Очередной нервный срыв не мог пройти незаметно.

Он не мог найти ничего, что бы его успокоило. Ни крепкие напитки, ни колюще-режущие предметы в пределах досягаемости обнаружены небыли. Только завалявшаяся пачка сигарет была вытащена из-под дивана, кою он пустил в расход с первых же секунд.

За окном был ураган... и не осень уже, и не зима еще... деревья со скрипом извивались под порывами сильнейшего ветра, ветки били в окно. Одинокие прохожие изредка попадавшие в свет фонаря шли пригибаясь и озираясь, будто боялись теней обезумевших деревьев.

Он затянулся, ближайшее дерево с противным скрежетом проехалось когтями-ветками по его окну, он же усмехнулся. Погода как никогда соответствовала его настроению. Такая же бурная, неугомонная, злая.

Хлынул дождь. Он распахнул окно и высунулся по пояс, нещадный холод сковал его тело, но даже это не могло привести его в чувство. Порыв ветра снова подчинил себе ближайшее к нему дерево, и оно, с неведомой силой хлыстом прошло ветками по его лицу. Он усмехнулся. Вот что ему нужно было - боль. Ему не хватало боли, она успокаивает. А ему нужно успокоение.

Он закрыл окно и улыбнулся, снова закурив.

Открыв небольшой шкаф он достал винтовку и вышел в коридор. Не надев поверх драных джинс и расстегнутой черной рубашки ничего, не остановившись даже для того, что бы обуться, он пинком открыл дверь из квартиры и вышел в подъезд. Одинокая лампочка неистово моргала, а жирные, разъевшиеся мотыльки липли к ней, как мухи к человеческим отходам. Он противно оскалился, сплюнув. бычок на холодный бетонный пол.

Шлепая босыми пятками по заплеванному и изгаженному подъезду он не думал ни о чем, кроме как о собственной глупости и злости, о своем неумении хранить спокойствие и погашать гнев. Ему было плевать. Спустившись ко входу он закинул винтовку за плечо, достал уже изрядно помятую пачку пошарил по карманам в поиске зажигалки и закурил. Перехватив оружие поудобнее он ударом ноги распахнул двери и вышел на залитую водой улицу. Не жалея барабанных перепонок гремел гром, а молнии не было. За стеной дождя нельзя было увидеть даже ближайший столб, зато он, ведомый непонятным чувством, знал куда идет.

Он решил идти на звук. Он слышал, как скулит собака. Он перехватил винтовку покрепче и зашагал по лужам, достававшим ему до щиколоток. Он улыбался, понимая, что с каждым звуком он все ближе.

Завернув за угол и не встретив по пути ни одного никчемного людишки он немного огорчился, но увидев забившийся между мусорных баков силуэт собаки которую он всегда подкармливал когда были деньги с никчемной зарплаты, его лицо исказила ухмылка. Он подозвал, и пес, доверчиво виляя хвостом протиснулся между "потребительских корзин" и вышел к нему. Он усмехнулся: довольно молодая собака смотрела не него преданными глазами и ждала, что он, всегда так добро приветствующий ее и кормящий, заберет к себе накормит, согреет. Он же думал иначе. Он медленно прицелился, и в последний раз посмотрев в большие карие глаза дворняжки, нажал на курок.

Кровь, хлынувшая из буквально только что еще живого животного смешалась с бурными потоками воды, но он не мог понять, что чувствовал. Сколько собак он убил? А изменило это хоть что-то? Откуда-то черной тенью от стоявшего невдалеке фонаря прилетел ворон и сел на умываемый водой труп. Черные бусинки глаз впились в него, и сверлили, пробивали насквозь, изучали, понимали, что же им движет. Он попятился, упершись спиной в стену, он тряхнул мокрыми волосами и наваждение ушло, вместо умной и испытывающей его птицы он увидел никчемного падальшика, отрывающего себе кусок от добротной туши. Он усмехнулся, мысленно сравнивая птицу с человеком. А ведь как похожи то? Все людишки только и делают, что пытаются урвать себе кусок, будь то даже мясо с трупа родственника. Главное прорваться вперед, получить частицу власти, денег, славы. А зачем? Он плюнул и вышел из переулка. Ветер не утихал, а дождь лил с еще большей силой, невозможные удары грома разрывали перепонки, но ни на секунду небо не озарилось молнией.

