— Оп-па! – никто не отреагировал. Его молча обошли с двух сторон, обдав только фырканьем лошадей. Он оббежал их справа и, остановившись чуть поодаль, подождал подходящего момента и снова прыгнул вперед на идущих теней, расставив, как бы для объятия, руки. — Оп-па! – и опять никакой реакции. Его все так же нагло игнорировали, делая вид, что его просто нет. Он снова оббежал их, и теперь уже готовый стоял на полусогнутых с расставленными в разные стороны руками. – Оп-па!!! – и опять все такое же полное отсутствие уважения к старанием несчастного. Его даже зацепили за локоть, совершенно случайно, будто не заметили, и, не проронив ни слова, прошли дальше. От удивления он даже сел. Но потом, поняв, что они ушли уже далеко, поднялся и снова побежал вдогонку. — Оп-па!!! – громкий голос двоился и даже торился, создавая невообразимое эхо в переулках залитого лунным светом городка. Его снова не заметили и он остановил идущих, вцепившись в их руки и поворачивая к себе. Это помогло. Идущие замерли, излучая удивление и непонимание. Чего это ему, собственно, от них понадобилось?! Он отдышался, как мог, и протянул руку для знакомства. Остановившиеся переглянулись и одна из теней покрутила пальцем у виска. Другая согласно кивнула, но потом, посмотрев на него что-то поняла, и отрицательно замотала головой. Он терпеливо ждал. Тень запустила правую руку за пазуху и через пару секунд выудила оттуда что-то блеснувшее в голубом свете бледной спутницы ночи. Тень, подумав, надела это что-то, казавшееся амулетом на цепочке, на шею, а та тень, что крутила пальцем у виска снова повторила свой жест. Надевшая амулет тень вздрогнула и стала дергаться, будто в предсмертной агонии, а потом приглушенно вскрикнула и упала на землю. Он напрягся, ведь могут свалить и на него. Но нет… все обошлось. Тень снова встала, потирая шею. Он глубоко втянул носом воздух. Его ноздри расширились, как у быка во время гона. Он почувствовал кровь. Свежую. Черную. Но переборол себя, сжав кулаки и стиснув зубы. Надо терпеть. Себе же во благо. Тени переглянулись, одна из них приложила руки к шее второй и что-то зашептала, но источающая аромат блаженной жидкости тень прервала манипуляции первой, и просто прижала к ране ладонь. Он тоже обратил внимание на шею раненой тени. Амулет висел, чуть подергиваясь, будто в него ударила молния, да там и осталась. Именно из-за этих содроганий, как показалось ему, нежная кожа шеи тени не выдержала. Он поднял глаза выше. И столкнулся взглядом с красными глазами тени… в которых вспыхивали язычки янтарного пламени. Они затягивали его, уводили в далекие дали и времена. Вот уже два огненных глаза заполонили собой все вокруг… стены домов, наблюдающих за ними пустыми глазницами окон, вспыхнули, зашатались и рухнули в разные стороны, а затем горящими флагами стали падать в бесконечную тьму. Он вскрикнул, безнадежно ища ногами несуществующую опору, и раскинул в стороны руки в бесплодной попытке взлететь. Тьма вокруг него взорвалась огнем. Яростное пламя, родившееся из тьмы, ринулось на него со всех сторон, опалило шею, спину, плечи. От нестерпимого жара, лизнувшего тело, вспыхнули волосы на голове, боль тупым ножом пронзила мозг. Он закричал, но чернильная тень, невесть откуда взявшаяся в этом аду, упругим ударом коснулась его груди и толкнула назад, в пустоту, в бездонную пропасть. Смех. Полет. Тишина. Ночь. Он очнулся ужасно слабым и лежащим на коленях одной из теней, вторая, обладательница огненных глаз, оказалась неподалеку, широким шагом измеряя ширину улицы. Сложив руки на груди, она куталась в плащ, локоны черных, как ему показалось, волос закрывали лицо, но не скрывали блеска глаз. На секунду она повернулась, смерила янтарным взглядом его и тень, хмыкнула и снова отвернулась. Сделав еще шагов пять, тень вскинула руки и подпрыгнула. Ее плащ развивался как крылья Вестника, а сама тень зависла в воздухе… всего на пару секунд, а потом исчезла. Придерживающая его голову тень ойкнула и уставилась большими, очень яркими голубыми, почти белыми глазами на место, где исчезла ее спутница. Потом она вздохнула, и, подложив под его голову холщевый мешок, встала. Она так же стала мерить шагами улицу, не забывая поглядывать в его сторону, как бы удостоверяясь, что с ним все в порядке. Он очень легко, но бескрайне благодарно кивнул и, откинув голову на импровизированную подушку, отдался сну. То, что сейчас была сама полночь, его нисколько не волновало… Вэлдрин вернулась с рассветом. До этого Тиндомерель не сомкнула глаз, следя то за дорогой, то за уснувшим длинноволосым вампиром, а это был именно он. Дочь Сумерек никак не могла взять в толк, что происходит с ее сэлэр, и эти мысли тревожили ее до самого восхода солнца. Длинноволосый парень посапывал и мелко трясся, видимо, предчувствуя обжигающие, смертельные для него лучи. Но, на удивление Тин, когда над мертвыми домами показалось дневное светило и бросило на город свои первые, нежно-холодные проблески, вампир даже не шелохнулся. Пальцы солнца, медленно кривясь и извиваясь, преодолевая стены и