Ужас на моем дневе - чет меня поперло на странные (и страшные) пейринги... Итак, на сей раз нечто типа легкого неясного хентая с изрядной долей романтики...(возможно,как-нибудь выставлю картинки своего исполнения с этим зрелищем - не с ХЕНТАЕМ, не дождетесь!!!..)

КАТОЛИК И ПРОТЕСТАНТКА

Шикарные белоснежные волосы мягко качнулись из стороны в сторону, когда Интеграл остановилась перед дверью, чтобы сравнить номер на записке, полученной ею этим утром, с номером на обветшалой деревянной поверхности.
Утром, когда поместье Хеллсинг только-только начало пробуждаться, заспанный Уолтер принес своей хозяйке небольшой конверт, вяло оправдавшись «Вам письмо, сэр». Интеграл, так же невнятно поблагодарив, выудила из, оказывается, плохо заклеенного конверта небольшую записку. На поверхности листка красивым убористым подчерком был написан адрес и одно-единственное слово «Приходи».
Заинтригованная леди Хеллсинг хладнокровно отказалась от телохранителей, предложенных обеспокоенным Уолтером; успокоила встревоженную Серас и послала спать вялого Алукарда, решив навестить неведомого адресата самолично.

Дверь со скрипом открылась, леди обвеял поток тёплого воздуха и…смутно знакомый запах. Помявшись мгновение, Интеграл нерешительно шагнула внутрь.
В тот же миг дверь с грохотом закрылась, а слегка перепуганную девушку с силой втянули в тёмный зал и швырнули на кровать, стоящую прямо посреди комнаты. Мгновением спустя Интеграл сильно придавили, предварительно схватив за запястья. Лица девушки коснулось жаркое дыхание, а по комнате разнесся демонический смех, который трудно было спутать.
- Ты… Андерсон?!? – Интеграл постаралась вырваться, но священник держал её весьма крепко и, кроме того, был отнюдь не лёгким. После пяти безрезультатных попыток, Интеграл выдохлась и, с не скрывая своего отвращения и ненависти, резко выкрикнула:
- Что тебе нужно?!?
Ответом ей был очередной смех. Падре Андерсон разлегся на заманенной в ловушку леди, с плотоядным интересом разглядывая свою жертву.
- Какие мы доверчивые, - весёлым голосом протянул он. – Одни пришли, без охраны, без чокнутого вампира…
- Если бы я знала… - оскалилась Интеграл, но Андерсон с силой вдавил её в матрас, прижимаясь своей грудью к её.
- Но ты ведь догадывалась, - прошептал он так, как никогда до этого, касаясь небритой щекой гладкой щеки девушки; Интеграл вспыхнула и попыталась отодвинуться, но тщетно. – Догадывалась, ведь кто ещё решит послать такое письмецо?..
- В твоих же интересах отпустить меня, католик, - леди смогла взять себя в руки.
Андерсон коротко рассмеялся.
- А что ты можешь сделать мне, протестантка? – поинтересовался он. – Сейчас ты беззащитна, как никогда. Твой вампир, даже если и придёт сюда, будет вялым и наврядли победит меня, ведь на дворе полдень, время, когда твари вроде него слабы до невозможного! Что же ты можешь сделать мне, моя милая, белокурая красавица?..
Интеграл, в течение всего монолога священника смотревшая ненавидящим взором в окно, почувствовала, как руки католика касаются её тела, услышала звук рвущейся ткани. Громко вскрикнув, она дернулась, но наглая рука Андерсона уже гладила её живот, не щадя ни пяди обнаженного тела.
- Католическая мразь!! – с бессильной яростью выкрикнула девушка, глядя в глаза своему истязателю. – Ну, чего ты ждешь, раб Максвелла?! Давай, давай же, ублюдок, делай своё дело, выполняй свой приказ, чтобы было, что потом замаливать!..
Эти, казалось бы, бессмысленные слова, предназначенные разозлить, сумели сделать невероятное: Андерсон внезапно замер, боясь пошевелиться, а затем резко спрыгнул с кровати, бросаясь куда-то в темноту квартиры. Интеграл некоторое время ошарашено смотрела на потрескавшийся потолок. Будто во сне провела ладонью по своему телу, словно желая увериться в своей целостности, после чего села на кровати, судорожно принявшись застёгивать пуговицы, которые чудом остались на её блузке после властного движения католика.
