Автор: Aelite
Фэндом: original
Жанр: romance, angst, humor. Как в жизни. И много UST
Рейтинг: PG-13
Примечания: на георгафическую и фактическую точность не претендует, ибо в Нью-Йорке автор не побывал

Одно лицо в толпе почему-то сразу же привлекло моё внимание. Оно показалось мне смутно знакомым. Молодой мужчина, лет двадцати пяти, не более, самой обыкновенной наружности – тёмные волосы, правильное, даже красивое лицо с высокими скулами, прямой нос и внимательный взгляд… нет, не помню.
Вот он снова глянул на меня! Должно быть, мы где-то встречались. Никак не припомню, где именно.
Он тем временем остановился у картины Айвазовского, совсем недалеко от меня, и обратился к своей спутнице, статной темнокожей девушке:
- Oh, look here. I didn’t expect them to bring Aivazovskiy’s works! Isn’t it gorgeous?
- Well, I’m not really keen on painters of seascapes… [1]
Дальше я не слушал. Мужчина говорил с отчётливым славянским акцентом, и я, наконец, вспомнил, откуда его знаю. Впрочем, знаю – это, конечно, сильно сказано.

Неделю назад я стоял на юге Централ Парк, когда в мою приветливую машину с шашечками сел этот самый молодой человек, бодро сообщив:
- East 106th Street. Stop near the Medical College, if you please. [2]
Я заметил его акцент, но как-то не обратил на это внимания. Всё-таки за день много кого подвозить приходится. Я свернул на Пятую Авеню, но не успели мы проехать и сотни метров в плотном потоке машин, как движение замерло. Чёрт бы побрал эти пробки! Я со вздохом попытался вывернуть в переулок, предвкушая долгие манёвры, но тут в довершении приятного начала приятной дороги в бок мне вписался старенький форд, изрядно помяв мне крыло и прижав меня к впереди стоящей машине.
Я вполголоса выругался самым совершенным языком – русским матом, и собирался уже вылезти из машины, чтобы высказаться водителю-асу, когда неожиданно мой пассажир рассмеялся.
- Вот уж не подумал бы, что встречу соотечественника в таком месте!
Я несколько опешил. Парень превосходно говорил по-русски. Точнее, парень был русский.
- Какими судьбами? – весело осведомился он.
- Да вот, приехал подзаработать…
- Таксистом? – он приподнял брови.
Я ухмыльнулся.
- Ну… вроде того. То есть, не совсем, - не хотелось вдаваться в подробности.
Я кинул взгляд на зеркало заднего вида - пассажир нахмурился. Мимика у него богатейшая, надо сказать. Я нехотя коротко объяснил:
- Я, в общем-то, программист. Но… вот так вышло.
Он понимающе кивнул.
- А домой не собираетесь?
Я поморщился: совершенно не хотелось об этом говорить.
- Нет пока. Сам-то откуда? – фамильярно поинтересовался я.
- Из Воронежа. Я учёный, химик. Работаю в Нью-йоркском медицинском колледже по программе обмена опытом. Уже год почти. Ещё три месяца осталось.
- Весьма приятно, - отвлечённо буркнул я, всё же вырулив на боковую улочку. Крайне неприятный тип – умник-экстраверт. Видимо, поняв, что я не в настроении, он замолчал. Остаток пути прошёл в тишине.
Перед тем, как выйти, он расплатился и протянул мне визитку:
- Вот, звоните, если вдруг что…
- Угу, - я не глядя спрятал карточку в портмоне и отдал ему сдачу.

Я достал визитку из кошелька. На дорогом белом картоне стояло официальное:
«Ph. Dr. in Chemistry
Merculov Dmitry Petrovich
New-York Medical College
Tel/fax (212) 491-3892» [3]
А сзади торопливым (наверное, писал в машине), но красивым почерком: «звоните мне на сотовый» и номер телефона.
- Дмитрий Петрович, значит… - я кинул быстрый взгляд на мужчину. Он улыбнулся и всё-таки решился подойти ко мне.

- Добрый вечер. Отдыхаете?
- В основном.
Он рассмеялся:
- А вы не особо словоохотливы! Не составите нам компанию? Мисс Джейд – подающий надежды биолог, но, увы, совершенно не разбирается в искусстве.
- А кто сказал, что я разбираюсь? – усмехнулся я.
- Мне почему-то так кажется, - не спуская широкой улыбки, ответил Дмитрий. – В любом случае, мне было бы приятно услышать родную речь. Так что?
- Ну… - я отвёл глаза. Поболтать, в общем-то, хотелось, и даже очень. Сегодня этот золотой ум России уже не вызывал у меня такой неприязни. Наверное, потому что тоже любит Айвазовского. – Так вам нравится Айвазовский? – почему-то на «вы» обратился я к нему, не сдержав любопытство.
Он рассмеялся.
- Вы слышали? Но обращайтесь ко мне на «ты», к чему официоз? Дмитрий Петрович. Точнее, просто Дмитрий.
- Да, я помню… вот, - я показал ему визитку, которую всё ещё сжимал в руке. –Денис Георгиевич Меловой. Просто Денис.
- Очень приятно, Денис! Ну что, давай я представлю тебе мисс Джейд…

Мисс Даяна Джейд оказалась скучнейшим существом, всё время нашего пребывания в галерее флегматично молчавшим, изредка отзываясь на восклицания Дмитрия. Но скоро и это прекратилось: как ни странно, но живопись помогла найти нам с Меркуловым общий язык. Который американка не понимала.
Наконец, все залы были осмотрены.
- Ты на машине? – невзначай спросил Дмитрий.
- Н-нет. Я… - я задумался, следует ли говорить ему, что такси я больше не вожу.
- Может, подвезти тебя?
- Было бы неплохо, - честно ответил я. – Но это слишком далеко от Сити холл.
- Где ты живёшь?
- Мм… - я подумал, подразумевает ли вопрос указание вида моего жилья. Решил, что нет. – Возле Централ Парк.
- Центральный парк? Нам же по пути! Я живу при колледже, на сто седьмой улице. Едем?
Я кивнул.
Мы вышли из здания и направились к представительному чёрному Мерседесу.
- Служебный автомобиль? – с лёгкой завистью спросил я.
- Да, к сожалению, служебный.
Я залез на заднее сидение, ожидая, что Даяна сядет спереди. Но она лишь суховато попрощалась и ушла.
- А мисс Джейд?
- У неё свой транспорт, - хихикнул мой новый знакомый, кивая куда-то вперёд. Я проследил его взгляд: девушка спускалась в метро. Дмитрий покачал головой: – Никогда не позволяет подвезти себя до дома.
Он захлопнул дверцу и завёл мотор.
- Ты не смотри, что она сегодня такая апатичная, обыкновенно она очень интересный собеседник.
Я усмехнулся. Слабо в это верилось.
- Она, можно сказать, моя самая близкая подруга, - продолжал Дмитрий.
Я постарался отнестись с пониманием к прихотливому вкусу нового знакомого, весьма однозначно истолковав слова «близкая подруга».
- Хм, Денис, а как ты смотришь на то, чтобы выпить по чашечке кофе? Здесь на углу есть приличная кофейня, - он глянул на меня в зеркало заднего вида.
Я засунул руку в карман: несколько купюр. Тридцать баксов. Чёрт, и это до конца месяца!.. ну да ладно. Гулять так гулять.
- Можно и выпить.

