Автор: Aelite
Фэндом: original
Жанр: near fluff, mini
Рейтинг: PG-13

- Вла, ты веришь в бога?
- Отчего бы не верить, - смешливо отвечал тот.
- Нет, в самом деле, брось эту свою манеру! – я перекатился на бок и заглянул ему в лицо. Влад чуть повернул голову и мягко улыбнулся. На его лице лежала пятнистая тень дерева, сквозь ветви которого пробивалась луна, и он весь казался серебристым, неживым, неземным, призрачным, словно чуть светящимся. Листва тихо шелестела, в траве звенела мошкара, где-то пищала ночная птица и совсем близко журчали робкие речные волны. Я смотрел Владьке в глаза и думал, что, наверное, смог бы всю жизнь валяться вот здесь, у реки, слушать кузнечиков, чувствовать кожею свежий влажный ветер и, чуть касаясь ноги Владьки своею, чтобы подтвердить себе его реальность, думать… обо всём на свете.
Влад всё молчал и улыбался добро и тепло – тою улыбкой, какой улыбаются лишь самым близким и дорогим друзьям. Потом отвёл глаза и снова уставился на необыкновенно звёздное в эту ночь небо. Я повернулся на спину и заложил под голову руки. Лето было чудесно, певуче и сладостно, нам было по семнадцать лет, вся жизнь лежала распростёрта перед нами. Издалека, словно бы из другой жизни, доносились голоса наших бывших теперь уже однокашников, и я вспомнил, что бросил Олю совсем без предупреждения, не сказав ей, что уйду ненадолго. Влад выкрал меня из этой пляшущей толпы так неожиданно и потащил сюда, что я совсем растерялся вначале, а потом уж и не хотел отсюда уходить.
- Нет, не верю, - сказал, наконец, он, когда я уже и не ждал ответа.
Я снова повернулся к нему, с интересом разглядывая его спокойное лицо. Он всё смотрел на небо и улыбался, и я вдруг подумал, или, вернее, понял, почувствовал, что ему, должно быть, сейчас особенно хорошо, и ещё – что он такой высокий, сильный, надёжный, и с ним мне тоже становится спокойно, и все заботы, что начнутся в скором времени, вовсе меня теперь не волнуют и не тревожат, и Оля, ищущая меня на танцплощадке, тоже стала неважна.
Влад сделал большой глоток вина из принесённой нами бутыли и протянул её мне. Я отпил немного, и мысли становились всё приятнее и медлительнее. Подумалось, что эта наша небольшая шалость – сбежать с выпускного бала в это укромное местечко и пить украденное вино – чрезвычайно нас с Владькой сблизила, и что мы с ним теперь всё равно что братья, а может, даже и ближе чем братья, ведь так хорошо было чувствовать эту надёжность, доверие, которое он дарил мне одному, своему бессменному лучшему другу…
Я встал, спустился к реке, разулся и ступил в воду. Прохлада приятно ласкала ступни, и песок чуть скрипел под ногами. Меня чуть покачивало, я был пьян – вином и этой чудесной летней ночью. Я вернулся к Владу, сделал ещё пару глотков вина и снова лёг, положив голову ему на колени.
- Владь… - я позвал его просто так. Мне вдруг стало настолько хорошо, что это ощущение будто переполнило меня, давило изнутри, и надо было непременно что-нибудь сказать. А потом в голову вдруг пришла мысль, что таким прекрасным может быть только самый последний день, самый последний день всего, потому что он вобрал в себя всё самое замечательное, что должно бы случиться назавтра, и на сотни, тысячи лет вперёд. Я улыбнулся этой глупости. – Владь, а что бы ты делал в последний день?
- Последний день чего? – с интересом спросил он.
- Ну… всего. То есть, просто – последний день. Самый-самый последний.
Он потрепал меня по волосам – так доверительно-дружески, почти по-отечески, и стал перебирать пряди, задумавшись о своём. Я знал, что он улыбался, и тоже улыбался. Я подумал, что вполне бы согласился, чтобы это был последний день.
- Полдня я бы провёл с матерью. Но я бы ни за что не сказал ей, что это – последний день, она очень бы расстроилась. Пожалуй, я сыграл бы в футбол разок.
Он надолго замолчал, и я не торопил его. Я знал, что сейчас он продолжит.
- Потом я бы потратил все деньги, что сумел бы достать. Я бы купил огромный букет тюльпанов и раздарил бы его встречным девушкам. Последнюю, ту, которой достался бы последний тюльпан, я бы ей всё рассказал – о том, что это последний день, и о том, что ей достался последний тюльпан, и о том, что по такому случаю хочу её – в последний раз. Я бы выбил в банке кредит на чьё-нибудь имя и слетал бы в Москву, а там – покатался бы на роскошном автомобиле. Потом вернулся бы обратно сюда. Послушал бы в последний раз любимую музыку…
Он снова замолчал, чуть пожал плечами.
Я вздохнул и зябко поёжился от внезапного порыва ветра и сырости песка, прокравшейся сквозь ткань к телу.
Я даже и не подумал, что свой последний день можно провести с кем-то ещё. Не вспомнил ни о ком. А ведь и правда… Владька вот никого не забыл… кроме меня, разве что…
- Это всё надо успеть до вечера; как думаешь, успею? – вдруг спросил он и сел, опершись на руки и глядя на меня сверху своими замечательными глазами.
- Не знаю, Владька, но наверно успеешь, ведь ты всё всегда успеваешь, - вполне серьёзно сказал я. Он только кивнул, вроде сам себе.
- А потом, я бы нашёл тебя и притащил бы сюда. И мы бы валялись так вот и…
Он тихо рассмеялся и откинулся на траву.
- Я тебя обожаю, Сашка, ты даже представить себе не можешь, как я тебя обожаю! Был бы ты мне братом или… Как бы мне хотелось, чтобы всё было по-другому, мне бы так хотелось… - он замолчал, силясь найти слова. Я удивился.
- По-другому? Почему?
Он снова сел и склонил своё лицо над моим.
- Потому что ты не девчонка, Сашка.
- Я не понимаю… нет, то есть… Владь, - я сбился. Мысли мешались и разбегались, я ни одну из них не мог поймать и додумать до конца. Вроде бы я понимал, что он говорит нечто невероятное, и важное, что-то, что всё меняет, но то ли в хорошую сторону, то ли в плохую, я ничего не мог разобрать.
Влад улыбался.
- Дурак ты… если бы сегодня был последний день, я…
- Ну пусть будет последний! Давай притворимся, - получилось так по-детски капризно, что мне и самому стало смешно. – Ну и что, что не девчонка, - упрямо продолжил я, всё ещё не вполне понимая, что к чему.
- Дурак…
Влад наклонился ещё чуть ниже и поцеловал меня – так нежно, сладко, так чудесно, что я не мог даже представить себе, что ещё можно было сделать, как ни ответить на поцелуй, обнять его и тесно прижаться к нему всем телом.