«Уйти отсюда…как можно быстрее…вернуться в поместье и прислать сюда Алукарда с Серас…Эта католическая тварь заплатит мне за унижение!..» - проносились в её голове гневные мысли.
Это действительно было позором – её, последнюю из величайшего рода Хеллсингов, верную протестантизму, чуть не изнасиловал паршивый католик, да при том ещё и священник на службе у Ватикана!.. Уязвленная гордость кричала о мести, по возможности кровавой и жестокой…
Но что-то ещё, глубоко в душе, жалело католика, которого остальная сущность Интеграл ненавидела. Девушка, продолжая перебирать пальцами пуговицы на истерзанной блузке, вспомнила странный ужас в зелёных глазах священника, когда она начала кричать ему в лицо первое, что в голову пришло.
Интеграл провела рукой по животу, повторяя движения Андерсона. Около минуты она не могла понять, что же смущало её. Однако потом Интеграл поняла: если Андерсон рвал на ней блузку со звериной злобой, то касался её тела он с непонятной и почти невозможной, если судить по внешности падре, нежностью. Что на него нашло?..

В тишине из дальнего помещения доносились обрывки молитв, читаемых почти срывающимся голосом, в котором ясно слышалась паника. Леди Хеллсинг, помедлив, поднялась со скрипнувшей кровати и осторожным шагом направилась в убежище католика.
Андерсон сидел на полу, прижав к губам свой католический крест, всегда поражавший Интеграл своими гигантскими размерами. Услышав тихие шаги, падре резко обернулся и, увидев в дверном проёме несостоявшуюся жертву, мгновенно покрылся испариной.
- Уходи!.. Уходи прочь, иначе я за себя не отвечаю!.. – судорожно вцепившись в крест, хрипло выкрикнул Александр.
Интеграл осталась стоять, не сводя с него взгляда. В её душе яростно боролись ненависть и жалость к этому человеку.
Андерсон, ничего не подозревая о происходившей внутри Интеграл схватке, вскочил на ноги, как ужаленный, и ринулся на девушку, на ходу обнажая клинки. Интеграл не шелохнулась - даже тогда, когда лезвие с чуть слышным пением вошло в трухлявое дерево косяка по рукоять, изменив траекторию полёта за мгновение до встречи с лицом девушки.
- Уходи…умоляю… - тяжело прошептал Андерсон, сжимая рукоять клинка и обдавая лицо Интеграл горячим дыханием.
Паника в глазах, мольба в хриплом голосе, тяжелое затрудненное дыхание, - падре даже не подозревал, что именно это и поставило точку в битве чувств. Интеграл с легким вздохом прикрыла глаза и, взяв сильно вздрогнувшего католика за руку, отвела его в спальню, где силой усадила на кровать.
- Я сделаю чай, - негромко оповестила она священника, направляясь на кухню. – Не уходи, хорошо?
Андерсон, тупо смотрящий на своё запястье, за которое девушка отвела его сюда, промолчал. Только когда в темноте мелькнули чуть покачивающиеся в такт шагам жемчужные волосы, он сумел оторвать взгляд от своей руки и устремить его вслед леди.
На кухне Интеграл старалась разобраться в своих эмоциях, внезапно осознавая, что она…симпатизирует священнику! А ведь до этого момента она смотреть на него без содрогания не могла! Да что же твориться с ними обоими сегодня?..

Чайник яростно засвистел и тутже замолк: Андерсон выключил его за секунду до того, как Интеграл встрепенулась, отвлеченная от своих странных дум.
- Уходи. Прошу тебя, - тихо повторил падре, избегая смотреть на девушку.