крыши домов, добрались до растянувшегося на дороге парня, и, пощекотав его лицо, полностью укрыли тихим светом. Вампир только фыркнул и повернулся на другой бок, по-видимому, чувствуя себя уже не плохо, и просто спя. Дневное светило удивленно моргнуло, скрываясь на секунду за облаком, и снова повторило попытку растормошить спящего парня. И снова ничего у него не получилось. Покачав своей златокудрой головой, солнце хмыкнуло, снова на секунду скрывшись в подлетевшем облаке, и в последний раз пощекотав аккуратными, тонкими холодными пальцами лицо и волосы спящего, заполонило своим светом всю округу. Тиндомерель моргнула и, ладонью заслонив лицо от настырных лучей, удивленно уставилась на спящего парня. Он не истлел и даже не закоптился, а просто все так же спал. Тин снова заморгала «Да как такое может быть?! Ведь он вампир!». И в этом не было сомнений, ибо она слышала и видела его в действии! Магичка нахмурилась и присела на бордюр. «С ним явно что-то произошло!.. Не от любви же великой он на Эл-то пялился! Что-то, что-то было… Но что? Я же чувствовала сильную магию…» Дочь Сумерек покосилась на сестру. Та стояла, прислонившись к стене одного из мертвых домов, и сама выглядела, как вышедший на прогулку зомби. Дроу была бледной, да до такой степени, что цветом кожи напоминала Серого карлика! (Если у Тин окрас темно-серый, то Вэлдрин, по сравнению с ней была как принцесса возле гнома-рудокопа) Но Тиндоме не спешила подходить к сестре. Вокруг нее стоял какой-то магический барьер, разобрать который магичка не смогла. И это навеяло ей мысли о не совсем магическом происхождении защитного поля. Тин перевела взгляд на длинноволосого парня и попыталась воспроизвести все недавно произошедшие события. «Значит так. Мы приперлись в эту деревню, дабы поесть. Но наткнулись на мертво-сонное царство. Потом Эл услышала шум, и мы спустились в подвал одного из домов… Мы были у людей, принявших нас за вампиров, потом я сожрала чеснок и мне на голову грохнулся настоящий зубоскал… ля-ля, фа-фа, он издох. Эл стала рыться в его останках и что-то нашла… потом мы выползли из подвала и на нас напали, но мы всех завалили. Почти. Один оказался каким-то странным и помог нам, прибив своего, то есть, свою. Он отдал меч Вэлдрин, а потом стал хрумкать своих же… опять ля-ля… В трактире Эл повела себя странно, а после вообще пошла неразбериха. Этот клыкастый нас догнал и стал оппать. Дооппался до ручки. Эл сначала согласилась со мной, что он сбежал из Дома Вайета II , но потом достала из-за пазухи какую-то цепочку и надела на шею. Я была этому не сильно рада, так как поняла, что именно то, что она нашла на трупе трупа… но было поздно, с ней начало что-то происходить, она задергалась, будто в приступе болезни Веселого Джека , а потом схватилась за шею. У нее кровь шла… я хотела ей помочь, но она отстранилась… а еще этот амулет… он искрился и переливался! Он было под завязку наполнен мощью! А глаза… они были всепоглощающими адскими огнями! Трээнды! А блестевший в них янтарь? Откуда?! Так… ладно… потом… эм… а что потом? Стоп. Так… потом…» Девушка замотала головой. Она ничего не помнила после, кроме сначала тьмы, а потом адского жара. Тин видела и вампира: он как кролик на удава смотрел в глаза Темной и утопал в них, как в Великих Болотах… она и сама стала тонуть, но Вэлдрин, а Тин была почти уверена, что тень перед ней была ее сестра, толкнула магичку в огонь за ее спиной, тем самым возвращая в реальный мир… «Я упала на спину, и чувствовала вместо боли от удара жар, будто лежала на горящих углях… вампир же, не отрываясь, глазел на Эл… но потом он дико заорал и так же полетел на землю… а Вэлдрин, казалось, смеялась… находясь здесь и где-то еще! Этот огонь… хм… а после? Длинноволосый почти издох, у него был жар, и мне пришлось применить знания целителя, чтобы успокоить его тело… Эл-Амаи же, улыбаясь, исчезла… и вот теперь… она вернулась, а вампиру солнечный свет как риордонцу латы! Ему все-рав-но! Но ведь он же вампир! Что же с ним произошло… и произошло ли что-то со мной? А Вэлдрин… она не маг…» Тин поймала на себе ухмыляющийся взгляд Темной. «…Она… шаман?!» Вэлдрин, как бы подтверждая ее догадку, моргнула, плавно опуская и поднимая ресницы. А потом расхохоталась. Дроу все так же сливалась со стеной мертвого дома. Теперь она походила на каменного голема, неизвестно какими силами получившего возможность дьявольски хохотать, и пристроенного здесь каким-то сумасшедшим гномом, забывшем о выключателе. Отсмеявшись, девушка опять замолчала и закрыла глаза. Амулет на шее снова засверкал. Дроу чувствовала себя прекрасно и отвратно одновременно. С одной стороны – сила, с другой – то, к чему она может привести. Девушка совершенно не ощущала своего тела, но все равно она не могла сделать ни шагу, ее будто приковали к стене, а мир вокруг залили мертвенно-серым. Темная видела, как взошло солнце, видела, как ворочается во сне вампир, которого амулет, а точнее, она благодаря силе амулета, изменила, видела перепуганную Тин, слышала ее догадки, мысли… и вывод, к