Это цитата сообщения Charissa Оригинальное сообщение
Прикосновение любви. Глава 1.
(источник картинки слева - http://zoisite.darkkingdom.ru/ / автор картинки справа - ???)
Описание:
Любовь может ранить…
Любовь может исцелить…
Предупреждение:
Pov, насилие, изнасилование.
Общий рейтинг: nc-17
Глава 1. Посланник.
- Моё имя Маргрон. Ваш отец повелел мне сопроводить Вас к нему, в родовой замок Имэй мА Ши.
Я оторвался от книги, которую с упоением читал лёжа на полу в своей комнате, и удивлённо воззрился на говорившего. Им оказался высокий брюнет, примерно моего возраста, одетый в неброский дорожный костюм, в подобном обычно щеголяют простолюдины: бежевая рубашка с длинным рукавом, светло-коричневого цвета штаны, высокие чёрные сапоги из мягкой кожи, а из-за спины над правым плечом виднеется длинный черен меча. Я задумчиво прикусил кончик пера, которым делал пометки прямо на полях книги и вопросительно приподнял бровь, встречая мрачный взгляд карих глаз посланника отца. Ни один мускул на его лице не дрогнул, когда он окинул моё полностью обнажённое тело быстрым взглядом:
- У Вас есть полчаса на сборы, по истечении этого времени жду Вас, мессир Лиллир’ди Вэрра, во дворе, - с этими словами парень развернулся и, неслышно ступая, вышел за дверь.
Надо же, передвигается как настоящий кошак. Неудивительно, что я не услышал его шагов, когда он вошел в комнату, в нём ощущается опасность и неукротимая хищная сила. Предчувствую, мне будет тяжело выносить его общество, да, вряд ли мы поладим, но… Отец, наконец, решил вернуть меня домой, а я так надеялся что этого никогда не произойдёт и о моём существовании попросту забудут. Не вышло.
Отложив в сторону перо и книгу, я перевернулся на спину и раскинул руки в стороны, блажено ощущая приятный холодок от каменных плит пола. Скорее всего, это последние моменты моей спокойной и счастливой жизни, с возвращением домой меня ждут только боль и одиночество…
Здесь я отгорожен от мира, который так сильно ненавижу, мира для которого я не создан, абсолютно. Наш замок Имэй мА Ши расположен в королевстве Инор, населено оно сплошь одними воинами, даже представительниц «слабого» женского пола кроме как воительницами не назовёшь, дети чуть ли не с пелёнок учатся держать оружие в руках. Инор всегда раздирают междоусобицы, интриги, заговоры, со всеми соседними королевствами Инорцы постоянно враждуют, ведя кровопролитные войны, или находятся на грани военных действий. Яркие зарева пожаров над разрушенными городами или разграбленными замками это привычное и радостное зрелище для воинов Инора, но только не для меня. К совершеннейшему негодованию и отчаянию своего отца я не способен к воинскому ремеслу, я олицетворение слабости и бесполезности.
И хотя я всего лишь третий ребёнок герцога Рамса’ди Вэрра и его второй жены Хатиэ Сангас Мариэры, но, в то же время, как это ни прискорбно - являюсь наследником титула и всего к нему причитающегося, так как я единственный из всех его детей кто выжил. Ребёнок от первого брака умер в возрасте трёх с половиной лет от неизвестной болезни, а его мать, первую жену, убил её собственный любовник, за что и был повешен. Первенец от второй жены, моей матери, по недосмотру нянечки выпал из окна высокой башни, насмерть, ему только что исполнилось четыре. Когда мать носила меня в своём чреве, то уже тогда многие начали замечать, что она частенько бывает не в себе, а после моего рождения она попросту сошла с ума. Как ещё объяснить то, что богатая, сильная, молодая и невероятно красивая женщина покончила с собой, прыгнув с утёса. Такое ощущение, что над нашим родом висит проклятие. У двух братьев отца и его единственной сестры нет детей вообще и, судя по всему, не предвидится. Так что я единственный, кто должен получить всё благосостояние нашей семьи, а оно огромно.
