Автор: Aelite
Фэндом: original
Жанр: romance
Рейтинг: PG-13


Ну, вот он я – сижу в пустой комнате с гудящей головой напротив телефона и не решаюсь ответить лучшему другу. В голове просто не укладывается, как я дошёл до такой замечательной жизни.
А начиналось всё вполне безобидно и даже забавно, впрочем, как всегда в таких историях. Или такие истории редкость? Собственно…

- Макс, ну что тебе стоит! Для тебя это – пара пустяков, а у меня, можно сказать, вся жизнь наперекосяк!
- Тём, ты сам посуди – ты нормальный молодой парень. Зачем это тебе? Вон, гляди – девчонки только и ждут твоего внимания!
Я непроизвольно оглянулся. Как будто издеваясь, мимо, покачивая бёдрами, прошла девица, выразительно глядя… на моего друга.
- Нет, Макс. Твоего внимания они ждут, а я им и даром не дался.
Он, наконец, сбавил шаг и остановился, утомлённо глядя на меня. А я, воодушевлённый таким «прогрессом», торопливо продолжил:
- Послушай, мы же с пелёнок дружим, ну?
- Ну, - согласился Макс.
- Так помоги хоть раз в жизни! – я сложил руки лодочкой и драматично припал на одно колено.
- Клоун. Правильно ты на актёрское поступил, нечего тебе на международных отношениях делать. Ну да ладно, склоняясь перед твоим талантом, так и быть. Уговорил.
Я облегчённо выдохнул.
- Зато тебе не в мехмат идти надо было, а в какое-нибудь садистское училище, - улыбнулся я ему.
Макс доверительно хлопнул меня по плечу, и мы вошли в небольшой бар.

- Первый вопрос – ты действительно этого хочешь? Ты же понимаешь, для тебя я сделаю всё, что угодно, но только если будет присутствовать и твоё желание достичь максимального результата.
- Боже, ты въедливый, как аптекарь. Десять раз уточнишь и ещё пять раз рецепт перечитаешь. ДА. Мой ответ да. Я действительно хочу научиться вести себя с девушками, - я немного помолчал, а потом, понизив голос и чуть подавшись к нему, продолжил: - За последние года два у меня не было подруги. Да и вообще, ну, ты знаешь, я никогда не пользовался у девчонок популярностью.
- Брось. Тём, у нас полшколы по тебе вздыхало.
- Не надо меня утешать, - как всегда, в трудных ситуациях за неумением говорить серьёзно я всё обращал в клоунаду.
- Хорошо, - Макс начинал сердиться, - Пусть так. Тебя ненавидели парни и презирали девушки. Доволен? А теперь, если ты уж взял меня в наставники, будь добр, слушай. Прежде всего, запомни: у тебя отличная внешность. Не смазливая и не шварцнегероподобная. Ты превосходно сложен. Ты…
Было как-то странно слышать такие вещи от парня. А Макс насуплено глядел мне в глаза и продолжал перечислять мои достоинства. Я, кажется, большую часть мимо ушей пропустил, только переводил взгляд от сложенных на столе ладоней к глазам друга.
- …умный, наконец. Эй, ты меня слушаешь?
- А… а почему это умный в последнюю очередь? – юмор меня спас.
- Потому что не слишком. Ладно, пошли уже, у меня завтра практикум с утра. А вечером, в шесть, я жду тебя в спортзале. Без отговорок.

Мы занимались каждый день. Сперва он мучил меня тренировками. Я долго возмущался – не ты ли говорил, что я прекрасно сложен? Я. Но ты же не хочешь потерять форму. Я злился, но занимался. Всё-таки сам попросил. Сам и расхлёбываю. А он прилагал все усилия своего извращённо-садистского ума к изобретению всё новых методов пытки. Он будил меня ни свет ни заря, и я, перед занятиями, должен был совершить обязательный утренний кросс. Через неделю я мечтал оказаться в аду, потому что был уверен, что черти не так жестоки. Но терпел. Стоически терпел все его измывательства. Наконец, в один прекрасный вечер, когда я блаженно стоял под струями душа в раздевалке спортзала, Макс сообщил мне самую приятную за последнее время новость – со следующей недели мы будем ходить в зал всего три раза в неделю. Я чуть не расплакался и уже был готов пасть ему в ноги в лучших традициях комедий средневековых драматургов, но вспомнил, что мы оба не при одежде, и со стороны это может выглядеть очень странно. Поэтому только коротко обнял. Макс покраснел, но я списал это на только что закончившуюся тренировку.