Кофейня действительно была приличная. Я неловко пристроился на краешке стула, облокотившись на изящный резной деревянный столик, и с интересом рассматривал интерьер в итальянском стиле, тоскливо думая о том, чем же расплачиваться в хостеле. А Петрович (как я стал называть про себя Диму) тем временем с энтузиазмом изучал меню, спрашивая время от времени: «как насчёт бананового фрикасе?», или: «безе “Святой Оноре”, очень вкусно! Будешь?» Я, пробежав глазами непонятные названия, с умным видом заявил:
- Положусь на твой вкус. Я тут ещё не кофейничал.
Петрович оторвался от меню и глянул на меня, сдерживая улыбку. Что-то заказал. Я судорожно пытался придумать, что буду делать, если денег не хватит.
Но когда принесли ароматный кофе и что-то непонятное, но чрезвычайно аппетитное в креманке, вопрос о деньгах забылся.
Кофе был превосходным – душистым, в меру сладким и с отличным коньяком. Я такой уже сто лет не пил. Десерт тоже оказался отменным, правда, я смог определить только кофейное суфле и взбитые сливки. Спрашивать у Петровича, что ещё входило в состав, было как-то неловко. Минут пять прошло в тишине. Мы медленно потягивали кофе и смотрели за окно. Начался мелкий дождь, отчего витрина стала матовой, полупрозрачной, а блики фонарей расплылись.
- Как всё-таки прихотлива судьба, не находишь? Надо же было встретиться с тобой дважды – в таких разных местах. Подумать только, такси и картинная галерея! – он задумчиво размешивал ложечкой десерт. – Решил развеяться на выставке?
- Да я, в общем-то, случайно там оказался. Дали на сдачу лотерейный билет, а он оказался выигрышным – я получил приглашение на выставку работ русских художников. Подумал – почему бы и нет? Дома я нечасто по музеям расхаживал.
- Так как ты оказался таксистом в Америке? Программист, наверняка с высшим образованием…
Я вздохнул. Уютная атмосфера кафе, тихая ненавязчивая музыка, мутная морось за окном сделали своё дело – меня потянуло на откровения. Давно наболело, а рассказать, как известно, легче всего едва знакомому человеку.
- С высшим, Бауманку окончил. Только толку с того… работал в России, в Мурманске, – я вообще оттуда родом. Неплохо работал. Отправила меня однажды моя любимая компания «CGI computer graphics» на семинар в Москву. Там мне предложили контракт: приезжай, мол, в Америку на год. Мы тебя устроим, обеспечим, а будешь хорошо работать – вид на жительство организуем. Не знаю, что меня дёрнуло, но я в тот же день контракт подписал. Поначалу всё нормально было – первые месяца четыре жил в предоставленной квартирке, пусть небольшой, но удобной. Машина служебная была. Платили неплохо. А потом началось – «мы вас временно переселим в гостиницу, простите за неудобства». «Вы знаете, от машины придётся отказаться». «Ваша зарплата за этот месяц будет понижена, в компании финансовые трудности». И так далее… месяц они меня мучили. Я влез в долги. А потом и вовсе уволили: оказывается, в контракте был пункт об их праве в одностороннем порядке разорвать договор без объяснения причин. Вот… теперь приходится перебиваться разными работами. Такси вот водил… пока не уволили.
- Уволили?
- Угу. За то, что крыло помял. Ты должен помнить – это тогда, когда мы в пробку попали.
- М… не помню, чтобы мы во что-то врезались.
Счастливый. А я вот запомнил, чтоб его!
– Так это я виноват, - расстроено произнёс он.
- Да брось, - поморщился я. – Всё равно уволили бы. Месяцем раньше, месяцем позже… водитель из меня никакой.
- А… родственники в России есть? Помогли бы домой добраться…
- Да не хочу я.
- Неужели здесь лучше? – вскинул брови Петрович.
- Если бы. Понимаешь, - я отхлебнул кофе. – Понимаешь, я уехал гордый за себя. Бросил своих коллег, хотя, в общем-то, без меня им трудно пришлось. Я, дурак, думал, что они завидуют просто, поэтому злятся. Так им и сказал. Разругались. Как-то неловко после этого обращаться было. Да и родственников у меня не осталось. Родители пару лет назад погибли в автокатастрофе. Я единственный ребёнок в семье. Тётка ещё была где-то, но я её ни разу не видел, да и адреса не знаю. Женат был. Развёлся. К бывшей жене обращаться, сам понимаешь…
Он смотрел на меня внимательно и серьёзно. Я ожидал от него сожаления и сочувствия, но я в нём ошибся.
- Всё равно не понимаю. Ты – умный человек, профессионал, хороший специалист. Любой бы на твоём месте уже нашёл бы работу. Или, по крайней мере, бывшего работодателя по судам затаскал. Хочешь, я найму тебе хорошего адвоката? Нет… погоди. Так дело не пойдёт.
Он почему-то хмурился и сердился и над чем-то напряжённо думал. Потом, наконец, спросил:
- Так где ты сейчас живёшь?
- В хостеле. Они, в общем-то, для постоянного проживания не предназначены, но я договорился… это оказался самый дешёвый и удобный…
- Сегодня ты в хостел не поедешь, - перебил он меня.
- Ну да конечно! – вскинулся я. – И что мне предлагаешь, на улице ночевать?!
- Нет. Будешь жить у меня первое время. Я завтра попробую договориться в колледже. Там как раз нужен был программист… правда, со знанием химии, ну да ничего, научишься, где наша не пропадала. Выйдешь на работу. Рассчитаешься с долгами. Купишь билет и домой.
Вот уж не думал, что Петрович может быть таким напористым. Никогда не суди по обложке, как говорится…
- А ты не думал, что я могу оказаться мошенником? Обкраду квартиру, оставлю тебя без гроша…
- Во-первых, квартира, как я уже говорил, не моя. Во-вторых, она застрахована. В-третьих, украсть ты сможешь разве что одежду, потому как все деньги я храню на пластиковой карте. Ну, и последнее – ты не похож на афериста.
Я фыркнул.
- Всё это, конечно, очень мило с твоей стороны, - раздражённо ответил я, - но кто тебе сказал, что я собираюсь следовать твоим распоряжениям?
Он невинно улыбнулся:
- А разве не собираешься?

Меценат нашёлся, чтоб его… выискался, добрая душа. Да и сам хорош! В следующий раз думать будешь, прежде чем первому встречному в жилетку плакаться. Прямо советские времена на дворе, коммунист-альтруист, блин!

А квартирка у него ничего…
Всю жизнь о такой мечтал, если уж говорить честно. Двухэтажная, отделанная в едином стиле, необычно спланированная, современная…
Почему только мне всегда не везёт? И говорила же мама, стань учёным! А я – нет, им не платят ни фига, всю жизнь своими трудами научными бульоны заправлять буду… вот – пожалуйста!
- Я, в общем-то, больше предпочитаю классическое оформление… точнее, нео-классику, - почему-то смущённо пробормотал он, снимая туфли и обувая смешные тапки с заячьими ушами. Я невольно улыбнулся, но он, кажется, не заметил. – Но тут, сам понимаешь, квартира предоставлена институтом…
Я огляделся и решил, что ничего не имею против модерна (или в каком там стиле была обставлена эта квартира…). Самым примечательным в холле было огромное панорамное окно от пола до потолка с видом на Централ Парк.
- …зато Центральный парк как на ладони, да и до работы близко, - проследив мой взгляд, заметил он.
- Класс! – выдохнул я.
- Нравится? – он облегчённо улыбнулся. – Располагайся. Там на втором этаже – спальни. Твоя – налево.
Я кивнул и уже начал подниматься по изящной винтовой лесенке, когда он окликнул меня:
- Только… душ на первом этаже. Вон, - он указал рукой на стену из полупрозрачного стекла в дальней части холла. Я сначала подумал, что это балкон… мило. – А туалеты есть в комнатах. Вот.

