Настроение сейчас - со смыслом или без оного

Я осторожно погрузил уставшее тело в алое кресло, обитое гладким шелком. Строгий ворон в фиолетовом цилиндре подал мне бокал темного вина, но я лишь пригубил, занятый собственными мыслями. Вокруг меня субстанция сна была беспокойной, но я к этому уже привык. Так должно. И не мне с этим спорить.
Я слишком болен. Но ключ был вовсе не в моей болезни, мои мысли занимало время, которого, черт возьми, оставалось с каждым днем все меньше. У меня еще было лет тридцать, дальше все это станет бесполезным. Но успею ли я за эти годы сделать все, чего хочу? Сколько людей добивались всего и в меньшие сроки, но сколько их погибало на приступе своих желаний? Почти все.. Так почему же я уверен, что именно у меня все получится? Я - самоуверенный болван. Боже, да что я есть? Я - центр вселенной, только вот она об этом даже не догадывается. Я - гений мысли, только вот люди даже не узнают меня. Я - могу назвать себя человеком, только таких еще шесть миллиардов. Тогда к чему все это? Тешить свое самолюбие мнимой исключительностью? Я чуть не раздавил бокал в пальцах от злости. Слишком самолюбив, слишком глуп, все слишком..
Черно-белая клеточка стены сползла на пол и недовольно ворочалась у меня под ботинками. На подставке для ворона висел только фиолетовый цилиндр и грустно махал красной ленточкой. Дверь что-то шептала и страдала от мыслей. Как все это обыденно и скучно. Мне никогда не стать гением, даже в этой дурацкой полусонной стране фантазий. Я почувствовал укол в сердце. С тех пор, как я начал здесь бывать, оно болит. Болит колко и мстительно. Черт бы его побрал, это сердце. Чувствовать - это прекрасно, но банальный физический орган, отвечающий за мою жизнедеятельность, никогда не даст мне жить спокойно.
Дверь скрипнула, отворяясь, и безумное белое солнце, грязно ухмыляясь, ударило мне по глазам. Наступало утро. Я чувствовал, что пора просыпаться. Мне нельзя пропустить этот момент. Солнце так жгло глаза, что я - полуслепой и дрожащий, на ощупь пошел к двери. Снаружи было бескрайнее шахматное поле, зеленоватое небо, огромные сломанные часы. Я ничего из этого не видел, я мог только чувствовать. А еще я чувствовал веру. Я, чертов дурак, верил. Верил в то, что я смогу поднять флаги. Верил в то, что я смогу свершить гений (или злодейство?). Верил в то, что я буду созидать этот мир заново. И когда я просыпался, я понимал, что без этой веры я ничто. Но пока я хранил этот маленький секрет, я был.