которому она пришла. Сначала слова сестры вызвали у дроу недоумение, а потом смех, почему – девушка не знала, просто сама мысль о том, что она шаман сильно ее развеселила, ибо в понятии Эл шаманами выглядели только орки, гоблины и огры. Да, конечно она знала о том, что некоторые эльфы оставили за собой право пользоваться знаниями древних и практиковали учения Бальтазара. Так же она знала и о недошаманах -людях. Но Вэлдрин наивно полагала, что шаманству нужно долго учиться и для его использования нужно ужасно много времени и сил… но никак она не могла предположить, что то, что она сделала (кстати, что?) было шаманством. Может, сестричка что-то напутала и не так сопоставила? Темная снова взглянула на Тин. А в голове той звучали, ударяясь друг о друга, мысли о причастности сестры к древним наукам. Конечно, она тоже не подарок, ведь она маг с врожденными способностями! То есть, если поднапрячься, можно до архимага дорасти, а то и до Магистра какого-нибудь Ордена, но что бы шаманить… Да и вообще, магия сейчас стала наукой очень опасной. Вот раньше… да хотя бы шесть лет назад! Тогда у магов была последняя возможность доказать Его Величеству Диметриусу, что они не просто кучка шарлатанов. Ну, они и доказали. Уничтожив подчистую целый город. Злые языки замечали, что «ничего у них там неправильно не пошло! Орден давно на этот город зубы точит, там ведь уже лет как двадцать пять назад магов уважать перестали да на кострах палить! Ох, не зря у них там что-то не законтачилось, ох, не зря! Специально городок выжгли, чтобы отомстить!» Вот только кому нужна такая месть, которой нельзя насладиться? Ведь после этого провала Орден разогнали, колдовство запретили и стали учинять с магами то, чему положили начало жители злосчастного городка, - сжигать, вешать, топить… в общем, убивать любыми доступными способами. Искоренять. Потом, когда эта идея-фикс разлетелась по Империи, а маги стали скрываться или умирать и появилась Церковь. Она проповедовала веру в Единого Бога, или Бога Новой Веры, как в спасителя душ и тел. Вера быстро прижилась, так как если нет магии (а Империя провозгласила тогда что магии – нет и быть не может, что все это морок и шутки Элемарта), то должно быть хоть что-то. И этим «чем-то» и стала религия. Новая Религия. У адептов Новой Веры не было ничего, они ярые аскеты и честолюбцы, Чудесами Божьими спасающие от недугов и защищающие дома. Но были люди, которые в светлый час слушали на базаре проповеди святого, а ночью сталкивались с ним же в довольно злачных местах в компании блудниц и Пыли. Так что не весь народ уперся рогом, а были и те, что не забыли, чему их бабушки учили и тайно проводили обряды поклонения древним Богам: Мириели, Натанату, Амадеи… только так да в безмолвных молитвах могли они выказать свою любовь и почтение покровителям, которых вместе с магией вытеснил Бог. Тиндомерель фыркнула. Ну да, с того часа она и делает вид, что невинная овечка. Эл, правда, все еще магичит втихаря, но да то только для устрашения отдельных лиц. В обычной же жизни дроу просто Темная сволочь… «…С талантами вора и наемника, - заметила Тин, - н-да. маловато я все же о ее жизни знаю. Маловато. Может, она с детства обучалась быть вторым Говорящим-с-Духами? Или третьим По-По-Тре-Ме? Откуда мне знать… Хотя вряд ли Элемарт так любит орков и гоблинов, чтобы приписывать в их ряды Эл…, - Дочь Сумерек замотала головой, снова глядя на сестру. Та медленно сползла по стене, и теперь, обхватив руками колени, и опустив на них голову, сидела и смотрела куда-то поверх сонных домов. Волшебный щит все так же окружал Эл, не давая Тин даже прощупать состояние сестры. Магичка вздохнула, - А что если она, как и я, имеет силу с рождения? Как те же гоблины? Ведь это они, вроде, рождаются с чуть-чуть свернутыми в этом плане мозгами, в то время как орки своих отроков долго обучают… Или наоборот – гоблины обучают, а орки рожают своеобразных гениев? Да ну их! Суть в том, что это вполне возможно…» «Обучение детей орками и гоблинами? Сомневаюсь» Тиндоме с перепугу подпрыгнула и уставилась на сестру. Но Темной все так же, мягко говоря, плевать было на окружающих, Щит пульсировал энергией и непонятно – откуда он ее берет и опасен ли? Дочь Сумерек вздохнула: Эл вряд ли что-то сказала, скорее всего, просто померещилось. «Угу, ты меня с глюком от Пыли не сравнивай. Я ж, все-таки, относительно живой» Магичка резко вперла взгляд в вампира: тот лежал с закрытыми глазами и сложенными замком руками на груди, как обычно кладут покойников. «Все-таки это глюки и нервы» - решила было Тин, как перевела взгляд на губы вампира – они улыбались, а голова медленно поворачивалась из стороны в сторону: «нет». Тин сглотнула. «Но как?» «Как я слышу и пользуюсь Зовом? Не знаю. Это после огня и пустоты, раньше ведь такого со мной не было!.. А теперь… не, ну вообще, конечно, интересно, правда, децл необычно. Я пока спал, думал что оглохну, так мне твой ор на уши давил. Ты всегда так истеричишь, когда думаешь, или это особенности зова?» У магички округлились глаза: с ней общался