Всё-таки спать дома, пусть даже не у себя, и спать в хостеле, пусть даже довольно благоустроенном, - совершенно разные вещи. Я сладко вытянулся на кровати. Уж не знаю, «какой чёрт понёс меня на эту галеру», но здесь гораздо лучше.
И всё же, со вздохом подумал я, как-то странно всё это.
Или это только в России мы вечно на всех озлобленны и всем недовольны? Знакомятся на улицах обычно исключительно с девушками и то для того, чтобы весело скоротать ночь-другую. Представить, чтобы у нас кто-то подобрал на улице человека и приютил его у себя… бред! На такое способен либо самоубийца, либо человек недалёкий. Конечно, я не совсем с улицы, а Петрович вроде на тронутого не тянет… эх, русская душа-загадка!
Мои размышления прервал осторожный стук в дверь.
- Да-да, - добродушно отозвался я.
Дверь приоткрылась и в щель просунулась голова Петровича:
- Не спишь уже?
- Как видишь! Уже встаю.
- Спускайся, завтрак готов.
- Вот даже как? Здóрово.
Дима улыбнулся и закрыл дверь.

Умывшись, я хотел было одеться, но с собой у меня был только костюм. Было бы глупо. Я выглянул в коридор – Петровича не было. С первого этажа доносился шум: звон столовых приборов, телевизор и лёгкое шлёпанье тапочек. Я вспомнил – с зайцами. Я вышел, как был – в трусах, на лестницу и крикнул:
- Дим… в смысле Дмитрий, ты не мог бы дать…
Он показался с кухни, но, глянув на меня, тут же опустил глаза. Стеснительный какой. Хорошо, что мы с ним разминулись у душа – иначе он сгорел бы со стыда.
- …халат какой-нибудь, - закончил я.
- Конечно, в комнате есть шкаф, там должна быть кое-какая одежда… халат тоже был, по-моему.
Я вернулся в комнату и распахнул створки огромного встроенного шкафа. Одежды там, прямо скажем, было немного. Но халат нашёлся. Правда, шёлковый и изумительного розового цвета.
- Тьфу ты! Чтоб его…
Натянув на себя это одеяние, я спустился к завтраку. Петрович уже дожидался меня, облокотившись на стойку и уставившись в телевизор. Когда я замер в дверях, он обратил на меня внимание.
- О… - увидев халатик, улыбнулся. – Тебе идёт этот цвет!
- Издеваешься! – процедил я, усаживаясь за стол.
Завтрак был накрыт, как в ресторане – красиво оформлен, вилочки в салфетку завёрнуты…
Я усмехнулся.
- Знаешь, я тебе, пожалуй, за питание буду деньги возвращать. А то прямо как-то неудобно. И за кафе вчерашнее.
- Брось! – он нахмурился.
Я подпёр щёку ладонью:
- Всё это напоминает мне какую-то нелепую историю. Я как содержанка какая-то! Только содержанки обычно – глупенькие милые барышни, готовые давать бескорыстным хозяевам всю свою большую и чистую любовь, а мне тебе и дать нечего.
Он как-то странно на меня посмотрел и молча принялся за еду.
- Вот я и подумал – нашёл бы ты себе молоденькую девицу-красавицу, приютил у себя, и жили бы вы долго и счастливо! Нет, точно, тебе надо стать меценатом и организовать дом милосердия.
Петрович сосредоточенно глядел в тарелку, зачем-то кромсая ножом омлет.
Я задумчиво продолжил:
- Представь, целый дом симпатичных мадам… прямо гарем! - я мечтательно подкатил глаза. - Или дома жена ждёт, верный ты наш?
Он со стуком опустил приборы на тарелку.
- Послушай, я не интересуюсь дамами. И жены у меня, следовательно, тоже нет.
- С головой ушёл в науку? Во цвете лет, печально… вот что случается с учёными мужами!
Он бросил на меня сердитый взгляд исподлобья и встал, ссыпав остатки еды с тарелки в ведро и кинув её в посудомоечную машину. Буржуй.
- Понимай, как хочешь.
С этими словами он вышел из кухни и прошлёпал наверх. Я пожал плечами и приступил к омлету.
А Петрович так и не появился, засев где-то на втором этаже. Управившись с посудомоечной машиной, я подумал, что просто сидеть в квартире человека, с которым ты мало того, что почти не знаком, но и ещё и только что, судя по всему, поругался, по крайней мере невежливо. Поэтому я переоделся в родной костюм, расставшись с розовым безобразием, и решил съездить за вещами. Но всё же без предупреждения уходить было бы некрасиво. Заглянув в дверь напротив своей, скрывавшую за собой почти такую же спальню, я никого там не нашёл. Пожав плечами, пошёл дальше – дальше оказался небольшой, но удобный кабинет, заставленный по периметру стеллажами с книгами, с большим рабочим столом и даже диванчиком в уголке. За столом обнаружился Петрович, склонившийся над какими-то тетрадями и нервно листающий страницы непонятного фолианта. Когда дверь открылась, он поднял взгляд. Непохоже, чтобы он особо переживал из-за своей утренней дурацкой обиды: он был слишком увлечён работой. Книжный червь – что с него возьмёшь? Разве я виноват, что он такой? Ну сказал я ему правду, но разве на правду обижаются?
- Ты что-то хотел? – с готовностью спросил он.
- Я… поеду.
Он поджал губы.
- Ты опять за своё? Ну, с богом. Хватит с меня уговоров! – он снова приступил к книге, но теперь явно с меньшим сосредоточением.
- Да я, собственно вещи хотел забрать… - буркнул я и вышел из кабинета, хлопнув дверью. Сам же поморщился от громкого звука и пожалел о своей импульсивности. Ну и ладно!

До вечера я проторчал в хостеле, с переменным успехом собирая вещи и валяясь перед телевизором. Моё желание вернуться вело себя как-то странно: с одной стороны, вся эта затея мне жутко не нравилась, с другой стороны, это был реальный шанс подняться на свой прежний уровень и вернуться, наконец, в Россию. Я ещё никогда не чувствовал себя большим патриотом, чем сейчас, когда чужая Америка опустила меня чуть ли не на самое дно, лишая чувства собственного достоинства. Наверное, будь я русским бомжом, я бы и то выше себя ценил!
Эх, мама-Америка, в двадцать два берега… чтоб тебя…
Я залез в карман брюк и вытащил смятые купюры. Тридцать долларов, к сожалению, не превратились в три сотни. Завтра пойду, куплю газетку и буду искать работу.
По ТВ пустили блок социальной рекламы. Улыбающиеся друг другу люди, изображавшие семью, показывали, как важна в нашей жизни поддержка и взаимопомощь. Я вздохнул. Может, и правда позвонить друзьям? В конце концов, они единственная семья, которая у меня есть. Нет, позвонить не для того, чтобы просить о помощи. Просто – извиниться. Я ещё раз вздохнул. Потянулся к пиджаку за сотовым… и вспомнил, что оставил телефон у Димы, на тумбочке в своей спальне.
Вот чёрт!
Я глянул на часы – девять. Ещё раз ругнувшись, натянул джинсы и закрыл комнату.

