их Очень Важного Дела. Вечером пятницы даже Снейп поражался тишине и спокойствии, царившим в его обычно далеко не мирном серпентарии, но списал подобное поведение на первую неделю учёбы.

От автора:

На этом моё вдохновение пока кончилось..

Unsolved, с днём рождения!