Да, моё, окно умерло, и дело даже не в том, что оно, изо дня в день, лишено щедрых медовых лучей вездесущего глаза галактики, оно потухло изнутри. Как узник, томящийся десятилетиями в темнице, желая вырезать, выбить, выпилить, выгрызть эти ненавистные решётки, в конечном итоге, сходит с ума, смирившись с долей крестьянина, которого настигла экспроприация на аспидном полу в своём огороженном мире. Этим заканчивает каждый. Такова стандартная модель жизни героической или падшей. Наша, да и ваша душа одинока в этом мире. Каждый заключен в персональной глухой свинцовой камере, одной из многих; наши соседи, сверху, снизу, по краям, отчаянно рвут кандалы, мечутся в поисках лазейки, чтобы обрести мельчайшую надежду: общаться со своими собратьями, но и воплотиться это может только лишь через средство знаков. Но символы эти уникальны для всего живого, а засим их смысл эфемерен и запутан, темен и неверен. Вся тварь насущная исступленно стремимся поделиться с другими пыльными сокровищами нашего сердца, но они, они другие, не знают, как принять их, и потому мы сиротливо волочимся по жизни, бок о бок со своими сателлитами, но не заодно с ними, не понимая их и не понятые ими. Мы похожи на людей, что живут в чужой стране, почти не зная ее языка; им хочется высказать много прекрасных, глубоких мыслей, но они обречены, произносить лишь штампованные фразы из разговорника... Но всё же, тем нежным гениями, чья суть омылась потоками вселенской мудрости, те, кто упорно раздирал в прах твердь казематов, тюремных Алькасаров дарует фортуна… Они нащупывают, изодранными в мясо пальцами-костями расселину, едва брезжащего света "от оттуда", света-дымки, света розовых мечтаний, света ласковой надежды, обволакивающей любви - точно такую же камеру, один в один, но в ней, в ней...
О боги! Всё создание творца, всего лишь человек, таких миллион за много лет, родилось, и родится, несомненно, но он иной, и как близнец, родной… так яростно и рьяно, круша со стороны исподней злосчастные чертоги, всё теми же путями, ломая, багровя локтями, нависшие остроги. К вам звал ли он? Его ль ваша чаяла душа? Поклон-поклон да, это он. Шаг. Шах. Взмах. Царство небесное...

Умерло