С каждым годом завистников и интриг вокруг моего наследства становилось всё больше и больше. Поэтому, опасаясь за мою жизнь и будущее всего нашего рода, в возрасте пяти лет отец отправил меня в монастырь, где и спрятал на долгие шестнадцать лет. Но не только эти опасения заставили отца так поступить. Есть ещё одна причина, одна наша с ним общая тайна, которую знаем только мы двое и никто больше…
С самого моего рождения стоило только кому-нибудь коснуться меня, как я разражался диким неуправляемым плачем, однако сразу успокаивался, стоило меня оставить в покое, наедине с самим собой. Отец долго не мог понять, что со мной не так, столько нервов и сил потратил... А когда выяснил в чём дело, его чуть удар не хватил. Моя кожа оказалась жутко чувствительной к чужим прикосновениям, я испытывал просто нестерпимую боль от легчайшего касания, даже одежда не спасала от болезненного ощущения чужих рук. Но деваться-то мне было некуда, ведь без посторонней помощи маленькому ребёнку никак не обойтись. До трёх лет я терпел эту пытку, а затем в один прекрасный день просто запретил к себе прикасаться всем без исключения, при малейшей возможности я щеголял по замку и окрестностям голышом. Я заметил, что это меня успокаивает и расслабляет, ослабляя болезненные ощущения от случайных прикосновений, которых полностью избегать мне всё же не удавалось. Такое поведение всех сначала шокировало, конечно, но так как я с самого рождения был «не от мира сего», просто махнули рукой и стали закрывать глаза на все мои чудачества. Отец, не смотря на то, что я его сильно разочаровал, очень любил меня и сильно баловал, исполняя малейший каприз. Воспользовавшись этим, в три года я отгородился ото всех и всё делал самостоятельно, никогда не прося о помощи: следил за своей гигиеной, одевался, выбирал что надеть. Чем меньше на мне было одежды, тем увереннее я себя ощущал, поэтому специально выбирал лёгкую и невесомую ткань для нарядов. Я не надевал тёплые вещи даже в самые лютые морозы, и рос на удивление всем здоровым мальчиком, не смотря на хрупкое телосложение и неспособность к физическим нагрузкам, я ни разу не заболел, ни разу.
К моему отчаянию природа одарила меня внешностью, которая притягивала окружающих людей словно магнит: этакий белокурый ангелочек с нежной молочно-белой кожей, большими серебристо-серыми глазами и пухлыми щёчками. Меня постоянно пытались обнять, потискать, поцеловать или потрепать по волосам, такие приставания нередко приводили меня к обмороку. И отец, устав от постоянных испуганных воплей моих нянечек над моим бессознательным телом, окружил меня охраной, в обязанности которой входило не допускать ко мне никого ближе чем на метр.
Но вот однажды отец вновь вознамерился жениться, мне на тот момент исполнилось пять лет, и, обдумав всё как следует, он решил подстраховаться и тайно отправить меня в Килодский монастырь на Тихом острове, где я и был счастлив целых шестнадцать лет.
Будь моя воля, я бы не вернулся и остался здесь навсегда, но отцовский приказ в его последнем письме ясен - немедленно возвращаться! За прошедшие годы отец женился ещё два раза, но обе жены умерли при странных обстоятельствах, так и не родив ему наследников. Поползли отвратительные слухи, Рамса’ди Вэрра - проклятого герцога, стали ещё больше ненавидеть и сторониться. Со всеми переживаниями и передрягами его здоровье сильно пошатнулось, герцог начал часто и тяжело болеть, а замок намного чаще стал подвергаться нападениям врагов и злопыхателей, наконец, он понял, что другого выбора нет. Пусть я и бездарен как воин, но я молод, красив и покладист, что может очень приглянуться какому-нибудь влиятельному лицу при дворе короля и он пожелает взять меня под своё крылышко, обеспечив тем самым защиту и нашим владениям. Более не мешкая, отец приказал мне вернуться, отправив за мной эскорт и лучшего своего воина из охраны, правда, в письме его имя не указывалось, но я так понимаю это он и есть - Маргрон.