длинноволосый парень-вампир! Но, трээнды, как? «Как?!» «Сказал же, не знаю!» «Угум…» Тиндомерели было лень открывать рот для разговора, а вот чтобы выразить изумление он самопроизвольно распахнулся и нижняя челюсть медленно, но верно надеялась стукнуться о землю. «Я прослушал все твои мысли, и мне кажется, что доля истины в них есть. Я на счет шаманизма… или шаманства? Как его там… не важно. Но что-то на то похоже. Конечно, плясок и улюлюканий не было, но, если я не ошибаюсь, магия на такое не способна?..» «Угу… - Тин была в ступоре не долго. Решив воспринимать все как должное, она взяла себя в руки и напрягла память: - Да. Магия на такое не способна. Мы можем повлиять на разум или на реальность… но никогда на то и иное вместе! А тут… - она поймала недоумевающий взгляд вампира, - Я имею в виду, что можно создать иллюзию, крайне похожую на действительность, но только когда человек спит! Нельзя создать глюк, если можно так выразиться, когда цель бодрствует. Или можно исказить реальность, сделать так, чтоб подопытный ощущал страх, падал, взлетал, ранился… но только тогда, когда он взаимодействует с окружающим миром, то есть, когда не спит. Нельзя сделать и то и другое вместе! Магия еще не дошла до таких высот. А шаманство…» «Дошло?» «С них и начинало» Когда Вэлдрин могла хоть что-то чувствовать, она чувствовала себя очень подавленно. Она потеряла счет времени и не знала, сколько длится ее сон, так похожий на реальность. Во время этого сна она видела множество людей и нелюдей, побывала в сотнях городов, знакомых и о которых не могла даже подозревать, наблюдала взлеты и падения, крах и разорения многих держав, а то и рас. Девушка побывала в шкуре десятка существ, чувствовала смерть и сама отправляла кого-то на свидание с Лау… а то и с Маурусом, ибо дроу участвовала, во время своего странного сна, во многих сражениях, маленьких и больших, небольших восстаниях и великих войнах во имя религии, за любимых вождей, в честь любых мало-мальски значимых событий и для предотвращения (или же для приближения) уничтожения Мира. На ее глазах рождались и умирали целые Миры… разные: с двумя-тремя солнцами, а то и вовсе без них, с шестью-двенадцатью лунами, со странными животными и птицами, или же в мирах, где не было практически ничего, а за то, что было, приходилось бороться. Она видела глупых королей и премудрых вельмож, видела, как прачкой свергалась королева, а какой-то король поиграл шахматную партию Смерти. Видела, как веселый карлик-шут до смерти насмешил короля, а когда тот умер, шут стал править королевством. Видела Эл и как человек в черном, дергая за ниточки, казалось бы вросшие в кончики его пальцев, управлял марионетками в кукольном театре. А, присмотревшись, дроу поняла, что это не куклы, а живые люди… так же был Мир, где все было с точностью до наоборот. Люди… разные, красивые и нет, старые и молодые, добрые и злые, все бегают туда-сюда по своим важным, неотложным делам… А потом картинка отдалялась и Вэлдрин видела ширму, помост и декорации, а вскоре – самого кукловода, что грозно нависая над театральным мирком, дергал ниточки, заставляя таких важных и уверенных в своей самостоятельности кукол двигаться. Эл-Амаи видела многое, но ничему не удивлялась. Когда она становилась кем-то из сна, то все, что было с ней раньше на определенное время уходило из ее памяти, чтобы снова, когда она станет собой, вернуться. В один из таких моментов, на стыке завершения одного приключения и начала второго, когда все, что она знала и видела, вернулось к ней, она оказалась в небольшой ужасно темной комнате. Дроу оглянулась по сторонам – темно, хоть глаз выколи. Даже то, что она наполовину темный эльф ей нисколечко не помогало, Эл в упор не видела ничего. Вздохнув, девушка решила идти на ощупь, это решение, как ни странно, оказалось правильным. Темная выставила руки вправо и вперед, и сделала пару шагов. Ее левая рука уперлась в стену впереди нее, и дроу стала двигаться вправо. Три, четыре, пять, шесть, семь, во… семь шагов, и снова стена. Вэлдрин порадовалась, но тут же ее пробил страх, а что – если выхода нет? Что если она так и останется здесь, и никто ее никогда не разбудит? Темная почувствовала себя похороненной заживо, но замотала головой и снова двинулась вправо. Через четыре шага она снова уперлась в стену, и опять стала высчитывать длину стены. Семь шагов. Ни намека на дверь или окошко. Коробка. Но девушка, взяв себя в руки, опять выставив вправо и вперед руку, стала аккуратно мерить шаг. Помогло. Ее длань уперлась во что-то круглое и холодное. Ручка! Дроу обругала сама себя. Именно отсюда она и начала свой крестный ход по стенам комнатки. Темная тихо прокрутила ручку и потянула на себя. Яркий свет ударил ей в глаза, а что-то ударившее в спину выпихнуло девушку в центр освященной гигантской залы. Свет немножко поутих, но дроу еще не могла смотреть вокруг, не щуря глаз. Она стояла на коленях, упершись руками в пол, так, как обычно люди останавливают свое падение, когда получают удар в спину. Волосы свисали чуть ли не до