Очутившись непонятно где, Альтеир долго не мог прийти в себя. Дух Огня ходил вокруг и пытался понять, куда их занесло. Так и не поняв этого, дух опечалился и сел на ближайший пенек. Очнувшись, Альтеир понял, что находится он на поляне, вроде бы по середине леса. Но сей прискорбный на первый взгляд факт, был радостно опровергнут Духом. Оказалось, что полянка данная была не в чаще, а недалеко от тракта. Старого и зачастую, пустующего. Пролежав, расчехляясь, минут пять на травке, дроу встал и медленным и размерным шагом направился к тропе. Дорожка раньше, видимо была важным, наезженным Торговым путем, но сейчас, скорее всего, так как торговать стало не с кем, пустовала. Дух огня с любопытством наблюдал за своим подопечным, чинно восседая на медленно тлевшем пеньке. Альтеир, покосившись на уменьшающегося духа, кой медленно приобретал человеческую форму, махнул рукой, и пошел по тракту вниз, за горизонт. Почему? Скорее всего, потому, что эльфу показалось, что эта тропа ведет к какой-нибудь деревне, к тому же, лес на горизонте становился все реже и опушки заменяли поля. Дроу очень хотелось кушать. Шел он не много не мало, а около трех часов. К этому времени уже успело стемнеть, солнце садилось, первые звезды появились на темнеющем, фиолетовом небе. Дух огня исчез. Уже не надеясь найти хоть какое-нибудь убежище, и плюнув на попытки докричаться до Духа Огня, Альтеир брел, опустив голову и глядя себе под ноги, от скуки считая камни в тракте. — Одна тысяча пятьсот девяносто восемь… одна тысяча пятьсот девяносто девять… Убийце надоело считать камни, и он вздохнул, поднимая голову. Впереди, практически не заметные в ночных сумерках, показались ворота. Приглядевшись, эльф увидел, что на створках ворот висят примитивные фонари, но огня в них нет. Казалось, что о деревне совершенно забыли. Но Альтеиру было все равно, забыли или нет, есть там кто живой, или все уже давно умерли. В крайнем случае, Альтеир решил просто вломиться в дом, и переночевать на первой попавшейся кровати. Он медленно подошел к воротам и толкнул их. Далеко не с первого раза они распахнулись. Ступив с разбитого тракта на мощеную камнем улицу, эльф немало удивился. Аккуратные одноэтажные каменно-деревянные домики, широкие улицы, ухоженные аллеи с лавками и каменными постаментами под фонари, почему-то пустующие. Ворота за эльфом с противным скрежетом закрылись. Дроу резко обернулся, но ничего, кроме колыхающейся на ветру, хотя откуда ему взяться, надписи, прикрепленной цепями к ближайшему столбу, не увидел. Надпись гласила: «Последний Приют». Очень живописно и радостно, но голодному эльфу было на это глубоко плевать. Оглядевшись, темный понял, что вряд ли ему светит гостеприимная встреча, и он решил сам найти себе местечко. Но его надежды на спокойную прогулку не оправдались. Как только он дошел до первого перекрестка красивых улиц, в городе почувствовалась жизнь. Со всех сторон послышался шум и возня, двери аккуратных, стоящих по обе стороны от главной городской дороги, домиков распахнулись и из них стали буквально вываливаться возбужденные городские жители. Аллеи заполнились людьми… но одну странность заметил даже голодный эльф. Ни стариков, ни детей. Все, шедшие на него люди, были приблизительно одного возраста: от двадцати и до сорока. Можно было бы предположить, что не за чем маленьким и немощным выходит на ночь глядя на улицу, но тогда появляется вопрос. Зачем это всем остальным? Ответа дроу не знал. Темный эльф стоял по середине главной улицы, один на дороге. Все жители столпились около домов и улочек, ни у одного из них не было и намека на