Но рано я возрадовался, ибо Макс приготовил для меня новое испытание. На следующий вечер он без приглашения и предупреждения аки смерч ворвался в мою крохотную крвартирку, пребывающую в типично студенческом бардаке. Тот, кого я считал своим другом, сказал, что жить так невозможно, что сюда стыдно девушек приводить. И друзей, кстати, тоже. Я сказал, что я, в общем-то, никого и не вожу. Но у Макса оказался неплохой дар убеждения и очень сильные руки. Через три часа шкафы опустели, а полы скрылись под грудами барахла. Как оно там оказалось, для меня по сей день остаётся загадкой, а вот исчезло в мусорных баках – целиком и полностью благодаря Максу.
Уборка квартиры затянулась на два дня. Потом Макс заставил меня переклеить обои. Сначала я разозлился и хотел было отказаться от своей затеи с курсами молодого мачо, но потом подумал, что это не такая уж и плохая идея.
После этой экзекуции помимо того, чтобы трижды в неделю посещать спортзал, я должен был убираться каждый день.

Вы думаете, это всё? Наивные. Ведь мы так и не подобрались к самому главному – к непосредственно тактике поведения с представительницами прекрасного пола.
Первый день работы в этом направлении был жутко скучным. Макс протаскал меня по улицам, время от времени заводя в магазины. Сначала я не мог понять, чего он от меня добивается, но потом он, в крайнем раздражении, остановил меня.
- Ты что, так ничего и не понял?
Я не понял, что я должен был понять. Я вообще всегда страшно терялся, когда он вот так смотрел на меня. Это всё потому, что глаза у него странные, точно-точно. Такие вряд ли ещё у кого можно найти – зелёные, как у ведьм по поверью. В добавок ко всему, ещё и волосы с медным отливом. Его бы определённо сожгли на костре инквизиции веке так в XIV.
- Ну, как бы тебе сказать…
Он неожиданно смягчился и стал объяснять, как психически больному – мягко, ласково и с улыбкой:
- Мы сейчас гуляем и смотрим на плоды твоих трудов.
- В смысле?
- Господи, что ж мне за друг такой тупой достался…
- Попрошу без оскорблений!
- Тём, все девчонки на тебя смотрят. Прямо сейчас.
Я оглянулся. Как в американском кино, мимо идущие девицы кидали мне взгляды и улыбались. Ну и что, что их всего было три! Результаты меня порадовали, и остаток вечера пролетел незаметно.
Ещё недели полторы мы то сидели дома (естественно, у меня, ведь теперь моя квартира содержалась в образцово-показательном порядке), то гуляли, то заходили в кафе. Дома Макс давал мне теорию и заставлял кривляться перед зеркалом (прямо как у нас в театральном училище, и где только набрался?), на улице он заставлял меня подходить к девчонкам и развязывать беседу из какого-нибудь пустяка типа «который час?», а в баре мы просто отдыхали и наблюдали за другими искателями любви и приключений.
Да, не стоит забывать меня жалеть, потому что спортзал и уборку никто не отменял.