пола, а отдельные пряди прилипли ко лбу и щекам. Падения не прошло бесследно – колени ужасно болели от удара, а кожа на ладонях оказалась стерта до крови. Странно, ведь вроде и не скользила она руками по… гладкой мраморной поверхности?! Откуда тогда царапины?.. Девушка замотала головой, пряди отлипали от лица и снова возвращались на свое место… а почему волосы мокрые? Дроу встала. Вода с нее текла ручьем. Непромокаемая заговоренная кофта, подаренная отцом – и та мокрая, об остальной одежде и говорить не надо, хоть выжимай – не поможет. Вэлдрин убрала руками пряди со лба и откинула волосы за спину, а из-за неаккуратного движения рукой она вытерла ладонь о щеку, оставив на ней кровавый след. Девушка облизала губы, они оказались солеными с легким горьковатым вкусом. Она заморгала. Почему вода?.. догадка осенила ее, она провела тыльной стороной ладони по губам и посмотрела на руку. Кровь. Внешняя сторона ладони в крови… дроу опустила взгляд вниз, к ногам. С нее маленькими, стремительными, неуемными ручейками стекала кровь. Не вода, как показалось ей раньше, а кровь. Эл-Амаи закрыла глаза и стиснула зубы. Сжать кулаки она тоже хотела, но из-за жуткой боли это было невозможно. Девушка обмерла. Она чувствовала, как с ее лица, рук, стана стекает кровь… Казалось, будто какой-то псих льет ее на девушку сверху, но Темная не горела желанием открыть глаза и проверить правильность своей догадки. Она просто ждала. И как оказалось, не напрасно. Через несколько томительно долгих минут, когда темной хотелось закричать и убежать – было бы куда – все застыло. Ни звука капающей крови, ни журчания миллиона миниатюрных ручейков, змеями уползающих от Темной, ни стука ее сердца, ни вздоха… ни-че-го. Она медленно открыла глаза и первым делом поднесла руки к лицу. Сухие, чистые, ни намека на царапины. Девушка огляделась – сухая одежда, чистые волосы, нет боли в коленях… остался только страх. Она подняла голову вверх, как и следовала ожидать, ничего, никакого сумасшедшего с ведром, готового в любой момент снова начать противный душ, не было. Дроу вздохнула. Почудилось? Может быть… Вэлдрин опять вздохнула. Такие глюки не несли ничего радостного своей хозяйке, но темная все же была довольна тем, что это всего лишь разыгравшееся воображение, а не реальность. Она даже позволила себе улыбнуться, глядя под ноги. А когда она подняла глаза, улыбка с ее лица сошла так же поспешно, как и давеча кровь. Она стояла по середине круга из света. Подняв голову, девушка увидела яркий белый свет, лившийся на нее откуда-то с потолка, если таковой, конечно, был. Именно из-за этого света она не могла разглядеть то, что было вокруг нее. А вокруг, на расстоянии где-то пары шагов, толпились существа. Они стояли очень близко друг к другу, буквально терлись о соседские плечи своими черными балахонами. Все как один скрывали свои лица, на всех были черные капюшоны, надвинутые до подбородка, и головы были наклонены, так что лиц нельзя было рассмотреть даже при великом на то желании. У каждого руки были опущены, и ни один не издал ни звука. Тишина. Свет поутих, и Вэлдрин затравленно огляделась. Мысли о том, чтобы проскочить мимо них даже не появлялись, но мысль о том, что их нужно бояться набирала силы с каждой секундой. Они подняли головы. Хоть лиц их и не было видно, сотни тысяч глаз сверлили девушку взглядом. И каждый из них она чувствовала. Кто-то смотрел с одобрением, кто-то с ненавистью, кто-то с презрением или укором… в каждом взгляде ощущалось все и ничего одновременно, миллионы чувств переплелись в одно, и именно оно было направлено на дроу. Но в этом миллионе все же было что-то преобладающее, имеющее большее значение для каждого из существ. И так же, как и одно, каждое чувство по отдельности кололо Эл своими лучами, пронзало насквозь. Но она не чувствовала практически ничего, лишь легкое покалывание по всему телу, да ощущение, что она стоит на сквозняке. Дроу сглотнула и оглянулась. Существа как по команде медленно подняли правые руки ровно на уровень груди. Широкие рукава их балахонов красиво собрались бархатными складками и театрально соскользнули, в то время как длани существ медленно приближались к капюшонам. Плавное, но в тоже время незаметно движение, и капюшоны были откинуты назад, а взору Эл предстали тысячи белых, безжизненных и эмоциональных, добрых и злых, веселых и печальных масок. Теперь существа не походили один на другого. Каждый был в своем роде индивидуальностью. На сколько могла видеть Вэлдрин, маски ни разу не повторялись… даже слезы, если были изображены, никогда не были в одном и том же месте. Все как у людей. Смеются – так по своему, плачут – так из-за своего. Девушка медленно оборачивалась вокруг себя, пытаясь как можно внимательнее рассмотреть существ. Что-то в них было для нее родным. Все они были в масках, ни один не показал своего истинного лица. Дроу передернуло… а может, и не надо? Мало ли, какие у них там личики… Но все же любопытство брало верх и посмотреть, кто же скрывается под маской очень хотелось. Лиц существ не было