Автор: Aelite
Фэндом: А. и Б. Стругацкие "Путь на Амальтею"
Пэйринг: Юрковский/Дауге
Жанр: angst, romance
Рейтинг: PG-13
Отказ: Герои принадлежат законным правообладателям. Никакой выгоды от их использования не извлекаю.

Ты никогда не пытался разобраться, что это, как это назвать или как с этим бороться. Ты просто приходил – без стука, открывал дверь и заглядывал внутрь. А я никогда не запирал её, чтобы тебе не пришлось стучать. Хотя меня эта твоя привычка раздражала. Так вот, ты заглядывал, видел меня и улыбался. Краешками красивых губ и уголками красивых глаз, а казалось сразу, что улыбается каждая клеточка твоего красивого лица. Ты молча входил, а иногда и не молча, иногда ты говорил «привет», или с порога начинал рассказывать что-то, будто возобновляя прерванный разговор с середины фразы, но я тебя, конечно же, всегда понимал, сразу же вливался в ход твоих мыслей. Наверное, мы и думали одинаково. Ты подходил ко мне и опускал ладони мне на плечи, а я прижимался к тебе спиной. Или ты наклонялся над моим столом, заглядывая мне в глаза. А иногда просто валился на кровать, заложив руки за голову, и смотрел в потолок. Улыбался, хмурился, вздыхал устало. Ты всегда был такой разный, и мне нравилось угадывать сегодняшнее твоё настроение.
Всё началось так органично, словно по-другому и не бывает. Ты заглянул ко мне, улыбаясь, прошёл, закрыв за собой дверь, и опустился у моих ног на мягкий ковёр. «Привет». Я не знаю почему, но мне захотелось дотронуться до тебя, до гладковыбритой щеки, до красивой улыбки, до мягких каштановых прядей. И я дотронулся. Ты накрыл мою ладонь своей и ничего не сказал. Мы сидели так, наверное, минуту, когда я выбрался из рабочего кресла и устроился рядом с тобой на ковре. Ты обнял меня, а я тебя поцеловал.
Как мы всегда ждали этих минут, когда можно сидеть, лежать, стоять вот так – обнявшись, жадно целуясь и мечтая стать одним целым наконец, и как срывалось иногда от переизбытка чувств – вслух: «Как же я тебя люблю!» Нас нельзя было разлучить. Никак.
Ты знал, что у меня хранится фотография твоей сестры – моей бывшей жены. Ты обижался на меня – точнее, сердился, уговаривал выкинуть карточку. Ты ненавидел её – за то, что она разбила когда-то мне сердце, за то, что она пуста, и ты, конечно, был прав. Я и сам давно уже не любил её. Оставалась тоска и тупая боль, и я чувствовал себя мучеником, глядя на её красивое лицо. Похожа на тебя, очень, но, конечно же, не ты. Ты, наверное, ревновал. Я помню, ты был у меня. Стоял за спиной, обняв, а я пролистывал справочник. Там, зажатое между листами, было её фото. Я даже растерялся немного и не перелистнул страницу, уставившись на её насмешливое лицо, и ты взял карточку. Ты стоял, крепко-крепко прижимаясь ко мне, и я держал тебя за руку, и улыбался – потому что под фотографией Маши было твоё фото, и я любил тебя – о, как же я любил тебя! Мне хотелось кричать об этом так, чтобы лёгкие рвались от крика. Тебе было больно. Я думаю, было больно, хотя ты такой сильный, ты никогда не показывал это. Ты положил фотографию обратно, и тогда я встал, поворачиваясь к тебе лицом, прижимаясь к тебе всем телом, и так вот мы и стояли, два дурака, посреди комнаты, обнявшись так крепко, что было даже больно. И ты сказал, что любишь меня. Тихо-тихо. «Володя, - сказал я. – Володя…» Взял твоё лицо в руки и целовал, целовал, целовал – лоб, глаза, скулы, нос, щёки, губы… мягко-мягко. Очень осторожно. И уставился тебе в глаза, думая, как бы тебе показать, как объяснить, как вбить в твою красивую голову, что Маша не имеет никакого отношения к тому, что я люблю тебя, люблю ТЕБЯ, понимаешь? Что я действительно люблю тебя. А ты, наверное, понял, о чём я думаю. «Я верю, Гриша», улыбнулся ты. И мне всегда казалось, что ты верил.
Ведь мы ещё так долго были вместе – всегда, везде, неизменно, никак иначе. И никогда мы больше не говорили о ней, о тех фото. Ты любил меня. А я – тебя. Как же, КАК же я любил тебя…
А потом, перед твоим последним стартом, я даже с тобой не простился. Мы поссорились. Точнее, я был обижен. Но ты не виноват ни на секунду, всё я, старый дурак. А ты взял и не вернулся. А Маша пришла. Она пришла не ко мне, конечно, а чтобы проводить тебя. Но ты этого не знал. А я тебя даже не обнял на прощанье. И сидел с Машей в кафе, и пил с ней какой-то коктейль, пока ты уходил навсегда. Я так боюсь, что ты не верил мне, Володя. А ты, наверное, всё-таки не верил. Но я действительно любил ТЕБЯ.