В конце пятой недели наших занятий Макс решил провести урок у себя. Я сопротивлялся, аргументируя тем, что я не просто так квартиру драю, и что в таком случае в неё надо кого-то водить. Но в девять я уже стоял под его дверью и трезвонил.
У него дома классно! Квартира гораздо приличнее моей. Начать хотя бы с того, что в ней три комнаты. Больших комнаты. Отделана она стильно и современно, что является заслугой моего друга, нашедшего неплохую работу и обладающего вкусом. Сейчас в ней царил полумрак, и ещё… очень вкусно пахло.
- Заказал пиццу?
- Приготовил.
- Ты умеешь готовить? Ты меня удивляешь, Макс. И убирается, и готовит… Из тебя выйдет отличная жена, - я рассмеялся, а Макс покраснел. Кажется, я ляпнул что-то не то?
- Проходи, у нас сегодня важное занятие.
Я плюхнулся на диван. Скромность – не в моём стиле.
На журнальном столике стыла пицца, а рядом стояла упаковка пива.
- Ух ты, какое занятие!
- Да ни фига ты не понял, как всегда.
Макс в своём хмуром амплуа. Может, я тоже должен быть таким хмурым, чтобы ко мне девчата так же, как к нему липли?
- И чем мы займёмся?
- Выпьем пива и попробуем результат моих кулинарных извращений, - он улыбнулся. Хорошая у него улыбка… может, девушки любят его за улыбку? – А потом перейдём к уроку.
Вечер обещал быть интересным. Часа два мы распивали пиво и наслаждались пиццей. Макс готовил отлично. Может, он прокладывает путь к сердцам девушек через желудок?
В голове уже звенела приятная лёгкость от порядочного количества выпитого. Мой непривычный к алкоголю организм расслабился.
Макс наклонился ко мне и заглянул в глаза.
Глаза!.. Блестящие, травянисто-зелёного цвета, глубокие… вот за что его любят… девушки.
- Сегодня я расскажу, что делать с девушками после того, как они оказались у тебя дома.
Я рассмеялся.
- Поить пивом?
Макс ответил вполне серьёзно:
- Ни в коем случае. Если поить, то только вином. Но, - он махнул рукой и поморщился, - я не об этом. Ну там, любовь, все дела… как ты собираешься её… развлекать?
- Э… я как-то не задумывался… ну, поцелую – и в кровать.
- Вот! Вот именно так все и поступают! Все неопытные и неискусные в любовных делах, - он наставительно поднял палец. – А надо знать эрогенные зоны.
Я пьяно хихикнул:
- Так бы сразу и сказал!
- Смотри сюда, - он неожиданно взял меня за руку и разогнул её в локте. – На сгибе локтя, с внутренней стороны, есть чувствительная точка. Если ты поцелуешь девушку туда, она не устоит. И такая же точка есть на задней стороне колена, - он провёл пальцем у меня под коленом, и я от удивления распахнул глаза. – Вот тут, - он подался ещё ближе ко мне и дотронулся до какой-то точки за ухом, - тоже эрогенная зона. Если провести языком, дама твоя навек. Шея, - Макс опустил ладонь мне на шею, следя взглядом за своими движениями, - ты наверняка знаешь, как она чувствительна. Ямочка между ключицами – только очень аккуратно. Соски, естественно, - я вздрогнул, когда он задел рукой набухший сосок. – Над пупком, вот здесь, - он приложил палец, посылая по телу волну удовольствия, - и немного ниже, где дорожка из волосков…
Я смотрел, как его рука спускается всё ниже по моему телу. Потом Макс неожиданно убрал её и продолжил свою лекцию, всё так же тихо, не поднимая взгляда.
- Они обожают, когда массируют ступни. А ещё на спине, на пояснице, ближе к ягодицам. Вот… она будет довольна.
Он как-то выделил голосом это «она» и замолчал. А я со страхом почувствовал, что мне не мешало бы принять холодный душ. Будто читая мои мысли, он предложил:
- Слушай, уже поздно. Оставайся, наверно. Я тебе здесь постелю.
Я кивнул.
- Пойду, приму душ.
Когда я вернулся, Макс уже постелил мне на диване и ушёл к себе. Я выключил свет и откинулся на подушки, пытаясь уснуть.
С час я проворочался, так и не сомкнув глаз. В пьяном сознании метались какие-то обрывки мыслей. Я прошёлся по квартире и заглянул в кабинет Макса. На столе лежала открытая книга, и я с интересом склонился над ней, включив лампу.
На развороте было изображено женское и мужское тело с указанием эрогенных зон… половина из перечисленных Максом точек обнаружилась на… мужчине.
Я откупорил ещё бутылку пива. Она закончилась как-то слишком быстро, и я залез в небольшой бар, где Макс хранил спиртное. Нашлась початая бутылка мартини. Я налил себе полный стакан. Потом снова увалился на диван и промучился ещё с час. Нет, не заснуть.
А из-под двери спальни Макса виднелась полоска света…
Я постучался и вошёл. Макс лежал на спине и изучал потолок.
- Можно?
Он вздрогнул.
- Входи.
Меня немного шатало и я почти упал рядом с ним. Наверное, даже слишком рядом.
- Чего не спишь? – заплетающимся языком спросил я и усмехнулся.
- А ты? – он с хмурой сосредоточенностью смотрел на меня.
- А я пришёл попрактиковаться в э… эр… эрогенных зонах.

