Интервью c Сергеем Хелемендиком журнала „Парламентский курьер“, май 2008 года.

Уже много лет Вы пишете о сущности и закулисной стороне словацкой политики, и это не были оптимистичные тексты. Почему же Вы решили сами пойти в политику?

- Политика в принципе не может вызывать оптимизма у людей разумных и информированных. Не зря говорят, что пессимист это хорошо информированный оптимист. Политика – сфера Власти. Меня всегда интересовал феномен Власти, на котором держится наш мир. Главной мотивацией вступить в реальную политику был этот интерес, и должен сказать, что, проведя почти два года в словацком парламенте, я действительно увидел много для себя нового. Кроме того, я наивно полагал, что смогу быть нужен и полезен со своими знаниями и мыслями о культуре, СМИ и международной политике.

Почему Вы решили вступить в Словацкую народную партию?

- Здесь немалую роль сыграла случайность. С 1999 года я в той или иной мере занимался политическими исследованиями и избирательными кампаниями. В 2005 году ко мне обратились представители этой партии с предложением заняться ее предвыборной кампанией. Я согласился. Но по мере подготовки кампании мне становилось все яснее, что не смогу ее реализовать, не будучи официальным руководителем кампании, что предполагало мое участие в списке кандидатов. Если бы в СНП был мэнэджер, способный реализовать подготовленную кампанию, я бы не пошел в политику. Но такого человека не нашлось. Если совсем коротко, я хотел довести начатое дело до конца, что в конечном итоге удалось.

Оправдались ли Ваши не самые лучшие представления о закулисной стороне словацкой политики?

- Парламент подтвердил мое убеждение в том, что словацкие политики не люди Власти, а скорее бизнесмены. Словацкая политика почти исключительно о деньгах, которые делят и тратят политики и государственные служащие – естественно, в интересах налогоплательщиков, так, как они эти интересы понимают. В России этот процесс грубо называют выражением „пилить бюджет“. То же самое я могу расширить на европейскую политику, на европейскую либеральную модель парламентаризма. Не утверждаю, что это плохо. Торговля – знак эпохи благосостояния. Проблема только в том, что эпоха благосостояния, по моему глубокому убеждению, заканчивается, начинается эпоха малых и больших войн.

Насчет политики как таковой у меня не было никаких иллюзий – повторюсь, я занимался политическими исследованиями почти десять лет и практически всех актеров словацкого политического театра знаю хорошо лично. Иллюзии, как выяснилось, были относительно моей возможной роли в этом театре, и главная из них – что парламент мне даст возможность помочь Словакии сориентироваться в мире, найти лучший вариант внешней политики. Словакия – страна, где международная политика практически не интересует большинство законодателей и является исключительной сферой деятельности министра иностранных дел.

Как Вы относитесь ко взглядам словацких политиков и аналитиков на Россию?

- Думаю, что видят и понимают очень мало. Назову главное, чего не видят. Россия – другая цивилизация, подобно Китаю или Индии, построенная на основе сильной централизованной власти. Подобно Китаю, Россия вступила в мир торговли и денег, имея за спиной огромные ресурсы. Но, в отличие от Китая, Россия империя по своей сути и в этом смысле больше похожа на Британию или США.
Русская элита с момента падения коммунизма в 1991 году теснейшим образом переплетена с западными элитами и переплетается все больше. Русские нефтесырьевые гиганты начинают массированно инвестировать в Европу, что вызывает у многих в Словакии радостные предчувствия и надежды на то, что Словакию тоже не забудут. Думаю, что надежды в какой-то мере оправдаются. Главное, чего словацкие политики не понимают вообще, заключается в следующем. В мире сегодня есть только две державы, чья экономическая экспансия поддерживается Властью – то есть военной силой. Это Америка и снова возрождающаяся Россия.

Собираетесь ли Вы свой опыт работы в парламенте отразить в своих книгах?

- Я начал писать несколько новых книг одновременно. Одна из них о власти. Должен разочаровать читателей, ожидающих от меня какие-либо пикантности из парламентной жизни. Да, дискуссии в парламенте иногда напоминают любительский театр, актеры в котором плохие, постоянно забывающие текст тоже плохого драматурга. Но мне это уже давно не смешно.

Несколько раз Вы высказывались в том смысле, что собираетесь уйти из политики. С чем это связано?

- Я не стал политиком и не хочу им становиться. Меня постоянно спрашивают, почему я перестал писать. Это не так – мои статьи о геополитике печатаются в русских СМИ и собирают там большую аудиторию, которая постоянно растет. Книга „Мы … их!“ опубликована в десятках электронных библиотек, готовятся печатные издания других книг, я начал всерьез заниматься Интернетом. Эта сторона моей собственной жизни и творчества привлекает меня несравнимо больше, чем политика.