Леди Хеллсинг молча поднялась и, опять же, силой усадив Андерсона на своё место, начала заваривать чай. В детстве она очень любила наблюдать за Уолтером, благодаря чему и научилась готовить чай едва ли не лучше дворецкого. В связи с этим Уолтер когда-то часто гонял свою юную хозяйку с кухни, считая это пространство чисто своей территорией. Помнится, она тогда весело развлекалась, выводя из себя обычно спокойного дворецкого и с хохотом бегая по коридорам, изредка сталкиваясь с горничными…
- Пей, - негромко попросила Интеграл, ставя перед мрачным священником дымящуюся чашку. – А то остынет, - девушка молча села на второй стул, оказавшись лицом к лицу с католиком.
Андерсон молчал, гипнотизируя взглядом чашку с чаем. Леди тоже не спешила заводить беседу.
Подумать только, ещё десять минут назад она была готова бросить на растерзание этого человека все свои легионы…
- Это Максвелл придумал, не так ли? – наконец решила поинтересоваться «Железная леди».
Андерсон сильно вздрогнул и, помедлив секунду, кивнул.
- Он хотел унизить тебя. Сильно. Так, чтобы ты даже смотреть в его сторону не могла без дрожи, - тихо произнес он. – Максвелл рассудил, что для закоренелой протестантки нет ничего позорнее, нежели быть изнасилованной католиком, причем напрямую связанным с Ватиканом.
- Почему ты? – спустя минуту тишины спросила Интеграл.
Андерсон вместо ответа пожал плечами.
- Наверное, он рассудил, что ко мне ты испытываешь наибольшую ненависть, - тихо прошептал он.
Интеграл задумчиво качнула головой из стороны в сторону.
- А может, что ты испытываешь наибольшую ненависть ко мне? - задала она риторический вопрос в пустоту, не рассчитывая на ответ.
Однако получив его.
- Но…Я не ненавижу тебя.
Интеграл ошарашено перевела взгляд с грязной стены на своего собеседника: в этот раз Андерсон не отвёл взгляда.
- Я не ненавижу тебя, - повторил тот.
- А я – тебя… - неожиданно для самой себя прошептала леди Хеллсинг, судорожно сжимая в руке чайную ложечку, которой до этого момента неслышно размешивала свой чай.
Наступила тишина. Всепоглощающая, всепронизывающая, вселенная тишина. В этой тишине существовали только они двое: католик, пошедший против приказа своей церкви, и протестантка, впервые посмотревшая на врага своей веры по-другому.
- Той ночью. В Патрике. Я впервые увидел тебя, - вдруг тяжело начал Андерсон. – Тебя, главу протестантского Ордена и госпожу вампиров, которых я должен был уничтожить. Увидел – и напал. Я даже подумать не мог, что ты отразишь удар…
Интеграл почувствовала, как по её телу пробежала дрожь. Она тоже вспомнила эту ночь. И вспомнила, как Андерсон прижал её к стене, как наклонился к её лицу с безумной улыбкой. Воспоминания были так себе, гораздо ниже среднего, но при этом в них что-то было. Что такое, что-то, будоражащее кровь и плоть.
- Потом…В музее. Снова хотел напасть. Алукард помешал. И я ушел. Ушел, слыша за спиной твой легкий смех – ты смеялась над Максвеллом…
Интеграл вспомнила и тот день: вот Максвелл своенравно хамит ей, вот Алукард целится в него… Вот Андерсон властно отодвигает архиепископа и идет на неё…Прямо на неё…
- И той ночью, когда проснулся «Миленниум»…
А вот эти воспоминания ещё тревожили память Интеграл. Её окружали солдаты, обращенные по воле Майора в нелюдей, когда появился он - Андерсон. Появился внезапно и прямо перед нею…Издеваясь…и загораживая её от врагов…
Почему же из всех, кто встречался ей на пути, только он, этот католик со штыками, будоражит её кровь?..
- Из всех женщин…Только ты…Повергала меня в непонятное восхищение, - тяжело выговорил Андерсон, не сводя взгляда с покрасневшей Интеграл.
Она промолчала.

В главном зале заброшенной квартиры раздался звон бьющегося стекла. Затем – звук, какой бывает, когда приземляется спрыгнувший с высоты человек, надрывистое хриплое дыхание и звуки каких-то странных, будто пьяных шагов. Потом снова звук приземления, шаги, вновь приземление. Андерсон напрягся всем телом, продолжая смотреть на Интеграл.