видно. Но Темная почувствовала ухмылку на каждом из них. Каждый улыбался и, как в ответ на опрометчивое желание дроу, снова медленно тянул руку к сокрытому лицу. Девушка напряглась, а потом, решив, что, скорее всего под масками будет… а собственно, что там может быть?.. ничего, наверное. Так что Темная как напряглась, так же и расслабилась. Будь что будет, все-таки, это сон. Существа на секунду запнулись, и дроу почувствовала изумление. Они удивлялись, как подумалось ей в тот момент, ее мыслям. Зал снова пришел в движение, и тишина разрушилась под давлением тихого, аккуратного звука: шороха бархатного балахона, медленно спадающего по руке вниз. Тонкие пальцы существ аккуратно сжали края масок, и рывком отрывая их от лиц. Руки снова стали опускаться. Через секунду маски полетели под ноги, и глухим ударом с вторящим ему эхом оглушили зал. Дроу зажмурилась и закрыла уши: звук был нестерпимым. Через минуту все успокоилось, и снова не было ни звука. Казалось, что существа не просто не дышали, а затаили дыхание в предвкушении. Вэлдрин открыла глаза и тут же пожалела об этом. Руки, что только что оставили уши дроу в покое стали медленно приближаться к глазам, дабы хоть как-то закрыть от них то, что они видели. Но на полпути они остановились, и идти дальше наотрез отказались. Вместо этого они опустились по швам. Дроу сглотнула. Вокруг нее стояли десятки… сотни… тысячи… сотни тысяч… одинаковых, равнодушных ко всему Вэлдрин. На их лицах не отражалось ничего, разве только в глазах читались различные чувства. Чьи-то глаза улыбались, чьи-то готовы были разрыдаться… а чьи-то смотрели с такой злобой, что Эл склонна была провалиться сквозь землю, лишь бы не ощущать на себе этого взгляда. Она снова затравленно огляделась. Все, кто на нее смотрел, а это, без сомнения были все, кто находился в зале, моментально… ослепли, что ли? Их выразительные взгляды канули в лету. Вокруг дроу стояли тысячи бесчувственных статуй ее самой, глядевших на девушку пустыми черными глазницами. Порыв откуда-то взявшегося ветра одинаково у всех бросил на лица пряди волос, как у Эл, так и у ее двойников. Дроу потянула руку, чтобы отбросить локон назад, и существа повторили ее движение. Девушка замерла. Существа тоже. Вэлдрин опустила руку и тряхнула головой. Тысячи ее копий сделали то же самое, а когда сделали, ухмыльнулись. Эта усмешка заставила кровь в жилах темной похолодеть на столько, чтобы сковать собственное тело. Это была ее ухмылка. Злая и смеющаяся одновременно, показывающая свое превосходство и морально опускающая того, кому была предназначена, так как в ней читалось такое презрение, будто дроу смотрела на разжиревшего от лени таракана. И такой усмешкой сейчас улыбались ей ее же копии. Темной захотелось кричать, но голос пропал, ее порывало согнуться и спрятать лицо руками, но она не могла и пошелохнуться, ей хотелось отвернуться, но существа обступили ее тесным кругом. Дроу тупо смотрела в одну точку, куда-то за саму себя, но получалось это плохо, так как копий было несметное количество. А существа тем временем снова стали плавно поднимать свои руки. Опять рукава балахона медленно скользят вниз, нарушая тишину зала шорохом, вновь тонкие пальцы порхают над лицом и обхватывают его, как маску. Резкое незаметное движение и рука уже опускается вниз, открывая Эл звенящую пустоту под только что сорванным покровом. Руки плавно опустились, лица полетели под ноги, и снова разорвав тишину ужасным грохотом, упали около масок. Дроу, не отрывая взгляда, смотрела, как ее лицо падало и ложилось возле радостной маски… и возле маски грустной… у злой или довольной. Она смогла-таки закрыть глаза и вздохнула. Распахнув ресницы, темная смотрела уже не под ноги существам, а в пустоту под их капюшонами. Там, где должно было быть лицо – не было ничего, как она и предполагала с самого начала. Эл снова вздохнула. Существа стояли вокруг нее, все так же плотно прилегая друг к другу. Каждое из них смотрело на Вэлдрин, она могла поклясться в этом, хотя вместо лиц у них зияла пустота. Девушка стала медленно оседать под несуществующими взглядами. Она закрыла лицо руками и села на мраморный пол. Тишину разрезал дикий, истошный, пронзительный крик, такой, по мнению Эл, могла издать только Баньши. Но крик вырывался из пустоты под капюшонами существ, этот звук обволакивал, укутывал с головой, заставлял захлебнуться в нем, утонуть. Вэлдрин заорала сама, открывая лицо и пряча уши, но ее вопль не был услышан даже ею. Существа стали извиваться и ссыхаться, готовые вот-вот рухнуть в своих плащах, оставив после себя лишь воспоминания. Но Эл-Амаи не замечала этого, она зажмурилась и зажала уши, продолжая кричать. Только так она могла освободиться от того, что накопилось в ней за эти несколько… минут? Часов? Лет?! Она не знала, сколько времени потратила здесь, в этом зале, но казалось, что вечность. Девушка согнулась, продолжая кричать, но резко осознала, что слышит себя. И мало того, слышит только себя. Она огляделась. Вокруг было пусто. Существа исчезли, будто их и не было вовсе, даже