Мои апартаменты находятся с другой стороны Центрального парка, но почти напротив квартиры Петровича, и я решил прогуляться пешком.
Через полчаса я уже стоял у его дверей и ждал, чтобы он открыл на мой неуверенный звонок. Реакции почему-то не следовало. Я нажал кнопку ещё раз, уже сильнее, а про себя ругался: Петровича вполне могло не оказаться дома. Ходит сейчас по музеям с кем-нибудь из коллег! Нет, по музеям уже поздно… ну, по кофейням значит!
Но дверь всё-таки открылась. За ней стоял Дима. Но с ним явно было что-то не то – он придерживался за косяк и щурился… боже, да он пьян!
- Хм… Денис! При… приехал… пришёл!
Я нагло зашёл, подхватывая новоявленного алкоголика под локоть. Усадив его на диван, сходил за телефоном и снова спустился в холл.
- А теперь расскажи, что ты устроил?
Он помотал головой, глядя на меня щенячьими глазами.
- Ничего…
- Ты постоянно пьёшь?
- Не… нет. Я н-не алкоголик! – подняв указательный палец вверх, горячо воскликнул он. И тихо, но неожиданно чётко произнёс: - я думал, ты не вернёшься.
- И из-за этого нализался? У тебя вообще мозг есть? Или сломался? Тебе завтра на работу?
Он кивнул.
- Ну и можешь ты себе представить, как…
- Ты не можешь себе представить, - перебил он меня, - как мне одиноко! Я не могу здесь больше один. Меня достали постоянные косые взгляды в колледже: американцы всё время сомневаются в моих знаниях, в моей компетенции, в том, что у нас дают нормальное, более того – лучшее образование! Да и те, с кем сложились хоть какие-то отношения, - мне с ними не о чем говорить! Ты не можешь представить, как мне тяжело! Да лучше бы я таксистом… с обычными людьми общаться… может, вот так же кого-нибудь из России встречу! Я не могу так больше, понимаешь ты? Ты думаешь, мне нужен гарем? Женщина? Содержанка? Да к чёрту! И от тебя мне ничего не нужно, совершенно! Всё, что я хотел, - чтобы кто-то был рядом. Почему если человек делает что-то бескорыстно, это обязательно вызывает нарекания? Боже мой… - он закрыл лицо руками, упершись локтями в колени.
Я совершенно растерялся.
- Эй… - я сел рядом, положив руку ему на плечо. – Ну, перестань… я не знал.
Он закрыл глаза.
- Останься. Пожалуйста.
Я кивнул, но понял, что он меня не видит, и произнёс вслух:
- Хорошо. Только… прекрати истерику, ради бога.
Прозвучало как-то грубо: я не был мастером тёплых слов и – особенно – утешений. Но Дима неожиданно улыбнулся и поднял взгляд на меня:
- Ты прав, распустился, как девчонка.
Умильный человек. Любой бы на его месте сказал коротко и просто – баба. Но я почему-то понял, что он даже проститутку проституткой не назовёт. Эта наивность, искренность и естественность меня подкупали.
- Ладно, горе ты американское, иди спать. До завтра выветришься?
- Да я немного… - он кивнул на стол, где стояла больше, чем наполовину полная бутылка мартини.
- И всё? – удивлённо спросил я.
- Да.
Я понял, что Петрович не то что постоянно, он вообще не пьёт.
- Ты мартини хоть раз больше рюмки выпивал?
Он покачал головой, по-мальчишески стыдливо опустив голову.
- Да уж… ну ладно, спокойной ночи.
- Спокойной, - он встал и лениво поплёлся наверх. А я отправился в ванну.

Утром я проснулся поздно и первым делом вышел на лестницу. Но шлёпанья тапочек – тех, что с зайцами – уже не было. Тишину нарушали звуки большого города. Я спустился и подошёл к панорамному окну – оно было открыто, за ним обнаружился небольшой балкончик. Я выглянул на улицу, вдыхая остывший осенний воздух, пропитанный парами бензина и сыростью дождливого неба. Холодно. Лениво, медленно, не спеша и нарочито растягивая каждое движение, я умылся и натянул своё розовое «сари». Спустился, порылся в холодильнике – выудил сыр и колбасу, булку хлеба. Всё было нарезано и упаковано в отдельные пакетики… просто удивительно, какой ленивый народ! Наверное, скоро эти пакетики начнут делать самораспаковывающимися, а содержимое будет сразу в пережёванном виде. Но сейчас мне это было только в радость – так не хотелось ничего делать… я бы ещё поспал, если честно: по утрам я встаю с жутким трудом, а вот вечером люблю посидеть допоздна. Типичная сова. Я кинул взгляд на часы… господи, да уже три! Вот уж воистину, когда проснулся, тогда и утро…
Вчера (хотя, собственно, уже сегодня) я не сразу пошёл спать, а засиделся до четырёх утра, читая книгу в кабинете Димы. Перечитывал Стругацких. Но никак не думал, что проснусь только в три!
Я откусил кусок сандвича. Прожевал. 60 раз, как положено, даже посчитал – во рту получилась жутко противная безвкусная каша, которую и глотать-то уже не хотелось. Но я с мазохистской настойчивостью продолжал медленно перемалывать зубами каждый кусочек положенные 60 раз, наблюдая, как секундная стрелка так же лениво отрывается от одной насечки на циферблате и ползёт к другой. В итоге принятие утреннего кофе затянулось на мучительные полчаса. Затем я подумал, что неплохо было бы сходить за вещами и расплатиться с хозяином хостела. Появившееся занятие меня взбодрило и я, одевшись, отправился в своё старое жилище, собрал раскиданные вокруг чемодана вещи, отдал последние деньги хозяину. Получив два бакса сдачи, я отправился в новый дом, петляя по тенистым влажным дорожкам парка, усыпанным рыжей листвой.
Подойдя к дверям Диминой квартиры, я вынужден был признать, что идея была не из лучших. Ключей у меня не было. Не знаю, оставил ли Дима их мне или нет, но я о них не вспоминал до этого момента – дверь захлопывалась без ключей.
- Вот чёрт.
Я пнул носком туфли дверь и уселся на чемодан, опустив голову на руки.
Вспомнилось, как два года назад вот также сидел под дверью собственной – тогда уже бывшей – квартиры, на чемодане. Жена, Нина, меня просто выкинула. Стерва была ещё та, не знаю, как я умудрился прожить с ней целых полгода. Иногда я думал, что в один прекрасный день убью её. Но, естественно, не то что убить, даже бить женщину – это ниже моего достоинства. Поэтому, когда она выбросила мои вещи на лестничную площадку, я молча развернулся и вышел вслед за ними. Посидел, успокоился. Потом месяц я жил у друга, Вовки Присич. Вкалывал по 25 часов в сутки – программистом, а по ночам – сторожем. А потом у моей компании дела в гору поползли. Появилась и квартира неплохая, и жизнь наладилась. Даже Нинка порывалась всё заново начать, но меня уже к ней и не тянуло. Из числа коллег нашёл подругу – Маша. Милейшая девушка. Не сказать, что я её любил, но, скорее всего, мы бы поженились. Из неё бы вышла неплохая жена. А потом случилась Америка. Я уехал, и через месяц моя Машка вышла замуж за Вовку. Ну не сволочи ли?
Я легонько стукнулся головой о стенку. Так тоскливо мне стало, так домой, в Россию вернуться захотелось. В деревню, в глухомань, в лес, в Сибирь – только подальше от этих долбаных небоскрёбов, машин, от этой непонятной чужой речи и непонятных чужих людей!
На площадке тихо поползли в стороны створки лифта и послышались чьи-то шаги. Я поднял голову – Петрович вернулся! В это мгновенье я ему рад, словно отцу родному!
Я вскочил на ноги и обнял его, хлопая по плечу:
- Ну наконец-то! Петрович! Димка! Здорóво! Как ты? Отработал? Устал?
- Э… - он растерялся и смущённо отстранился, залившись румянцем. Как всегда. – Да я, собственно… ты чего? – он непонимающе поглядел на меня, и я рассмеялся.
- Да ты открывай, открывай, не теряйся! Я тут за вещами сходил, а ключей нет.
- Как нет? Я же оставил тебе на столике в холле…
- Да? Ну, в следующий раз буду знать! Пойдём! – я подтолкнул его к дверям. Он всё ещё пребывал в ступоре.