- Это же вроде как заброшенная квартира… - негромко, чтобы её мог слышать только Искариот, произнесла леди Хеллсинг, чуть прищуриваясь и глядя в сторону прикрытого дверью прохода.
- Да. Заброшенная… - шепотом подтвердил Андерсон; его рука незаметно скользнула под плащ, с шелестом извлекла оттуда блеснувший штык.
Из зала донесся пьяный мужской голос:
- Эй, Эрн… Копы убрались?..
- Да, Бобби, их тачка проехала, - донесся второй, более звонкий голос, после которого последовал звук шагов. – Но на всякий пожарный надо бы переждать…
- Братва, а эта хибара точно нежилая? – с большим сомнением поинтересовался третий мужчина: его голос был наиболее трезвым.
- Точняк, здесь уже три года никто не бывает!
- Н-да?.. А кровать-то смятая…
Интеграл почувствовала, как внутри разливается холод. Почти беззвучно ругнувшись сквозь зубы, она тихо вытащила из-за пояса пистолет, на который Андерсон кинул недоумевающий взгляд. Хеллсинг перехватила его и лукаво улыбнулась в ответ.
Тем временем в зале начали шататься более целеустремленно. Голоса стали громче: похоже, преступники, которые спасались от полиции, почувствовали себя в безопасности.
- И смята кровать совсем недавно… Не нравится мне это, лучше найти другую берлогу! – Интеграл мысленно одобрила предложение трезвого парня; палец уверенно лег на курок, с тихим щелчком взвел его. Андерсон, услышав щелчок, покосился на девушку; Хеллсинг заметила на его лице обыденную маниакальную усмешку.
- Да че ты, как этот!.. – невнятно, заплетающимся языком пробасили оттуда же. – Может, ушли они, а?..
- Да если и здесь все ещё, то им недолго жить осталось… Верно, Эрн?
- Верно, Боб. Так что, не дрейфь, Марти! – звук похлопывания по плечу.
- Но… Но…
- Тсс! Там на кухне дверь приоткрыта…
Андерсон, будто ожидая этих слов, неслышно встал с места и приблизился к двери, кивком указав Интеграл на окно, откуда открывался прекрасный вид на предполагаемую живую мишень. Кивнув, Хеллсинг тихо поднялась и заняла указанную позицию. Едва она встала на предложенное Андерсоном место и подняла пистолет, священник кивнул и вышел из кухни. В зале раздались голоса. Что насторожило Интеграл – преимущественно не предвещающие ничего хорошего.
- Что?.. Кто вы такой?!..
- О-о, житель появился…
- Шел бы ты дядя…
Леди Хеллсинг сглотнула. Она уже поняла, что спокойно уйти не удастся. В этот момент раздались звуки шагов, и дверь на кухню, аккуратно прикрытая Андерсоном, распахнулась.
На пороге возник неухоженный мужик с полупьяными водянистыми глазами. Интеграл демонстративно поморщилась, но мужика это, по-видимому не проняло. Икнув и оглядев девушку, пьяница расплылся в похотливой улыбочке.
- О-о-о, какая телка!.. – он обернулся и прогрохотал на весь зал. – Пацаны, тут такая цыпочка!..
- Отойди от двери, и я не трону тебя, еретик, - спокойно прозвучал, едва стих пьяный вопль, голос Искариота.
Интеграл как наяву увидала гневные зеленые глаза Андерсона, взгляд которых был устремлен на пьянь у двери. На месте преступника она бы послушалась.
Но тот явно растерял последние мозги от выпивки.
- Э-эй, киска, иди сюда!.. – мужик, хоть и пьяно, но все же верно и, что главное, быстро направился по направлению к Интеграл.
- Эрн, стой!.. – попытался остановить товарища парень, которого назвали Марти, но Эрн уже был в предвкушении, потому не обратил внимания на чуть ли молящий вопль дружка (видимо, Андерсон уже успел обнажить свои штыки). От Хеллсинг его отделяло несколько шагов, когда Интеграл громко усмехнулась и вскинула руку с пистолетом. Раздался выстрел. В зале вскрикнул Марти, грязно выругался Боб. Эрн покачнулся, чуть протрезвевшими глазами уставился на черную дырку у своих ног.