Господи, ну вот зачем я это сказал? Вам всё ещё не жалко меня, несчастного начинающего актёра, во цвете лет отравленного алкоголем и лучшим другом?

- Ты пьян, - он нахмурился ещё больше, когда я придвинулся к нему вплотную, почти нависая над ним, опершись на локоть.
- Ну, чуть-чуть… зато… вот эта точка, - я дотронулся губами до ямки между ключиц (ЧТО Я ДЕЛАЮ!), - очень деликатна… - я лизнул её. – Не стоит забывать о сосках…
Не отрывая губ от ключиц, я прикоснулся руками к его груди, усевшись на кровати. Макс напрягся и вцепился пальцами в простыню.
- Тём… Артём… что ты делаешь?!
- Учусь… как ты говорил, шея?
Я провёл языком влажную дорожку к подбородку и низко склонился над его лицом. Губы… даже когда он не улыбается, у него очень красивые губы. За них его любят?..
Я закрыл глаза и поцеловал его. Понятия не имею, зачем я это сделал. Во всём виноваты смешанные пиво и мартини!
Но ещё более странно было то, что Макс ответил на поцелуй, обняв меня и притянув ближе. Хотя, совсем не странно – мы оба упились вдрызг.

Что было дальше, я не помню. По-моему, я заснул очень быстро, после пары поцелуев. По крайней мере, я на это очень надеюсь.
А проснулся уже среди дня, один и с больной головой. Далеко не сразу вспомнил, что же было вчера, а когда вспомнил…
Макса дома уже не было, и я, собравшись, ушёл к себе.

Недели две мы не виделись. Макс скидывал мне на автоответчик сообщения, а я боялся ответить. В комнате опять воцарился бардак, но зато нашлось, наконец, время на училище.
А сегодня я проспал. И вот, сижу на кровати, лохматый и неумытый, каким вы меня и застали, и слушаю трезвонящий телефон. Это Макс, его номер.
Ну и что, думаете, я сейчас побегу брать трубку и договариваться о встрече?
Не побежал. Опять. Умылся и побрёл в училище. Сегодня предстоит нагоняй от преподавателя за опоздание.

В общем-то, я предпочитаю идти по жизни с девизом «всё, что ни делается – к лучшему» и редко съезжаю с оптимистической волны. А в тот памятный «проспанный» день мой принцип подтвердился на практике. В училище было назначено прослушивание, на которое я, собственно, и опоздал. Практически всех студентов моей группы уже прослушали, когда в зал, с грохотом распахивая двери, врываюсь я, со свойственной мне экспрессивностью начиная вещать о сломавшемся трамвае и преждевременных родах любимой кошки. Режиссёр спектакля, искавший в училище актёра на роль Чацкого в новой постановке небезызвестной комедии, с любопытством взглянул на развернувшуюся перед ним сцену между мной и моим педагогом Аристархом Васильевичем, уже привыкшим к моим выходкам, и решил, что Чацкий найден. Хотя, по большому счёту, я понятия не имею, чем был обусловлен павший на меня выбор, потому как речь моя не имела ровным счётом ничего общего с монологами Чацкого. Но зато теперь я готовлюсь сыграть свою первую мало-мальски серьёзную роль. Более того, завтра состоится репетиция.