фонарик или хотя бы свечку. В принципе, Альтеиру и на это было плевать, ведь дроу видят в темноте. Разглядывая горожан, эльф не заметил, как из большого, трехэтажного дома с белыми колоннами и единственно во всем городе освещенными окнами, стоявшего прямо в центре улицы, и, скорее всего, в центре всего городка, вышел низенький, полненький человек, и засеменил к дроу. — О! Дорогой мой! Как мы рады тебя видеть! – сказал низенький дядя, потирая пухленькие ручки. Странно, но даже при умении видеть в темноте, разглядеть этого дядю без фонаря не представлялось возможным. Эльф пожал плечами, сославшись на переутомление и голод. – Я надеюсь, ты к нам на долго?.. А то редко к нам гости захаживают, - дядя развел руки в стороны, как бы показывая, что рады приезжему все. И все были рады, они улыбались белозубыми улыбками, и свет из окон главного здания освещал их довольные лица. — Ну… я не на долго. Мне бы переночевать где, да и покушать… я не доставлю вам много хлопот. — Да что ты! Мы всегда рады гостям! Какие хлопоты?.. – пухленький человек широко улыбнулся, подошел к дроу взял его за руку и быстрым шагом повел к большому дому, оказавшемуся мэрией. Дроу, ничего не понимая, шел за человеком. Разглядывая горожан, темный заметил, что не было ни одного похожего лица. Если девушки и юноши – то либо безмерно красивы, либо ужасно уродливы, если люди старшего поколения, то все они были ухожены, красивы… но опять-таки ни одного похожего! Будто все здесь просто знакомые, и ни одной семьи. Дяденька довел эльфа до ступеней в белый дом, и, повернувшись к народу и отпустив дроу, махнул рукой, мол, расходитесь смотреть больше не на что. Горожане стали тихо поругиваться, но смирились, и вскоре улица опустела. Дяденька снова обратил свое внимание на убийцу, и, улыбаясь, наконец, представился: — Мирш, мэр Последнего Приюта. Рад знакомству. А ты, гость дорогой, откуда к нам в столь поздний час пожаловал? Альтеир замялся. Он разглядывал милого дядю, и только сейчас, в свете окон, заметил, КАК выглядел сей милый человек. Из густых темных кудрей проглядывались маленькие, явно отполированные рожки, глаза этого человека были узкие, как будто он всегда улыбался, а нос… маленький, круглый розовый пятачок, деликатно торчащий на пухленьком лице. Уголки его тонких губ были приподняты, как при улыбке, а когда он взаправду улыбался, то его глаз практически не было видно, а пятачок скромно подпрыгивал. Дядя был небольшого роста, в темном костюме с бабочкой, при тросточке из полированного дерева. Холеные, волосатые ручки, правая вцепилась в трость, левая была засунута в карман пиджака, из которого висела тонкая, видимо, золотая цепочка от часов. Полосатые брюки обтягивали короткие толстые ножки, вместо ступней – блестящие копытца. Мирш увидел столь явный интерес пришедшего, и с улыбкой белых клыков, повернулся на месте, дав возможность эльфу полюбоваться на длинный ухоженный хвост с кучерявой кисточкой на конце. Дроу резко расхотелось лгать этому человечку. И темный эльф выдавил: — Я из тюрьмы… сбежал. Лицо Мирша побледнело, но потом его пятачок вспорхнул вверх, глаза снова сузились, лицо пожилого черта улыбалось. Он достал из кармана часы, сверился со звездами, удовлетворенно кивнул и, толкая Альтеира в холл, заметил — Беглец? Интересно… таких гостей у нас не было… великолепно! Мирш затолкал темного в хорошо освещенную залу. Дроу удивленно затаил дыхание. Такого он еще не видел… да, конечно, дроу не славятся аскетизмом, но… золотые подсвечники, красное дерево, вычурные спинки и ножки кресел и столов, серебряные и золотые приборы, картины в