балахонов не оставили. Под сводом зала блуждало эхо сотен голосов, все еще оставшихся здесь, не спешивших уходить в небытие. Голоса Темной среди них не было, он еще звучал. Звучал издаваемый ею еще пару секунд, а потом она замолчала. И голос стих, не оставив даже эха. Темная встала, она поняла, что вокруг нет ничего. Ничего в прямом смысле слова. Ни-че-го. Лишь только где-то вдалеке замаячило что-то багровое. И дроу направилась к нему. С каждым шагом свет становился все ярче и отчетливее. Темная понимала, что видит солнце, рассвет. Потом темп стал ускоряться, и через несколько секунд солнце уже висело над ней, освещая все вокруг. Дроу огляделась… Она сидела, прислонившись спиной к стене одного из мертвых домов. Тряхнув прядями, дроу встала и, этим привлекая внимания Тин, усмехнулась. Она скосила взгляд на вампира и мысленно поприветствовала его. Получив ответ, девушка снова фыркнула. «Как твое имя?» «Даниэль» «Даниэль, стало быть… а не ты ли часом, был заживо похоронен из-за того, что промышлял кровопусканием в одной из отдаленных деревень?» «Й… я…» «И это твой брат был доктором? Он прикрывал тебя первое время, когда ты мог пить кровь у его пациенток?..» «Да… но только…» «Знаю, но только у тех, кому уже нечего было терять. Или ждать. Правильно? Ты допивал только тех, кому не суждено уже было выжить. А потом брат уехал, и тебе пришлось самому жить. Но ты смог остановить, обуздать свое желание… а потом сбежал из деревни…» «Не… совсем» «А?.. хм… да… ты не сбежал. Ты хотел. Но тебя догнали. На твою персону устроили охоту. Сначала убили твоих родителей, в лесу. А потом добрались и до тебя. Они полагали, что вампиризм передается по наследству. Но они ошиблись. Хех. Тебя укусили на кладбище, невзначай. Родители же твои были всего лишь колдунами, совершенно случайно попавшими под горячую руку сиволапых, когда проверяли очередное заклинание повиновения на летучих мышах, делая из них себе плащи… хм, милое занятие. Брат твой избежал подозрений, так как был доктором от бога и лечил всех, первоначально, в храме. Он знал о твоей беде, и именно поэтому стал «носить домой халтурку». А селяне это дело прознали. Брату твоему удалось отмыться и уйти, а тебе не повезло. За тобой гнались… и загнали на скалу над рекой. Ты решил что прыжок – это меньшее из двух зол и прыгнул. Ты спасся и пристал к берегу полумертвым около одной из деревень. Там тебя приютили, и ты стал жить себе спокойно, до такой степени обуздав свою жажду, что практически не испытывал ее. Но, как назло, в деревне жила дочка или племянница одного из сиволапых из твоей деревни. О тебе эта дура растрезвонила всем, и на тебя снова пошли с вилами и топорами. Долго думая над тем, как от тебя избавится, мирные крестьяне решили тебя просто закопать. Живым…» Вампир кивнул. Дроу рассказала ему о нем все, даже то, чего он не знал. А не знал он о том, кто же рассказал старосте о его прошлом, и не знал бы до сих пор, если бы не странные возможности, открывшиеся темной. «Да, ты права… потом эта деревня исчезла, а не ее месте теперь стоит Последний Приют… благодаря нему я и выбрался… Я даже не буду спрашивать, откуда ты все это знаешь…» «И не надо. Я все равно не отвечу. И не из вредности, а по тому, что сама не знаю. Хм. Ладно, будем знакомы, что ли» «Угу…» Даниэль привстал и, оглядевшись вокруг, все-таки поднялся с земли. Тиндомерель уперла недоумевающий взгляд в Темную. Магический Щит пульсировал, но теперь она могла пробиться сквозь него. Но не успела. Темная первой послала Зов сестре. «Я в порядке. Все просто супер. Все в порядке…» «Я вижу. Что с тобой было?!» «Не знаю. То, что я в порядке, не значит, что я знаю все! - дроу не лукавила, в тот момент она знала многое, но причину своего странного состояния она понять не могла. - Я серьезно не знаю… но талисман. Ты не права, он не главное. Амулет был лишь «толчковым событием», тем, что помогло свершиться тому, что было предначертано, фу-у-ух… я это сказала. Ну, думаю, ты поняла меня…» «Да. Без амулета это бы произошло, но, может быть позже…» «Нет. Слова «без амулета» здесь не уместны. Понимаешь, я должна была пойти и покопаться в трупе трупа, как ты говоришь. Я должна была… иначе просто быть не может. И не могло бы быть. Меня к нему что-то тянуло… да, и если подумать, странно, что вещь такой силы была у какого-то Бледного. Я склоняюсь к мысли, что сила не в талисмане…» «А в тебе?», - Тин хмыкнула. «Тьфу на тебя! - дроу скривилась, - Я же ясно сказала – амулет это как толчок. Благодаря нему все это произошло, он послужил… ммм… как бы ключом для того, что я получила» «А что ты получила?», - опять сощурилась Тиндоме. «Силу», - пожала плечами дроу. «Ах силу, ну да, силу, конечно, силу…» «Че те не нравится?», - Темной явно не понравился тон Дочери Сумерек. «Логика твоя! Сама подумай, мало ли к чему это приведет? Талисман такой-то на трупе валялся, она его себе захапала, и радуется теперь!» «А тебе завидно, да? Самой захотелось?!», - Эл сжала кулаки. «Чего? Этой силы, которой ты даже не знаешь, как пользоваться?! Да ты сама