Минут пятнадцать у меня ушло на то, чтобы раскидать все свои пожитки по полкам и переодеться – наконец, не в кимоно розового шёлка, а в любимое трико. Петрович в это время тоже облачился в домашний наряд и мои любимые тапки с зайцами и постучал ко мне.
- Можно?
- И он ещё спрашивает!
Петрович улыбнулся и присел на край кровати.
- Устроился?
- Угу. А что?
- Я узнал в институте. Им требуется программист с высшим образованием и знанием химии и биологии. Я тебе уже говорил об этом. Я обратился к директору и дал рекомендации. Сказал, что ты второй Менделеев и при этом окончил МГТУ имени Баумана по специальности программирование. Могу тебя поздравить – твою кандидатуру одобрили, с понедельника приступаешь к работе, - он тепло улыбнулся, а я почему-то раздражался всё больше и больше.
- Второй Менделеев, значит? Ты о чём вообще думал? Я же в химии полный профан!
- У меня есть почти целая неделя, чтобы тебя обучить. Но если тебе не нужна работа – ради бога, возвращайся в таксопарк.
Дима выглядел расстроенным, и мне стало стыдно: человек старается, а я как последняя свинья себя веду.
Он на меня плохо влияет! Я становлюсь совестливым!
- Я просто… ну, я боюсь, что все увидят мои «глубокие» познания в химии, а порекомендовал-то меня ты – вот и полетят все шишки на тебя.
Он улыбнулся.
- Не бойся.
Это «не бойся» подействовало на меня самым странным образом. Такое чувство, что оно относилось не к маловажности моей некомпетентности, а к чему-то другому. Я почувствовал знакомое тепло в низу живота и уставился на Диму во все глаза, словно увидел его впервые и вообще без понятия, что он здесь делает.
- Ты чего? - он снова сделал такое же беспомощно-озадаченное лицо, как у дверей.
- Н-не, всё нормально. Я это… пойду, кофе сварю.
Я подскочил и вылетел из комнаты. В дверях меня догнал его оклик:
- Да не надо, Дениска, я сейчас что-нибудь поесть соображу.
Боже мой… это его «Дениска» только добавило к моему неловкому положению. Я на секунду замер.
- Тогда я в душ.
Он пожал плечами, а я отправился снимать напряжение. Вот что значит воздержание! Чтоб его…

Всю неделю он старательно исполнял своё обещание – каждый вечер, приходя с работы, получал от меня ужин, а потом вёл меня в кабинет и читал мне лекции по химии. Теперь я знаю, что будет, если к кислоте добавить щёлочь, и даже могу сказать, что есть этерификация и с чем её едят. Я пристраивался на диванчике в углу, а Петрович с умным видом расхаживал по комнате, рассказывая всё новые темы. Первый день я порывался уснуть, но потом даже как-то втянулся: в Диме прозябал невостребованный талант педагога, лекции он строил довольно интересно. Так что у меня за неделю сложился забавный распорядок дня: подъём в 9, до десяти – прогулка в парке (на пробежку меня не хватало), затем завтрак до половины двенадцатого, потом до четырёх – занятия. Химией. Я набирал в кабинете книг, шёл к себе в комнату и читал. В основном, правда, всякую ерунду типа «Занимательных задач», но тоже дело. Потом, с четырёх до полшестого, я готовил обед себе и Петровичу. Горелая яичница была только в первый день, потом я нашёл кулинарную книгу, и меню подгоревших блюд разнообразилось. Но Димка не жаловался и послушно употреблял всё это в пищу. И в шесть мы шли заниматься.

Но насыщение таки наступило.
Первой моей мыслью, когда я открыл глаза в воскресенье, было: «Что б её Менделеев отымел, эту химию…» Когда я представил, что Петрович, возможно, захочет в честь выходного весь день посвятить занятиям, я сдавленно застонал в подушку. Именно в этот момент раздался тихий стук в дверь.
Створка приоткрылась и в щель показалась лохматая макушка Димы.
- Можно?
Я снова протяжно тяжело вздохнул.
- Что-то не так? – он обеспокоено нахмурился.
- Нет, но если ты хоть словом обмолвишься о химии…
Петрович рассмеялся и привычно присел на край кровати.
- А всю неделю ты с таким рвением учился… я думал, тебе нравится заниматься со мной.
- С тобой – нравится, а заниматься… разве что не химией.
Скулы Димы как всегда окрасились в цвет пресловутого шёлкового халатика, а до меня дошло, какой двусмысленной получилась фраза. Особенно если учитывать мою недавнюю реакцию на его «не бойся, Дениска». Ладно, это всё, как выражаются америкосы, анрезолвд секшуал теншн [4]. Я здесь не при чём. Надо будет в колледже какую-нибудь мадам подцепить, та же мисс Джейд сойдёт.
- Вот давай, например, сегодня Стругацких почитаем… я видел, у тебя есть несколько книг. Даже читал уже.
- Мне, если честно, фантастика не очень нравится. Фэнтези ещё могу почитать, а вообще больше люблю исторические романы.
Я разочарованно приподнял брови, но вслух только спросил:
- А откуда тогда «Жук в муравейнике»?
- Ребята из России приезжали, отдали. Что-то родное почитать хотелось.
- Ясно всё с тобой…
- Всё равно не получилось бы, - печально вздохнул Петрович. – Мне надо отчёт написать сегодня.
- Хм… везде одна и та же бюрократия…
- Ты прав. А куда деваться?
- И в Африке те же бумажки будут, - кивнул я. Неожиданно во мне проснулся альтруистический порыв: – А хочешь, я тебе помогу?
- Да ладно, что я тебя нагружать буду…
- Да нет, правда. Я без проблем.
- Да?
- Конечно!
- Ну ладно, давай! Если управимся пораньше, можно выйти в кафе. Здесь много милых мест. А сейчас – пошли завтракать!

Мы поленились ещё немного, а потом всё же засели за бумаги. Работали в кабинете. Я в основном диктовал, а Дима набирал всё на ноутбуке. Мы устроились на диване в углу комнаты, удобно забравшись на него с ногами. Наконец, от долгого сидения у меня всё, что только можно, затекло. Даже те мышцы, о которых нормальные люди могут узнать только из медицинских справочников, каким-то чудом устали и теперь ныли. Я встал, разминая ноги. Петрович, не отрываясь от ноутбука попросил:
- Подай, пожалуйста, с полки красную папку. Слева от входа, внизу… она там одна.
Я отправился в указанном направлении, сразу же заметив торчащий яркий корешок. Потянул на себя из плотного массива книг. Вместе с папкой вылез до середины ещё один толстый том – приглядевшись, я понял, что это фотоальбом. Отметил про себя, что надо будет попросить Диму на досуге показать фотки.
- Держи, - я протянул ему папку.
Он поднял глаза от монитора:
- Спасибо, Дениска. А кофе не сделаешь?
- Угу.
Я пошёл на кухню, размышляя о причинах влияния определённых слов определённым образом на мозг человека. Возможно, подумалось мне, что при произнесении их выделяются какие-то особые вещества, типа ферамонов, которые наши органы обоняния улавливают, и в результате химических реакций в нашем организме начинают вырабатываться эндорфины, и тем самым…
Абзац. Переучился.