Неохотно поднявшись, я направился к шкафчику в углу комнаты и принялся торопливо натягивать на себя рубашку, штаны и сандалии, время отведённое мне на сборы уже заканчивается. Запихал в сумку три свои самые любимые книги, письменные принадлежности и сменную одежду, всё готово. Окинув последним прощальным взглядом комнату и печально вздохнув, я отправился прощаться с братьями, чьих лиц я ни разу так и не увидел за все эти шестнадцать лет, лишь тёмные безликие фигуры с абсолютно одинаковыми голосами и жестами, и с моим старичком - наставником, без мудрых советов которого я несомненно буду скучать.
- Это что, все Ваши вещи? - Маргрон недоверчиво поглядывает на сумку в моей руке, - нам ехать не меньше трёх недель и дорога не из лёгких.
- Да, я знаю, но это действительно все мои вещи.
Я подошёл к осёдланной для меня лошади, боязливо погладил её по пегому боку и осторожно без резких движений прикрепил сумку к седлу. Всегда почему-то до дрожи в коленках боялся лошадей, не получается у меня с ними ладить, да и наездник из меня никудышный. Все воины, я насчитал человек двадцать, сидят в сёдлах, лёгкие кольчуги «сетки» покрывают поверх безрукавок сильные мускулистые тела, все при оружии и в полной готовности отправиться в путь. Они с невозмутимыми лицами терпеливо наблюдают за тем, как я мнусь подле своей кобылки в нерешительности, а мне от стыда хочется сквозь землю провалиться. Лошадь вдруг всхрапнула, и я вздрогнул всем телом от неожиданности и страха.
- Позвольте Вам помочь.
Не успел я и глазом моргнуть, как сильные руки Маргрона обхватили мою талию, сжали и подняли меня вверх, усаживая в седло. Громко вскрикнув, я повалился вперёд цепляясь за лошадиную гриву и учащёно дыша. Грудь сдавило так, что даже слёзы хлынули из-под зажмуренных век, я пытаюсь дышать, хватая воздух ртом, но получается только беспомощно хрипеть. Это… это гораздо хуже того, что было раньше, по видимому за столько лет я совсем отвык от чужих прикосновений, ведь здесь меня никто не беспокоил, никто до меня не дотрагивался. Внезапно навалилась усталость, в ушах зашумело, тошнота подкатила к горлу. Так плохо… мне так плохо… возникает сильное головокружение, и чувствую, как медленно сползаю с седла, проваливаясь в темноту.
Сознание возвращается медленно, мысли путаются, и я с трудом открываю глаза, чтобы вновь встретиться с мрачным карим взглядом. Я лежу на земле, а Маргрон присел возле меня на корточках и заинтересовано разглядывает, так страшно… потихоньку-потихоньку я стал отползать прочь от него, пока не почувствовал себя в относительной безопасности.
- С Вами всё в порядке? - он даже не подал виду, что заметил мои телодвижения, холодная непробиваемая невозмутимость.
- Да. - Я опустил голову, скрывая вспыхнувшее от смущения лицо за длинными волосами, которые по рассеянности забыл, как обычно убрать в хвост, когда собирался в дорогу. На глазах у всех упасть в обморок, ужас просто. Торопливо поднявшись на ноги и всё также не смея взглянуть в лицо моего охранника, я тщательно отряхнул одежду и, смущёно отворачиваясь от любопытных взглядов моего сопровождения, вновь направился к своей лошади, которая с нетерпением переступала с ноги на ногу неподалёку, удерживаемая под уздцы одним из воинов. С тяжким вздохом я кое-как взгромоздился на неё, опасливо посматривая то на её недовольную морду то на невозмутимое лицо своего охранника, замершего рядом со стременем и готового в любой момент меня подхватить, если опять вдруг решу падать в обморок. Похоже, я должен объяснить ему одно правило поведения в отношении моей персоны.
