Все стихотворения, кроме первого написаны в этом году. "Я не коснусь твоих ланит" существует уже 2 года...
* * *
Я не коснусь твоих ланит
Своими грешными устами.
Их слово всё испепелит
Горячим, горестным обманом.
Быть может, это вечный страх,
Что поселился в моём сердце,
Что от души оставил прах
И на ресницах мёртвый слепок.
Быть может, это небеса
Мне посылают свою кару?
Она страшнее для меня
Самых жестоких испытаний.
Так рано чувства умертвить
Способно существо живое:
Ни сострадать, ни полюбить,
Ни испытать зловещей боли…
Не в силах солнца свет горячий
На бледной коже ощутить,
А сердце ноет, сердце плачет,
Ему никак не позабыть
Надежды светлой, несуразной,
Печали тихой в глубине
Сознания. Эти сны прекрасны.
Они не снятся больше мне.
В руках моих уж снег холодный
Не станет талою водой –
Они крепки, как лёд озёрный,
Покрылись стужей и тоской.
Мне ангел святой не являлся,
Являлась только ночи тень.
О, Боже! Как собой остаться
И эту пустоту извлечь?
Я не умею ненавидеть,
Всё, что умею – это ждать
И голос внутренний услышать.
Я рождена, чтобы страдать!
И это счастье для души,
Что жаждет крыльев воскрешения,
Это красивейший рассказ
Из темноты и сожаления.
А кто мне душу исцелит?
Кто в моих мыслях лёд растопит?
Живёт на свете ль тот пиит,
Что воскресить живых способен?
Нет, я не требую пощады
И не ропщу. Лишь моих плеч
Я сбросить тяжеленный камень
Хочу, чтоб быть такой как есть.
Мне маска прослужила лучшим другом
На протяжении долгих сотен лет,
Но завершать печальную этюду
Она не в силах. Мой первородный грех
Вода святая не способна смыть,
Пусть шепчет дух молитву о спасении,
В нём мёртвый холод будет вечно жить,
Всё светлое потухло от метелей.
Играет музыка. Сплетенье нот повсюду:
То яркая, то тусклая, то бас…
Сначала колыбельные, рисунки,
Чуть позже наступает Венский вальс,
Затем приходит ностальгии пенье,
Ещё чуть-чуть и Реквием в конце.
А я лечу в объятьях вдохновенья,
Придерживая маску на лице.
Я веер раскрываю, чтоб укрыть
От глаз людских истомную улыбку.
Я с детства знаю, что никогда не быть
Мне ангелом, которым часто слыла.
Жизнь – маскарад, а мы скрываем лица.
Мы в роль вживаемся о главном позабыв.
Глупец – король, молчит его певица,
А добродетель чувство совести забыл.
Зальётся небо горькими слезами,
Смотря на этот бал упавших душ.
Но плачь, сольётся быстро с голосами
Смеющихся, тщеславных туш.
Серебряную маску украшают
Чёрный узор и капли янтаря.
И от прикосновенья замирает
Игра лучей на ледяных камнях.
Быть может обжигающее пламя
Нам лаской кажется накаленных страстей?
Но не видать мне ни конца, ни края
Златой верёвки на груди моей.
Как душно! Отворить бы окна,
Мне с каждою секундою дышать
Сложнее стало, с каждым вздохом
Мне воздух хладный больно так глотать.
Сорвала маску. В плоть мою вонзили
Рапиры острые. Мучительная боль.
Но вместо алой крови льётся иней,
На белом шёлке сплошь и рядом серебро.
Кто подберёт оставленную маску?
Она изменит грустные глаза,
И тот поверит в злую сказку:
«Всё это бал, а жизнь – как маскарад».