- М-мать… - прохрипел он, делая шаг назад.
- Это только предупреждение, - холодным голосом оповестила пьяницу Интеграл, демонстративно перезаряжая пистолет. – Следующей целью будет колено.
- М-мать… М-мать!.. Мужики, у неё револьвер!! – с нотками истерики крикнул Эрн, безумными глазами таращась на пистолет в руках леди. Та снова презрительно усмехнулась.
- Балда, у тебя тоже!.. – снова выругавшись, выкрикнул Боб.
Эрн икнул, пошарил по карманам и выудил старенький пистолет. Интеграл почувствовала, что ей становится нехорошо. Одно дело грозить пистолетом безоружному человеку, и совсем другое – пугать им вооруженного и при этом пьяного преступника.
- Ы-ы-ы!.. – радостно ощерился Эрн, поигрывая своей пушкой. – Ну что, цыпа, поговорим?
В зале выстрелили. Раздался звук падающего тела: сомнений в том, в кого попали, не возникло, учитывая, что после чьего-то падения раздался торжествующий хохот Бобби и испуганный возглас Марти. У Интеграл екнуло в груди, но она молча наставила пистолет на Эрна, выбрав на сей раз мишенью его лоб.
- Не волнуйся, цыпочка! – тем временем ощерился пьяница. – Будешь хорошо себя вести, мы тебя отпустим. Живой и почти невредимой! Гы-гы-гы!.. – преступник гадко рассмеялся.
Как выяснилось, зря.
Марти внезапно закричал не своим голосом: создавалось впечатление, что ему что-то прищемили… причем что-то, очень мужчине необходимое. Грязно ругался Боб. И зловеще раздавалось шуршание одежды, словно кто-то поднимался с пола.
Эрн, который медленно шел на леди Хеллсинг, воображая себя крайне крутым с пушкой наперевес, не услышал звонкого пения летящих штык и хрипа кого-то из товарищей. Все, что он видел перед собой: одинокая девушка, оставшаяся без дружка и защитника. И он абсолютно не видел нацеленного на себя пистолета, холодных голубых глаз и кривой усмешки на губах.
Когда их разделяло всего два шага, Интеграл спустила курок…
…И покрылась холодным потом, услышав простой щелчок.
«Пули… Кончились?..»
Эрн победоносно оскалился, уже явно предвкушая, как они с ребятами повеселятся с девицей, когда на него легла чья-то тень. Затем грудь преступника пронзила слепящая вспышка боли; опустив глаза, Эрн увидел кончик сияющего штыка, пронзившего его насквозь. Спустя секунду рядом с этим штыком с влажным чмоканьем появился второй, затем заблестел третий…
- Никогда не смей даже смотреть на мою женщину… - прорычали ему в ухо, и Эрн почувствовал, что его лицо словно расползается.
Миг – и голова пьяницы распалась на две ровные половины. Конвульсивно дергающееся тело мужчины упало на пол и вскоре затихло.
- Ты в порядке, Инта?.. – Андерсон приблизился к Хеллсинг и уже взяв её за плечи понял, что сказал: щеки священника залил яркий румянец, падре запнулся: - То есть, Интегра… Я хотел сказать, Интеграл… Леди Хеллсинг…
Интеграл со странным выражением глаз смотрела на запинающегося священника, после чего положила одну ладонь на сгиб его руки.
- Я в порядке, Алекс, - улыбнулась она; Александр хотел было улыбнуться в ответ, но тут лицо Интеграл исказилось и девушка резко дернула его в сторону, вскидывая пистолет с криком: - Алекс, в сторону!!!
Раздался выстрел. Выстрел, который немало удивил Интеграл – ведь тогда, с Эрном, пистолет не сработал. Похоже, просто попалась пустая ячейка: леди Хеллсинг так давно не использовала пистолет против настоящего противника, а не в тире, что могла и забыть проверить магазин…
В любом случае, Марти, который, видимо, был пощажен Искариотом, но не оценил дарованной жизни и решил поквитаться за павших дружков, дернул головой (пуля попала точно в лоб) и упал тушей на пол.