- Что бы ни случилось… ни при каких обстоятельствах… не смей прикасаться ко мне, - я твёрдо встретил недовольный взгляд Маргрона и потребовал подтверждения, - ясно?
- …Да, мессир.
- Хорошо, тогда можем отправляться в путь.
Маргрон стремительно взлетел на своего дымчатого скакуна и не торопясь выехал вперёд, возглавляя движение отряда.
В сумерках мы выехали на небольшую и удобную для привала, как посчитал посланник отца, полянку.
- На ночь остановимся здесь, если не будем задерживаться в пути завтра, - Маргрон бросил выразительный взгляд в мою сторону, ясно указывая, из-за кого сегодня весь день отряд плёлся еле-еле. Да ещё и вынужден был останавливаться на отдых целых два раза, - то к вечеру доберёмся до деревни и сможем спокойно выспаться в тепле и уютных постелях.
На это мне возразить нечего, поэтому я виновато отворачиваюсь и осторожно сползаю с седла. Тело всё ломит, ноги совсем ватные, болят и не слушаются, чтобы не упасть, я уцепился за луку седла и повис на лошади всем телом, ожидая, когда измученное тело придёт в норму.
- Думаю, Вам стоит прилечь мессир.
Он так близко! Я шарахнулся в сторону, отпуская седло и тут же, конечно, бессильно падая на землю, откуда в страхе взираю на невозмутимого охранника, который сейчас рассматривает меня словно какое-то жалкое насекомое.
- Я… я… - пытаюсь придумать оправдание своему нелепому поведению, но в голову ничего не приходит, и я потеряно смолкаю под обжигающим презрительным взглядом тёмных глаз.
- Не стоит так нервничать мессир, я не кусаюсь, только если во время…
Маргрон резко оборвал фразу и хищно улыбнувшись, отошел к остальным воинам разбивающим лагерь. Продолжая сидеть в нелепой позе на земле, я проводил его растерянным взглядом. Что он имел ввиду? Что бы это ни было, мне не понравилось, да ещё и эта жуткая улыбка. Я откинулся на спину и, раскинув руки в стороны, прикрыл глаза, отдыхая и впитывая в себя успокоительную прохладу земли, так хорошо. Сам не заметил, как задремал.
- Эй, Лилия. Малыш Лилия проснись.
Я резко распахнул глаза и недовольно посмотрел на нахального охранника, посмевшего…
- Как ты меня назвал?
- Лиллир, мессир Лиллир, - Маргрон невинно улыбнулся, а тёмные глаза насмешливо блеснули. Врёт ведь и не краснеет. - Что-нибудь не так, мессир?
- Всё хорошо.
Я нахмурился. По-моему надо мной откровенно потешаются, но я… я ничего не могу с этим поделать, разве что проигнорировать.
- Мессир, хватит спать на холодной земле, - охранник насмешливо фыркнул и направился к костру, откуда до меня, наконец, долетел сводящий с ума пустой желудок аромат жареной свинины. Услышав голодное завывание моего одичавшего организма, Маргрон хмыкнул и позвал, обернувшись через плечо, - извольте присоединиться к незамысловатой трапезе простых вояк.
Думая лишь о насыщении своего желудка, я пропустил мимо ушей завуалированное оскорбление моей благородной персоне и, с трудом поднявшись, направился на аппетитный запах жаркого. Устроившись чуть поодаль от своих спутников, я быстро уничтожил предложенную мне порцию и довольно зажмурился, запивая её сладким терпким вином. «Как же я объелся и устал. Так хочется спать».
Рядом упало что-то тяжёлое, оказавшееся жёсткой подстилкой, сплетённой из соломы.
- Ложитесь спать, мессир, - Маргрон пробуравил меня суровым взглядом и предупредил, - завтра будем двигаться без остановок.
Я согласно кивнул, и он оставил меня в одиночестве, вернувшись к остальным. Растянувшись на подстилке, я блажено прикрыл глаза и, слушая тихий гул голосов спутников, исподволь погрузился в сон.