С театром я вовсе забыл о Максе. Совершенно. И даже не думаю о нём, и вообще. Ни капли.
Где-то в книге я читал, что гомосексуальный опыт имело подавляющее большинство мужчин. И это вовсе не значит, что они гомосексуалисты. К тому же, мой опыт и опытом-то не назовёшь, ведь так? И, если задуматься, меня девушки привлекают. Очень даже. Ну, достаточно. В меру.
Чёрт.
Ни хрена они меня не привлекают. Не могу я забыть тот «урок». Сколько ни бился, не выходит из головы. И то, как Макс сбежал на следующее утро. И то, как я не мог взять трубку. И то, как он перестал звонить.
Меньше всего эти мысли нужны мне сейчас, когда я стою за кулисами и готовлюсь к первой встрече с Софьей. Ничего так актриса, милая. И абсолютно меня не привлекает. Вот уж не думал, что после стольких лет обнаружу, что я гей. И угораздило же меня влюбиться в лучшего друга!
Наконец, подошла и моя очередь ступить под свет софитов.
- Чуть свет – уж на ногах! И я…
И я замер, забыв конец предложения и весь остальной текст заодно. В кажущемся тёмным со сцены зале в первом ряду сидел Макс со своим обычным сосредоточенным выражением лица.
- И Вы, Артём Владимирович, вылетите со сцены! – режиссёр сегодня был не в духе.
- Из… извините, Фёдор Борисович. Я… нехорошо себя чувствую. Можно мне отлучиться ненадолго? – спросил я, не сводя глаз со своего друга.
- Ну выйди, только живее, - буркнул Фёдор Борисович и обратился к остальным, – Репетируем второе действие, явления 11 и 12.
Я кивнул Максу на дверь и вышел из зала.

- Привет.
Это всё, что я смог сказать, а, точнее, выдохнуть, дойдя до небольшой комнаты отдыха, где можно было спокойно поговорить с Максом.
- Я, в общем-то… слушай, Тёма, я тебе с самого начала говорил, что эта плохая идея, я…
- То есть, ты с самого начала знал?
- Что?
- Что я гей!
- Ты – что?!
- Именно, и ты всё знал, и всё равно согласился по старой дружбе, хотя знал, что ничего у меня не выйдет, а после того «занятия» я стал тебе отвратителен и ты меня избегал.
- Дурак. Я имел в виду, что я с самого начала чувствовал, что это всё приведёт к каким-то нежелательным последствиям. Ну, предчувствие у меня было, понимаешь!
- И это мне говорит математик, рационалист до мозга костей! И ты надеешься, что я тебе поверю?
- Да ни на что я не надеюсь! И если уж быть математически точным, то это ты меня избегал! Не отвечал на звонки, не открывал дверь и вообще чёрт знает где пропадал!
Ах, вот даже как. Значит, он не поленился прийти ко мне домой и по счастливой случайности не застал меня?
- Так ты приходил?
- Ну да.
- Но с утра сбежал, - резонно заметил я.
- С какого утра? А… ты о том… вообще-то, у меня была пара, и я ушёл на занятия.
- А.
На несколько минут повисла тишина.
Макс заговорил первым:
- Так ты что, действительно… ну, нетрадиционал?
- Похоже на то.
- И как давно ты пришёл к этому выводу?
- Ты прямо переквалифицировался в психотерапевта.
- И всё же?
- Хочешь узнать правду, значит?
- Не хотел бы – не спрашивал.
- Понравилось.
- Что?
Что? Какой глупый вопрос. Я подошёл к Максу почти вплотную и ещё раз глянул ему в глаза. Боже мой, какие красивые! Но сейчас я скажу, ЧТО мне понравилось, и одним другом станет меньше.
Я отвёл взгляд, спрятал руки в карманы и несмело произнёс:
- Практиковаться в эрогенных зонах. Твоих.
Макс был немного выше меня и смотрел сейчас на мою макушку, потому что голову я вжал в плечи и опустил, уставившись в пол. «Что-то ты, Иван, не весел, Ниже плеч голову повесил…»
Когда он меня обнял, я пережил настоящий шок. Этого я ожидал меньше всего.
- Если ты исходишь из этого, значит, я тоже гей.

Через несколько месяцев состоялась премьера. Всё-таки быть актёром кино лучше, чем актёром тетра – для тебя всегда зарезервировано место в первом ряду на фильм с твоим участием, и ты можешь насладиться плодами своей работы вместе с остальными. Здесь же – пока все остальные отдыхают, ты вынужден пахать.
А ещё хуже, если режиссёр спектакля в душе экспериментатор. Так и норовит поставить старую сказку на новый лад, измазать актёров вазелином и выпустить на сцену нагишом. Таких извращений наш Фёдор Борисович, к счастью, не практиковал, но, помимо мягко говоря странных декораций, морально давил килограмм грима на лице и экстравагантный костюм. Единственное, что спасало меня во время спектакля – еле видимый за блеском рампы силуэт Максима и мысль о том, что после слов «Карету мне, карету!» карета действительно будет подана, и увезёт меня из этого балагана в квартиру лучшего друга.