Понедельник – день, как известно, тяжёлый. А молоко вдвойне смешней, если вместе с огурцом. Смешать две народные мудрости – и получится поговорка именно про мой случай.
Вышли мы с Петровичем вместе, быстро и без проблем добравшись до колледжа. А дальше оказалось, что ему в научно-исследовательский отдел, а мне – в главный корпус. Я запаниковал – работать с формулами и сдвинутыми на своём занятии американскими химиками я был ещё не готов ни морально, ни… никак. Я вцепился в Димку, как кот в колбасу; а Денис в панике – это зрелище не для слабонервных.
Петрович вздохнул и отвёл меня в кабинет. Полдня провёл рядом, держа руки на моих плечах и возвращая меня на место всякий раз, как я порывался вскочить и сбежать. Наконец, он не выдержал – бледный, как полотно, со сжатыми губами, сказал мне: «Иди, куда хочешь!» и сложил руки на груди. Я испугался. Я его реально испугался, послушно вернулся на место и занялся делом. Оказалось, что всё не так страшно, что написание программы для имитации синтеза аминокислот даже и не требует особого знания химии от меня – это уже учёные потом займутся правкой формул. Дима ушёл, и мне стало как-то пусто и одиноко в довольно просторном кабинете. Одно рабочее место пустовало, и я ждал, что кто-нибудь всё-таки займёт его. Это случилось. Но, к сожалению, это оказалась уже известная мне мисс Джейд. Она недоверчиво скосилась на меня, суховато ответив на приветствие и не прореагировав на мои попытки её разговорить. В конце дня начальник отдела пришёл ко мне знакомиться. Вот начальник был очень даже. Зрелая женщина, но выглядит отлично. Стройная, несколько жилистая, но по-своему красивая: миндалевидные глаза, светлые короткие волосы, чуть вздёрнутый нос и тонкие губы. Мисс Кристиана Ньюби, доктор наук. Правда, все мои знаки внимания она проигнорировала. Но это неудивительно: такие отделяют работу от личной жизни. Но не мешает же это им устраивать романтические свидания за стенами института?
Когда Кристиана ушла, Даяна недовольно буркнула:
- It’s no use in courting her, Mr. Melovoi.
- Well, who knows?
- I do. And you’d better give up your attempts.
- Hey, you’re just jealous, aren’t you?! Maybe, we… could go out for dinner some day? [5]
Она ничего не ответила, только усмехнулась. Но я понял, что попал в точку. Мисс Джейд наскоро собрала свои вещи и убежала домой. Я улыбнулся.
Однако когда я уже собирался уходить, пришёл какой-то сухонький старичок с растрёпанной шевелюрой и бегающими глазками и протянул стопку бумаг. Он с жаром стал объяснять мне, что это – великое научное открытие, что о нём немедленно должен узнать весь мир, и что мой священный долг – опубликовать это в журнале «Science». Я попытался ему объяснить, что я – всего лишь программист, что я понятия не имею о журнале «Наука» и о химии вообще. Старичок не унимался. Около получаса длились наши пререкания, пока не пришёл Дима и не вытащил меня из этого ада. Старичок этот был известный в колледже Рик Толлербот, талантливый, но немного ненормальный профессор, вечно пытающийся что-нибудь открыть или изобрести. Петрович умело отправил Толлербота в дрейф по прочим кабинетам колледжа, искать благодарного слушателя, и мы, наконец, отправились на отдых.
Неделя прошла в просто невероятном напряжении. Я приходил вымотанный – за день через мой кабинет проходило человек 20, и каждому из них что-то было нужно от меня. Одному – исправить ошибки в программе моделирования эволюционных процессов, другому – составить тест для студентов по гидролизу органических соединении, третьему – выяснить, почему на его макинтоше не работает программа, написанная под виндовоз…
Нервотрёпка была невероятная, я возвращался домой в полшестого, на автомате поглощал приготовленный Петровичем ужин и втыкался в телевизор. А Дима, как назло, практически не интересовался моими делами на работе, не спрашивал, как я справляюсь, разговаривал только на отвлечённые темы. Спасибо хоть, что готовил сам.
Нет, в целом были и положительные стороны. Я поближе познакомился с Даяной. Она единственная с пониманием относилась к моему состоянию и проявляла хоть какое-то участие. У неё самой день был куда менее загруженный. Она то и дело куда-то отлучалась, с двенадцати до часу у неё был перерыв на обед, которым она ни разу не преминула воспользоваться. Я же в этот перерыв разбирал завалы папок и дисков, скапливающиеся на столе. Надо будет спросить у Даяны, как она всё успевает. И пригласить её на ужин с продолжением, иначе я точно кончусь.

В воскресенье я проснулся от вежливого стука в дверь, из-за которой тут же высунулась голова Петровича.
- Можно? – по обычаю спросил он. – Спишь?
- Угу… да ты проходи, - я полусидя устроился на подушках. Дима как всегда уселся в ногах.
- Я просто подумал – уже полдень, а ты всё в кровати. Вставать не будешь?
- Полдень? Буду.
- Тогда спускайся завтракать.
- А ты что, меня ждал?
- Конечно. Нам надо поговорить.
- Даже так? Ну, сейчас буду.
Я выбрался из-под одеяла, и Петрович спешно ретировался, не вынеся мой полуголый вид. Я покачал головой и ушёл умываться.

Натянув трико, я спустился к столу. Меня ждали ароматные тосты с сыром, остатки вчерашней куриной грудки и крепкий кофе.
- Мм… нет, Дим, в такой обстановке разговор не сложится, - я почувствовал себя страшно голодным, будто вчера не ел вовсе.
- Кушай, Дениска.
На этот раз покраснел уже я, чувствуя, как жар разливается по всему телу. Может, подкинуть профессору Толлерботу тему для диссертации – «Специфическое влияние некоторых фонетических комбинаций на нервную систему человека». Чёрт, какие я слова знаю!
- Ладно, что ты хотел? – спросил я, отправив в рот последний кусочек.
- Не говори с набитым ртом, - улыбнулся Петрович.
- А у тебя здесь не институт благородных девиц, а логово холостяков, - парировал я. Дима прыснул.
- Что же. Я, собственно, хотел сказать тебе следующее. Касательно работы в колледже.
- Ну слава яйцам! Что на тебя снизошло, что ты вдруг заинтересовался моими делами?
- Ты не прав. Денис, меня волнуют твои проблемы. Если бы это было не так, я вряд ли стал бы приглашать тебя к себе и искать для тебя работу.
- Спасибо, что ещё раз напомнил о моей роли содержанки. Только я не напрашивался.
- Пожалуйста, не надо, - спокойно попросил Петрович, но по его бледности и сжатым губам я понял, что он на взводе. – Я затеял разговор не ради ссоры.
- Неужели? – саркастически приподнял брови я.
- Дениска…
Чёрт. Это слово действует на меня просто ненормально. Я опустил глаза.
Опять я говорю с Димой, будто он мне чем-то обязан. Хотя на самом деле всё строго наоборот. И почему я такая сволочь?
- Прости.
Он вздохнул:
- Давай нормально поговорим, ладно?
Я кивнул.
- Ну вот и отлично. Я всего лишь хотел дать тебе пару советов, которые облегчат тебе существование. Во-первых, никогда не бойся говорить «нет». В твои обязанности входит только выполнение поручений, поступающих непосредственно от начальника отдела или её секретаря. Если ты об этом забудешь, то все просто сядут тебе на шею. А сверхурочные за твою благотворительность никто платить не будет. Здесь всё строго регламентировано – один человек занимает одну должность и не обязан знать и уметь что-то ещё. А все эти соискатели только и высматривают, кому бы сплавить часть своей работы. Понял?
- Понял. Если я специалист по правой ноздре – в левую руки не сую.
- Именно, - рассмеялся Дима. – Если ты скажешь «я не умею», от тебя отстанут. Все, кроме Толлербота, но он – это особый случай. Следующий пункт – твой обеденный перерыв. Не будешь выходить выпить кофе – скоро тебе его просто упразднят за ненадобностью. Пользуйся моментом и отдыхай. Заходи ко мне, поговорим. А то я всю неделю только от мисс Джейд о тебе и слышу.
- Так ты узнавал, как я справляюсь?
- Ну, собственно… - он почему-то смутился.
- Спасибо. Я думал, тебе плевать. Я бы, если честно, вообще ни с кем бы не стал так возиться.
Петрович посмотрел на меня как-то печально.
- Наверно, ты прав. Мне следовало организовать приют. Чтобы было о ком заботиться.
- Да ладно. Достаточно просто завести собаку. Хлопот меньше.
Он улыбнулся. А я, в общем-то, и не шутил.