себя убьешь при первой же возможности!» Девушки стояли одна против другой. Тиндомерель была слишком эмоциональна, она дрыгала руками, и то понижала, то повышала голос, а на последней фразе так вообще заорала, будто ей что-то прищемили. Именно этот звук стал для Темной своеобразным сигналом к действию. Перед глазами потемнело, а мысли все ушли на задний план, было только одно желание… — В таком случае, тебя я убью первой! – в голос прошипела Вэлдрин и одним прыжком оказалась возле сестры. Мгновение – и рука темной уже сжимала горло ничего не понимающей Тин. — Хр… ты че… хрр… делаешь?.. – Дочь Сумерек обхватила кисть Темной руками и пыталась ослабить хватку дроу. Получалось плохо, если не сказать – совсем не получалось. Каждый глоток воздуха давался Тин очень тяжело, а Эл все сжимала ее шею. Перед глазами девушки уже плавали яркие разноцветные круги, а лицо дроу, перекошенное злобой и сумасшествием, приняло призрачный, расплывчатый вид. – Оставь… ххрр… меня… хх… опусти!! – выдохнула Тин, и, собравшись, отпустила руку Темной. Девушка решила на зло ответить злом, и, вскинув руки, стала шептать. Ее правая рука становилась горячей и тяжелой, а левая, напротив, ледяной и практически неощутимой. Шепот Тиндоме становился все громче и громче, и пудовыми гирями давил на голову Эл. Под тяжестью звука девушка стала наклоняться, и хватка ее ослабла, но все же странное желание убить взяло верх, и Вэлдрин, с новой силой сжав горло Тиндомерели, левой рукой схватила ее правую кисть. Боль пронзила Темную, и так же быстро как схватила, девушка отпустила руку Тин. Дочь Сумерек же не прекращала шептать. Сила захвата темной немного уменьшилась, так как теперь дроу отдавала половину на то, чтобы залечить обожженную ладонь. Через секунду шепот Тиндоме прекратился, и в воздухе повисла гнетущая тишина. Даниэль молча смотрел на двух сестер, не смея пошевелиться. Темная тем временем почуяла неладное, но отступить уже не могла, азарт поглотил девушку с ног до головы и утопил в своих темных водах. Магичка победно улыбнулась и рывком направила обе руки на Эл-Амаи. Из ладоней в тот же момент сорвалось два шара, ледяной и огненный, и, переплетаясь между собой и молниями, в количестве десяти штук, слетевших с тонких пальцев магички, ударились в грудь дроу так и не получив достаточного разгона. Но и этого хватило. Вэлдрин отцепила руку от горла Тин и с воплем неожиданности полетела в сторону мертвого дома. Секунды через три она медленно сползала с серой стены, держась руками за грудную клетку. Ее лица не было видно, так как волосы, ставшие мокрыми, облепили его. С губ сорвался короткий стон, и девушка, повинуясь закону притяжения, грохнулась на мощеную дорогу. Под стеной она свернулась калачиком, прижимая руки к животу и груди и жмурясь от боли. Даже заговоренная кофта не смогла должно защитить ее… хотя, если подумать, от такого удара (а дроу оставила в стене дома приличную вмятину) ее должно было разорвать на кусочки, а вместо этого темная ощущала лишь боль в грудной клетке и подозревала, что теперь пару ребер придется магически заживлять… если не выращивать заново, так как они могли вполне рассыпаться в труху. Но нет, она смогла пошевелиться, и теперь, сжимая зубы, и опираясь на стену, медленно встала. Темная судорожно вспоминала, как передавала энергию на заживление руки, но из-за боли мысли в голове путались, и девушка никак не могла облегчить свою боль. Тиндомерель в ужасе осела на дорогу. Она с жадностью глотала воздух, но все же чувствовала вину перед сестрой, ибо полагала, что переборщила. Глядя на темную, у Тин вырвался крик сожаления и боли, она рывком подорвалась с земли и устремилась к шатающейся сестре. Магичка на ходу плела нить исцеляющего заклятья, а, подойдя к сестре, сложила руки замком и, так же резко направив их внутренней стороной к груди Темной, расцепила. Опять из ладоней магички потянулись голубоватые, мерцающие молнии, переплетающиеся меж собой в своеобразную нить, которая через несколько секунд уперлась в то самое место, куда до этого врезались два магических шара. Нить из молний впитывалась сквозь ткань в тело темной, а маленькие, будто бы выбившиеся из мотка небольшие ниточки, распространялись по телу девушки точно по линиям вен. Пара мгновений, и все тело темной обвито магическими голубыми нитями. Они ярко запылали и начали стягиваться к центру, уплотнялись и стали походить на кокон из шелка. Вэлдрин вздохнула чуть легче, боль уменьшалась, двигаться становилось проще. Нить исцеления укутала темную полностью, и, закрыв собой обзор, ярко вспыхнула, а потом, потемнев и став практически красной, взмыла вверх и разорвалась изнутри на тысячи пылинок.… А, медленно опускаясь, исчезала, не долетая до земли.

Видящая сны-Эл-Амаи...... Правильно?

Да... она же Вэлдрин, она же Темная)

Значит....ее характер ты писал с себя? :)

Ага.. при том полностью... без изменений)

Может быть - глупый вопрос.... А почему - женская ипостась?

Ну.... не знаю... [показать] Захотелось мне так...

Ясн.Сорь.

Да не)) ничего... все ок [показать]