полстены на религиозную тему… Альтеир обалдел. — Я… это… Альтеир. — Да, да, я рад, рад! Альтеир… понятно! Что ж, проходи… на втором этаже комната справа для гостей, там есть все, что нужно. Как только он это проговорил, пухлый черт как испарился, только стук копыт раздавался в одной из комнат, да и он вскоре стих. Дроу огляделся, лестницу наверх он нашел не сразу, просто потому, что свет свечей, отражающийся на золоте, просто заслепил привыкшего к более-менее темному пространству эльфа. Идя практически на ощупь, Альтеир взывал к Духу Огня. Но, хоть дроу и споткнулся дважды, дух так и не явился. Осторожно поднимаясь на второй этаж, темный заметил, что в доме, хоть и чрезмерно светло, но пусто. Как-то тихо. Вся эта роскошь, золото, оно затмило единственное, что так сразу и не заметишь. Привычные шумы. Даже в темнице в камерах был хоть какой-то звук, тут же – и половицы не скрипели. Пожав плечами, дроу хмыкнул, и, сославшись на усталость и голод, решил не зацикливаться на таких мелочах. Поднявшись на второй этаж, эльф отворил первую дверь справа, аукнул на всякий случай, и вошел. Света в комнате не было, чему дроу был несказанно рад. Прекрасно видя в темноте, Альтеир разделся, хотя там и снимать-то нечего было, и упал на большую двуместную кровать. Дроу быстро отрубился и спал прямо-таки мертвецким сном. Тиндомерель бегала по второму этажу, и тихо ругаясь, искала свои сапоги. Запыхавшись, она села на кровать и бросила взгляд на лежащего на коврике Асма. Волк тихо выл. Вздохнув, Тин заорала во все горло: — Эл!!! Можно я твои сапоги одену?! — А зачем?! — Я свои найти не могу!! — Так вот же они! — Где?! — Под дверью! — Ага!.. Эл-Амаи скорбно посмотрела на сиротливо стоявшие около дверей сапоги, и они тут же исчезли. Темная моргнула. Со второго этажа послышался довольный выкрик «Ура, наконец-то!», видимо, Тиндомерель наконец-то правильно произнесла заклинание. Спустя две минуты Тин с радостным лицом и двумя большущими сумками в руках стояла на ступенях. — Я готова! — Ты что, в Берурию собралась? – Эл усмехнулась. Хао меланхолично сидел в кресле и покачивал закинутой на поручень ногой. Он присутствовал в комнате, но в тоже время его рядом не было. — А что, нет? – наивно спросила Тиндомерель, хлопая большими голубыми глазами в обрамлении пышных ресниц. Доселе полулежавший молча Хао открыл один глаз, глянул на спустившуюся Дочь Сумерек, хмыкнул, и снова ушел в себя. — Тебе это не пригодится. Нам нужно взять с собой в дорогу только необходимое: воду и еду. Сказав это, Вэлдрин развернулась и ушла на кухню. Она усмехнулась: пару минут назад здесь был заключен своеобразный договор. Как неформально, на кухне. А какая, в принципе, разница? Темная замотала головой, она прошла к столам, и в полной тишине, радуясь минутному затишью, стала искать продукты. — Е-е-с!!! Я сделала это!! От неожиданности темная выпустила из рук только что найденный хлеб и пулей вбежала в зал. Ее там ожидала интереснейшая картина. На ступеньках прыгала и визжала Тин, а возле кресла, на полу, лежал мрачный Хао, потирая ушибленный затылок. Дочь Сумерек хлопала в ладоши и радостно улыбалась, сумок в ее руках не было. — Чему ты радуешься? Тому, что человек с кресла навернулся? — Нет! Мне впервые удалось переместить вещь! Сумок нет! Я отправила их обратно в комнату! Усмехнувшись, Вэлдрин направилась обратно в кухню. В дверях она остановилась. — А ты уверена, что у тебя это получилось? Тиндомерель прекратила прыгать и спустилась с лестницы. Она удивленно уставилась на остановившуюся сестру, пытавшись заглянуть в кухню из-за ее спины. — Я что, опять