Следующие две недели были гораздо легче. Я принял к сведению советы Петровича и послал всех и вся. Работать стало проще и приятнее. Кристиана появлялась в кабинете довольно часто и уже даже реагировала на мои комплименты. Даяна тоже оставила свой скепсис и глядела на меня уже с интересом. Наконец, с первой получки я пригласил её в бар.
Вечер удался. Мы выпили вина, погуляли по городу, и она пригласила меня к себе.
Чего я не ожидал, так это такой неуёмной страсти. Мисс Джейд в постели была оч-чень темпераментна! Я оттянулся за прошедшие несколько месяцев и в полчетвёртого утра добрёл-таки до дома.
Вставил ключ в скважину, провернул… и попал в освещённую гостиную. Петрович не спал.
- Привет! – жизнерадостно поздоровался я. – Как я повеселился с мисс Джейд! А она горячая штучка! Зря ты так самоотверженно отдался садистке-науке! Лучше бы развлёкся с Даяной и… эй, - он угрюмо глядел на меня, плотно сжав губы. Нервничает. – Ты чего?
- Ты мог предупредить меня? Мог сказать? Хоть словом обмолвиться? – тихо спросил он.
- Ну…
- Я переживал. Я думал, что-то случилось. Я, конечно, ни в коем случае не ограничиваю твою свободу действия и свободу твоих связей, но в следующий раз предупреждай, когда пойдёшь развлекаться с очередной девицей.
Всё это было сказано спокойно и бесстрастно, но лучше бы он кричал. Хотя я вообще не понял, с чего он завёлся. Но на всякий случай пожал плечами:
- Ну, прости. В следующий раз скажу.
Может, он обиделся, что я его с собой не позвал? Значит, исправим. Я присел рядом с ним на диван:
- Дим, а пошли завтра вместе девушек цеплять?
- Иди куда хочешь, я уже говорил. Только не забудь предупредить.
Он встал и ушёл к себе.
Я глубоко вздохнул, подкатив глаза, и поднялся в спальню. Посидев немного и подумав «над своим поведением», взял из шкафа халатик (в нём удобно было ходить в ванну – и Диму не смущаю, и одеваться долго не надо) и поплёлся в душ.
Но там было занято. Точнее, дверь была прикрыта, а из-за неё доносились тихие всхлипывания.
Я обеспокоено потянул стеклянную створку-купе в сторону. Дима, голый до пояса, стоял ко мне спиной, опершись одной рукой о стену, а другую прижимая то ли к груди, то ли к животу… то ли к паху? Когда до меня дошло, за каким занятием я его застал, я хотел было выйти во избежание недоразумений. Но не успел.
- Денис… - еле слышно выдохнул он. Я даже не знаю, действительно ли он сказал это, или мне послышалось. Лучше бы послышалось. Но особо размышлять случая не представилось.
Я сам не заметил, что стал отступать назад, и врезался в стеклянную стенку. Дверь-купе легонько стукнула, но этого хватило, чтобы привлечь внимание Димы.
Он обернулся ко мне с выражением ужаса на лице.
Я пробормотал что-то невнятное, вроде того что «я случайно… извини… всё в порядке…» и пулей рванулся к себе.
В душ я так и не пошёл. Остаток ночи промаялся в кровати, и лишь под утро мне удалось заснуть.

Встал я часов в 11, но, как ни странно, вполне отдохнувшим и бодрым. Умылся и оделся, но выходить из комнаты не спешил. Как мальчишка, прижавшись к двери ухом, я сначала разведал обстановку. Тишина. Выглянул, тихо приоткрыв дверь, в коридор. Никого. Вышел на лестницу. Пусто.
Димы не было дома.
Я с облегчением выдохнул и спустился выпить кофе. Ночной инцидент меня перестал волновать. В конце концов, разрядка время от времени нужна каждому, даже прилежному «ботанику». А простонал он вовсе не «Денис», а «Даяна». Это всё моя мнительность виновата. И бисеринки пота, стекавшие по его стройной спине…
Мысли приняли ненужный оборот. Неплохо было бы ещё раз встретиться с мисс Джейд.

Я маялся от безделья до двух. Потом решил пойти почитать. Долго стоял перед стеллажами в кабинете Петровича, выбирая «жертву», когда мой взгляд упал на ярко-красный корешок и толстый альбом рядом с ним.
- Ага, фотки.
Я вытащил красивый, переплетенный светлой кожей альбом и открыл на первой странице. На меня глядел Димин портрет в полный рост, явно сделанный профессиональным фотографом в салоне. Чёрно-белый, стилизованный под старину. Дима на нём был в белом костюме, шляпе, надвинутой на глаза, и с тростью. Я усмехнулся и перевернул лист. Дальше было ещё несколько фотографий в том же духе. Довольно стильно… и сексуально.
Далее следовали семейные фото: Дима, двое пожилых людей – наверное, родители, мальчик-подросток – судя по всему, брат.
Потом началось самое интересное. Повергшее меня в шок и живо напомнившее о вчерашней сцене в душе и своём имени.
На фотографиях был Дима, весьма недвусмысленно обнимающий красивого блондина с белозубой улыбкой. Просто Блондин. Просто Дима. В общем, кадры из жизни… счастливой влюблённой пары.
Они были давние – Диме, наверное, лет семнадцать на них. Весь оставшийся альбом был посвящён этой паре. Я с удивлением отметил, что было даже несколько снимков, где Дима со своим бой-френдом обнимаются в кругу семьи.
Автоматически убрав альбом на место, я спустился вниз и с ногами забрался на диван перед телевизором. Я ждал Диму. Зачем – пока не знаю. Тупо уставился в одну точку, снова и снова перелистывая в памяти страницы альбома и представляя фото, где мой друг нежно обвивает руками талию другого парня.
Не знаю, сколько времени я так провёл. На город уже упали тусклые осенние сумерки, когда Дима открыл дверь и скинул мокрые туфли, вешая куртку на крючок.
- Привет. Там дождь?
- Да.
Он устало обул тапки с ушами и так же автоматически, как я, уселся в кресло.
- Замёрз?
- Не очень.
- Где был?
- Гулял по парку.
Я, наконец, глянул ему в глаза. Он не смотрел на меня.
- Почему ты сразу не сказал?
Он поднял взгляд и как-то неожиданно, совсем несвязно спросил:
- Ты уйдёшь?
- Зачем?
- Я боялся.
Я нахмурился, но потом понял, что он ответил на мой предыдущий вопрос. Странный складывается диалог.
- Чего?
- Предвзятости, - он пожал плечами и отвернулся к окну.
- А кто тот парень?
- Какой?
- Ах, ну да… я… случайно увидел у тебя в кабинете фотоальбом. Я не думал, что нельзя… ну… я просто посмотрел. Кто он?
- Первая любовь, - лаконично ответил Дима и криво усмехнулся. – Циник и эгоист.
- Так ты уже давно?
- Да с детства. Для меня это так же естественно, как для тебя – любить женщин!
Я поёжился под его искренним порывом.
- А… как это?
- Что? – озадаченно спросил он.
- Ну… быть с мужчиной.
- А как это – быть с женщиной?
- А ты пробовал с женщиной?
- Да.
- И?
- Что «и»? Это совсем не так… - он покачал головой и вскинулся. – Это бессмысленный разговор, и мне… как-то неловко с тобой говорить о прелестях гомосексуализма.
- А если бы я попросил тебя показать?
- Ты сошёл с ума.
Я отрицательно махнул головой.
- Я хотел бы. В конце концов, ты знаешь и то, и другое. Я… а я нет.
Дима рассмеялся.
- Для тебя это лишь развлечение, Дениска. Но я не могу ради твоей забавы пустить под откос свою жизнь. Ради него уже сделал, но юность прощает такие ошибки. Больше не могу, извини.
Он поднялся и прошлёпал наверх. А я остался наедине с тягостными мыслями.
Не знаю, что заставило меня предложить Димке поэкспериментировать. Наверное, природная раскрепощённость и полное отсутствие предрассудков.
Для меня не существует различий по цвету кожи и сексуальным предпочтениям. Личная жизнь – личное дело каждого. Меня можно назвать абсолютно толерантным человеком и по отношению к религии. Так что предвзятости, которой боялся Дима, во мне, как раз таки, и не было. Я всего лишь удивился. Не ожидал, что он окажется геем.
Впрочем, было ещё кое-что другое. Что-то тёплое, просыпавшееся во мне всякий раз, когда я думал о Диме и его застенчивости, наивности, искренности, и в то же время решительности, действенности, упорстве. Так, может, для меня это не развлечение? Может ли он стать моей жизнью?