Вы обратились к парламенту с просьбой снять с Вас депутатскую неприкосновенность в связи с расследованием автоаварии с Вашим участием в 2006 году. Почему?

- Я считал и считаю, что это самый короткий путь к объективному и справедливому расследованию это банальной автоаварии. Особенно после ее медиализации, в ходе которой была использована грубая манипуляция общественным мнением.

Как с точки зрения политика Вы можете охарактеризовать словацких журналистов?

- В молодые годы я всерьез занимался творчеством Достоевского, написал о нем диссертацию и считаю этого писателя своим учителем в литературе. У него есть роман „Преступление и наказание“. Словацкие журналисты и их деятельность часто выглядят как преступление без наказания. В Словакии выросло поколение молодых людей, которых воспитали в искреннем убеждении в том, что оплевывать и смешивать с грязью кого-то за деньги есть уважаемое и безопасное занятие. В этом смысле словацкие и, может быть, еще чешские СМИ есть определенное исключение в рамках общеевропейского контекста. Не говоря уже о России или Америке. Такая ситуация сложилась потому, что словацкие политики и крупные экономические игроки вообще не понимают роли СМИ в мире.

На своем сайте в Интернете Вы высказали мнение, что нас ждут преждевременные выборы. Что Вас заставило прийти к такому выводу?

- Словацкую политику в ближайшем времени наконец ждет долгожданная смена поколений. Людей, случайно оказавшихся у власти после переворота 1989 года, наконец вытеснят новые. Смер (Smer) как политический проект есть не что иное, как политическое содружество в основном новых, появившихся после переворота кадров, пробившихся к власти. Смер никогда уже не будет таким сильным, как сейчас. Евро может радикально изменить настроения словацких избирателей накануне двухлетнего избирательного цикла, поэтому есть основания считать, что Смер будет вести дело к досрочным выборам, чтобы очистить словацкую сцену от „амортизированных“, уставших „нежных“ революционеров и укрепить свою власть. Такая возможность у Смера уже была осенью во время кризиса коалиции, ее неиспользование многие в этой партии сегодня считают ошибкой.

Каким Вам представляется дальнейшее развитие словацкой политической сцены? Каждая доминирующая в правительстве партия (ХЗДС, СДКУ) получила хотя бы два шанса, и, кажется, нет причин, чтобы в отношении Смера все было иначе...

- Все перечисленные проекты разные по своему характеру. Смер больше похож на ХЗДС периода расцвета, чем на СДКУ. Но более важно другое – все сильнее и радикальнее меняется мир вокруг Словакии. Перспективу в словацкой политике будут иметь только те проекты, которые смогут адекватно реагировать на эти изменения, самым близким из которых вступление Словакии в зону евро. Несравнимо более мощные факторы это передел послевоенного устройства Европы, перекраивание границ, которые уже стучатся в двери и могут если не завтра, то послезавтра полностью изменить лицо словацкой политики.

Все больше и больше Вы пишете о европейской и мировой политике – и в достаточно мрачном свете. Почему?

- В мире идет жестокая борьба за ресурсы, которых делается все меньше, а людей становится все больше. Эта борьба выливается в войны, и рано или поздно она приведет к войнам глобальным. Нам, живущим сегодня, хочется, чтобы это было попозже, но у многих из нас есть дети и внуки, которых все это коснется уже после нас. Я пишу об этом и буду писать, потому, что мне иногда удается видеть дальше, назвать нечто, еще неназванное.

Какой Вам представляется роль Косова в мировой политике? Вы как член Словацкой народной партии, которая всегда выступала за самоопределение Словакии и словаков, не стояли перед дилеммой, отказывая в таком праве косовским албанцам? Или верх взяли опасения эффекта домино в южной Словакии?

- Косово это искуственно имплантированная в тело процветающей и расслабленной либеральной Европы раковая опухоль, которая будет давать метастазы. Косово это эксперимент, авторами которого, как и многих других экспериментов, являются США. Таким образом в Европе новые государства еще никогда не возникали.

Как Вы считаете, не станет ли случай Косова примером и для других наций без собственного государства(курдов, басков, чеченцев, абхазов и т.д.)?

- Это не вопрос примера, а вопрос прецедента, который по сути своей стоит у истоков любого права, особенно международного. Косово это пример того, как сильный – США – может создать в своих интересах новое государство „под ключ“. Косово в значительной степени развязало руки России для решения своих геополитических проблем на пространствах бывшего СССР. У кого еще развяжутся руки, увидим.

видео "Член НАТО":
http://www.chelemendik.ru/ShowDoc.php?d=63
Сергей Хелемендик: О политическом расизме
http://chelemendik.tv/ShowDoc.php?d=61
Сергей Хелемендик: О геополитическом смысле высказываний Саакашвили на сессии ПАСЕ
http://chelemendik.tv/ShowDoc.php?d=60