что-то перепутала? Темная, ничего не ответив, пошире распахнула дверь, и перед глазами Тин открылась красивая картина: дорожные сумки на обеденном столе. — Не волнуйся, - флегматично заметила дроу, - все равно тебе их разбирать. Еду же надо куда-то складывать. А так бегать далеко не придется. Смирившись со своей неудачей, Тин скорбно прошествовала на кухню разбирать сумки. Но так как она была ленива, и вещи разносить по комнатам было не с руки, магичка просто покидала их около стола, занимая место в сумке провизией. Минут через десять все трое были готовы. Тиндомерель и Эл-Амаи с сумками и любимым оружием, Хао с перемотанной головой, ибо удар был недурственный и Асм, что спустился со второго этажа и теперь, виляя хвостом, сидел около дверей, грустно смотрев на хозяек. На шее у волка еще с детства красовался кожаный ошейник с выбитым на нем полным именем: «Асмодеус». Девушки вытащили Асма и его мать из капкана, но так как волчица не выжила, сестры приручили зверя. С маленьких лет волчонок с ними, и ни разу он не делал попыток сбежать, но сестры прекрасно понимали, чего хочет его свободная душа. Вэлдрин наклонилась над ним, и, улыбаясь, чмокнула волка в нос. Она аккуратно расстегнула ошейник, и положила его около лап волка. — Теперь ты свободен. Асм завилял хвостом, лизнул темную в нос, подпрыгнул, и, став на задние лапы, дотянулся до лица Тин. Лизнув и ее, с радостным тявканьем, волк рывком открыл входную дверь и скрылся в лесу. Темная вздохнула. — Ну вот… Дочь Сумерек, на секунду задумавшись, снова пришла в себя, поправила на плече сумку и пропустила сестру и человека за дверь. Хао вышел первым. Вещей у него не было, да и с чего бы? Как был в непонятной одежде и без ничего, так и остался, только разве что бинт на голове освежал картину. Второй любимый домик покинула Эл-Амаи. Выходя, она обернулась и вздохнула. Все-таки жалко было уходить отсюда надолго. Именно «надолго», она и не думала о том, что уйти, может быть, придется навсегда. Проведши рукой по волосам, девушка отправила их за спину, поправила одежду и сумку с водой, улыбнулась каким-то своим мыслям, и отошла к мертвому дереву. Ворона почему-то не было. Последней выходила Тин. Схватив свой посох и засунув его в магическую сумку, что позволяла носить с собой чуть ли не лошадь, девушка вышла из дома. Наложив заклятие защиты на двери, она тихо надеялась на то, что когда они вернуться она сможет их расколдовать. Двери захлопнулись, а деревяшки пришли в движение. Через секунду дверь миролюбиво разглядывала Тиндомерель оценивающим взглядом. Рот с пышными усами улыбнулся, большой глаз подмигнул, и лицо с двери исчезло. Тин заморгала и топнула ногой — Все равно я что-то перепутала! Последний раз бросив взгляд на дверь, девушка развернулась и подошла к ожидающим ее людям. Темная облокотилась на дерево, Хао стоял невдалеке, пожевывая травинку, Тиндомерель остановилась в двух шагах от сестры — Так куда мы идем? — А тебе не все равно? – ухмыльнувшись и выплевывая траву, ответил Хао. Не дожидаясь ответа, он развернулся и скрылся за ближайшими деревьями. Секунду помедлив, безрассудная дроу пошла за ним. Обернувшись, чтобы последний раз посмотреть на дом, Тиндомерель вздохнула, и бросилась вдогонку за ушедшими. Как только за деревьями скрылся силуэт серой магички, к дому подлетел уставший Талион. Но увидев, что дом пустует, ворон сел на ветку и принялся ждать. Он и не подозревал, что ждать придется очень долго… Когда солнце село за горизонт, ворона как не стало. Лишь приглядевшись можно было увидеть нечеткий силуэт птицы, с близи оказавшийся простой веткой.