На следующий день я переехал в гостиницу, оставив Диме записку со словами благодарности и своим электронным адресом.
Я прожил в Америке ещё месяц, рассчитавшись со всеми долгами и даже заработав немного денег. Потом я вернулся домой и устроился на прежнее место. Извинился перед друзьями. Наладил отношения с Машкой и Вовкой. Они, в общем-то, неплохие ребята.
С Димой мы переписывались. Он тоже недолго ещё пробыл в Штатах, как и собирался. Доработал условленный по контракту год и вернулся в свой родной Воронеж, в свой родной исследовательский отдел ВГУ.

Спустя полгода, летом, я поехал на конференцию по новым компьютерным технологиям в Краснодар.
К тому времени у меня уже была своя машина. В ней я и сидел после заседания, лениво куря, когда в окошко постучались.
- East 106th Street, не довезёте?
Я повернулся глянуть, что за чудак спутал Краснодар с Нью-Йорком, и подскочил на месте. Из-за полуопущенного стекла мне улыбался Дима.
- Позвольте представиться, - он протянул мне визитку. – Доктор наук Меркулов Дмитрий Петрович. Мы, кажется, знакомы?
Я открыл дверцу и почти втащил его в салон.
- Димка! Петрович! – я набросился на него, сжимая в объятиях. - Какими судьбами?
Он не ожидал такого напора и смущённо ответил:
- Здесь проходит научный форум. Приехал по приглашению.
- Да ты крут! Ну, молодчина! Даже не думал, что ещё раз тебя увижу!
- А я завтра уезжаю.
- Как? – его прохладный тон опустил меня с небес на землю. – Почему? Нет… погоди, мы что, даже не пообщаемся?
Он вздохнул. А я помрачнел. Мне стало не по себе. Вот, оказывается, как себя чувствуешь, когда тебя бросают.
- Нет, Дмитрий Петрович. Вы уж извините, но второй раз мы с вами не расстанемся, - я потянулся и опустил замок на дверце.
Димка нервно усмехнулся:
- Ты что придумал? Меня ждут.
- Ничего. Подождут. Теперь моя очередь везти тебя в кафе. И потом домой.
- Ты шутишь.
Я тронул машину.
- Нет, постой, Денис… я правда на минутку заглянул…
Я упорно молчал.
- Денис… ну остановись же!
Я ударил по тормозам и, не глядя на него, произнёс:
- Ну? Ладно. Я всё понимаю. Я всегда был свиньёй. И вечно потребительски относился к окружающим, будто все мне обязаны. Не считался с чувствами других людей. Но в тот раз я впервые повёл себя не так, как мне хотелось. Я думал о тебе. О том, как будет лучше для тебя, хотя всё, чего мне хотелось – это вломиться к тебе в комнату и трахнуть. Я понимаю, что теперь ты имеешь полное право так же поступить со мной – оставить и забыть. Давай останемся друзьями? Лучше по переписке, да? Только одно, я хочу чтобы ты знал: для меня это не было ни прихотью, ни забавой. Для меня это стало жизнью.
Я закончил свою тираду, выданную спокойно и даже монотонно. Достал сигареты, закурил, приоткрыв ветровое окно.
- Ты до сих пор этого хочешь?
- Чего?
Он усмехнулся. Помолчав, спросил:
- Так что насчёт кафе?
Я выкинул окурок и завёл машину.
- К чёрту. Поехали ко мне.

Я открыл дверь номера, пуская Диму в свои временные апартаменты. Скинул пиджак, бросив его на кресло, ослабил галстук и снял туфли, влезая в свои любимые тапки. Дима проследил за моими жестами и удивлённо округлил глаза.
- Что?
- Тапки.
- Ну?
- У меня такие же были. Я их в Нью-Йорке оставил.
- Зря. Очень удобные.
Я пошевелил носками, и плюшевые уши забавно дёрнулись. Когда я вернулся в Мурманск и стал вновь обживаться всякой бытовой мелочью, мне пришлось купить и домашнюю обувь. Как-то раз я наткнулся на эти тапки и сентиментально купил именно их, хотя на самом деле особым удобством они не отличались.
- Да ты проходи, не стесняйся. Здесь гостиная, дальше спальня. Присаживайся. Кофе, чай?
Дима так и не сдвинулся с места, чуть прищурившись внимательно глядя на меня. Прикрыл глаза и с улыбкой покачал головой.
- Спасибо.
Я пожал плечами и пошёл к себе – переодеваться. Но он остановил меня, поймав в кольцо рук и слегка потершись о плечо щекой.
- Знаешь, я никак не могу понять, почему сложнее всего просто сказать, чего ты хочешь.
- А чего ты хочешь? – спросил я у него.
- Когда как.
- Например?
- Например, в тот день, когда состоялся наш памятный разговор, мне больше всего хотелось, чтобы ты «вломился в мою комнату и трахнул», как ты выразился. Я бы, правда, сказал несколько иными словами. На следующий день я хотел, чтобы ты вернулся, и всё было, как раньше. Последние полгода я хотел просто забыть. А сегодня я хочу заняться с тобой любовью. И мне, если честно, наплевать, чем это будет для тебя – мимолётным увлечением или… - он замолчал.
- Или?
- Тебе виднее.
- А знаешь, чего хочу я?
- Нет. Я не экстрасенс, я химик.
Я легонько двинул бедрами, плотнее прижимаясь к нему.
- Я хочу тебя. Всегда.

Эпилог

Следующим утром Дима улетел в Воронеж. Денис довёз его до аэропорта.
А через месяц Меркулов уже жил в Мурманске и работал в научной лаборатории при Мурманском университете, куда его приняли по рекомендации знакомых Дениса. Жилплощадь с ним благополучно делил вышеупомянутый Денис Меловой.
На первый их совместный Новый год Денис подарил Диме собаку – рыжую колли по кличке мисс Джейд. «Это чтобы тебе было куда излишки заботы выплёскивать». В ответ Дима притащил Денису на Рождество розовый шёлковый халатик.
Через несколько лет в РФ узаконили однополые браки, чем молодые люди не преминули воспользоваться. В тот же год они удочерили двухмесячных близняшек, Катю и Алису. Девочки не пошли по стопам родителей. Одна из них серьёзно увлеклась музыкой, другая мечтает стать учителем.
На свою серебряную свадьбу Дима и Денис посетили Нью-Йорк.

Справка

Денис на два года старше Димы. Когда они встретились, Меловому было 28, а Меркулову – 26. День рождения Дениса – 15 мая, Димы – 8 сентября.
Встреча в Нью-Йорке произошла в начале октября, в Краснодаре – в конце июня.
Внешность Димы была описана. Что касается Дениса, то он высокий, чуть выше Димы, немного бледный, плохо загорает (хотя, быть может, это из-за специфики профессии). У него русые волосы и карие глаза. Черты лица мягкие.
Глаза Димы серо-зелёного, непримечательного цвета.

_______________________________
[1]
- О, глядите-ка! Не думал, что привезут работы Айвазовского! Разве она не прекрасна?
- Ну, я, в общем-то, не особо увлекаюсь маринистами…
[2]
- Восточная сто шестая улица. Остановите возле Медицинского колледжа, пожалуйста.
[3]
«Кандидат в доктора наук по химии Меркулов Дмитрий Петрович, Нью-йоркский Медицинский колледж»
[4]
Unresolved sexual tension, неудовлетворённая сексуальная напряжённость
[5]
- Зря вы пытаетесь за ней приударить, мистер Меловой.
- Кто знает, вдруг получится?
- Я знаю. И лучше бы Вам оставить свои попытки.
- Да вы просто ревнуете, да? Может, мы… могли бы поужинать вместе как-нибудь?