Несколько мгновений Андерсон молча смотрел на тело последнего из противников, потом перевел взгляд на тяжело дышащую Интеграл.
- Ты могла бы этого и не делать… - тихо произнес священник, вздергивая одну бровь и вновь укладывая ладони на её плечи.
Леди Хеллсинг лукаво улыбнулась, не спеша скидывать ладони падре со своих плеч.
- Возможно… и что? Думаешь, я позволю кому-то застрелить моего мужчину?
В зеленых глазах Андерсона мелькнуло сначала удивление, потом горячая благодарность, а потом…
Потом он просто несмело коснулся губами губ Интеграл.
Хеллсинг мысленно улыбнулась и ответила на поцелуй.

Блузка летит на пол. Мягко, красиво ложится, собираясь складками. Сутана обрушивается рядом с ней, поднимая в воздух облако пыли. Кровать протестующе скрипит, когда двое валятся на неё, не желая отпускать друг друга. Большой католический крест блестящей молнией описывает дугу и стукается о стену. Изящный протестантский крестик падает на пол. Треск рвущейся ткани.
Тяжелое дыхание и еле слышный стон – мужской, женский?.. Он нежно касается губами её кожи, ласкает языком её тело. Она мягко гладит его широкую спину, запускает тонкие аристократические пальцы в короткие светлые волосы. Закусив губу, издаёт невнятный стон, когда он чуть покусывает сосок. Блеск в зелёных глазах, когда он встречается с ней взглядом. Тонкая женская талия касается крепкой мужской, изящные ноги обвивают его бёдра. Он стонет, яростно, невнятно, не желая отпускать её губы – такие нежные, такие податливые…
Короткий вскрик, когда происходит их слияние. Он шепчет что-то, что-то невероятно нежное. Она кусает мочку его уха, вызывая сдавленный стон, превращающийся в легкий смех. Он без конца целует её шею, плечи, грудь, гладит хрупкую спину. Она вонзает ногти в его тело в порыве страсти, стремясь прижаться к нему как можно сильнее. Он отвечает ей, сжимая её в объятиях, слушая стоны, шепот, тихие приглушенные вскрики. Движения становятся всё яростнее.
Она шепчет, что любит его, только его. Он безумно улыбается и отвечает, что тоже без ума от неё, что он принадлежит только ей. Скрип не смолкает ни на секунду. Безумный танец любви продолжается и будто становится все сильнее и сладострастнее. Он целует её в губы, невнятный стон. Бешеный стук двух сердец. По его лицу катятся капли пота, падают на её лицо, сливаются с её потом. Длинные жемчужные волосы промокли, в них запутана его рука.
Вдруг – толчок. Она выгибается дугой, касаясь его всем телом, гладит его голову, плечи, спину. Он целует, целует: и с каждым поцелуем она – все слаще и слаще. Он отрывается от её губ и кричит. Громко, страстно. Она вторяет ему тонким вскриком. Движения слабеют, слабеют… Последний поцелуй, самый страстный, самый нежный, самый яростный и глубокий… Она опускается на матрас, он нежно осыпает её тело поцелуями и ложится рядом…
Танец завершен.

Солнце садилось за горизонт, и его алые лучи проникали сквозь плотно закрытые жалюзи, падая на двух людей, обнимающих друг друга в кровати.
Андерсон нежно погладил Интеграл по щеке: она мгновенно открыла глаза.
- Давай убежим?.. – с непонятной мольбой попросил он.
- Давай… Но куда? Нас повсюду найдут: тебя – Искариоты, меня – Алукард… - прошептала Интеграл, прижимаясь к его плечу.
Андерсон нежно улыбнулся, на миг прикрывая глаза, когда она коснулась губами его плеча.
- Не волнуйся. Мы найдём место. Безопасное, где нет ни этого вампира, ни этих Искариотов…Если оно есть, мы найдём его. Ты веришь мне?
- Как никому иному…
- Я люблю тебя, Инта...
- А я люблю тебя, Алекс…
Солнце садилось.


от Автора: возможно,скоро выставлю продолжение ))))