Гроза длилась три часа. Все это время он потратил на исследование переулков и закутков, отстреливая все, что двигалось, преданно смотрело на него и виляло хвостом. Он действительно не знал, сколько собак убил и для чего это делал. Он успокаивался. С каждой выпущенной пулей он освобождался от гнева и злости, переполнявших его. Когда ливень стал утихать, а ветер прекращал дико реветь среди домов и жутких деревьев, он возвращался к своему дому. забросив винтовку за спину он прикрыл сигарету рукой и снова закурил, довольно выдыхая дым. Резкий порыв ветра заставил большую ветку над ним заскрипеть. Он покосился вверх и остановился. На ветке сидел ворон, как ни в чем не было ни капли не смущаясь ливня и грозы. Сигарета выпала из его рта, а птица взмахнула крыльями, и очередной порыв ветра сломал ветку пополам,с дикой силой швырнув ее на него.

От удара он застонал, боль сковала все его тело, он не мог и пошевелится, ремень держащий за его спиной винтовку лопнул, и оружие отлетело на пару метров, сам же он оказался придавленный к асфальту, скулящий и истекающий кровью. Ливень усилился, капли, барабаня по его телу казались ему сотнями гвоздей. медленно но верно вбиваемых в плоть, а живот и спина, порванные и переломленные веткой от каждой капли плавились кислотой. Фонарь, одиноко светивший недалеко от него стал моргать - еще одна сломанная ветка разорвала провода. Он усмехнулся. Жаль, что не достать сейчас до пачки, курить хотелось невозможно, и это желание, которое нельзя было осуществить, давило больше тяжеленной ветки, раздавившей его пополам на уровне пояса.

Он услышал шаги. сквозь пелену дождя и шум ветра он услышал шаги. Тяжелые, но в тоже время аккуратные. Через секунду он и увидел того, кто был виновником режущего ему уши звука. Невысокий человек в черном плаще медленно брел по улице, спрятав лицо под капюшоном, а руки засунув в карманы, чем придавал себе вид какой-то черной несуразной птицы. Он аккуратно обходил глубокие лужи и уворачивался от падающих веток, будто всю жизнь только и занимался этим, и спустя пару минут он подошел к последнему горевшему фонарю, в свете которого увидел большую ветку, и что-то придавленное ей. Он прищурился. Собака скулила и дергалась, перебитый хребет приносил ужасную боль, но животное все еще держалось за жизнь. Он не понимал причины этому, оглянулся и увидел нечто, что помогло бы ему. Винтовка, непонятно кем брошенная посреди улицы тускло поблескивала начищенными сторонами недалеко от столба. Он подобрал ее, оглядел, вздохнул и вернулся к большой и тяжелой ветке и несчастному животному придавленному ей.

Он в ужасе округлил глаза: куда он ушел?! зачем он взял винтовку, зачем возвращается, взвешивая ее в руке и примеряясь, зачем?! Он попытался вытянуть руку вперед и застонал. Переломанные кости остро впивались в его еще чувствующую плоть и лицо исказилось гримасой боли.

Человек посмотрел на дворнягу. Бедняжка еще трепыхалась и усердно цеплялась за жизнь. В ее глазах был страх и удивление. Конечно, пес не понимал, что он принесет ему только успокоение, чего уж... Все таки это лучше, чем быть раздавленным и мучатся, конечно, лучше сразу умереть. Человек перехватил винтовку. На морде собаки, непонятно из каких сил рванувшейся на него, отразилась ненависть и безысходность. Он тряхнул головой, закрыл глаза и нажал на курок.

В ту же секунду сумасшедшая молния разорвала небо на сотни маленьких лоскутков, ливень, ветер и гром утихли, тучи осыпались точно по контуру, разрезанному молнией, открывая чистое рассветное небо.

В воздухе, чистом и свежем после дождя чувствовался запах пороха и крови, а недалеко от третьего подъезда лежала тяжеленная ветка, раздавившая пополам неизвестно откуда взявшийся на улице манекен в виде взрослого мужчины с простреленной головой.

Он снял бинты и посмотрел в зеркало, его перекошенное от боли лицо выглядело уставшим и куда старше настоящего возраста. Он нащупал пачку сигарет, достал одну и закурил, открывая небольшой шкаф. Теперь он будет умнее...

Если бы кто-то посмотрел в это время в окно и обратил внимание на чердак, то он был бы очень удивлен ощущая чуть выше переносицы, на лбу, маленькую красную точку.

Он усмехнулся, выплевывая бычок. Передернув плечами и хрустнув шеей он приблизился к винтовке и взял в прицел первую цель.