H.Ludens :: Нигде
Пронзительный ветер ледяным крошевом жжет лицо. Летит, свирепо срывая с деревьев последние листья. Гонит их вдоль дороги, загоняя в трещины асфальта. Гремит ржавым железом обломков машин и киосков. Воет в пустых окнах домов. Гонит низкие тучи, сеющие снег. Треплет мои волосы, покрывая их льдом. Поздняя осень, утро: серое, холодное. Часы на перекрестке остановились без десяти шесть. Холодные дома, покореженный асфальт, пустая улица, пустой город с единственным жителем.Автобус тормозит. "Осторожнее, молодой человек! – Извините. – Выходите? – Да". Ветер обжигает лицо, обдает бензиновой гарью. Шум машин. "Лучшая мебель для офиса…" Быстрее, закрыв глаза, голову в плечи. "Куда прешь! – Извините". Вниз, где теплее. "Приглашаем на распродажу…" Пустая пачка. "Пегас, пожалуйста. – Ваша сдача". Вонь. Гул. Призрачный город с призрачными жителями.

Здесь внизу ветра нет. Мусор, грязь. Огонек зажигалки еле тлеет, газ кончается. Лед в волосах тает, каплями течет по шее, за воротник. Меня бьет озноб. Надо идти. Стеклянная дверь еле поддается и со скрипом открывается. Запах пыли. Сквозняк выносит из темноты обрывок газеты. Он хватает меня за ногу, пытаясь удержаться, но, не выдержав, летит дальше в темноту, словно спасаясь от чего-то ужасного. Я включаю фонарь и спускаюсь по ступеням. Ряды колонн уходят вдаль и теряются во мраке. По сравнению с этой необъятной тьмой, словно пожирающей свет моего фонаря, я кажусь себе еще одной пылинкой, которую вселенский сквозняк несет по вымершему миру.

"Осторожно, двери закрываются…" Давление сзади усиливается, я передаю его дальше. Возмущенное бормотание десятка глоток. Нарастающий вой. Грохот колес. Запахи парфюмерии, перегара… "Выходите? – Нет, я выпущу". Волна бросает назад, потом обратно. "Осторожнее! – Извините". Воздух насыщен дыханием сотен легких. "…Приглашает на работу учеников… Как много в этом…" Хмурые лица. Газеты, книги. "…Не забывайте свои вещи!" Я сажусь на свободное место. И какое мне дело, что молодежь наглая пошла? Разве призракам не все равно, сидеть или стоять? "…Обращаемся! Мы сами… на вокзале… документы… сколько сможете!" Когда я закрываю глаза, гул голосов сливается с гулом поезда. И нет ничего, только этот сводящий с ума гул, не прекращающийся ни на секунду, несущий меня по безумному кольцу, бесконечному в своей безысходности.

Облезлая краска домов и машин. Железные двери подъездов сорваны с петель. Ветер и вода, дизайнеры кладбищ и пустырей, поработали над щитами реклам. Теперь на проспект, пересеченный морщинами лопнувшего асфальта, смотрит лицо ужасной старухи. Слепые глаза ее молят небо о пощаде, а искаженный гримасой боли рот ветер зажимает снежным кляпом. Холод пробирается мне под одежду, замораживает кровь, сковывает мышцы. Каменная пустыня оглушает, ослепляет меня, наполняет душу ледяным отчаянием. Зачем я здесь?!..

Полутемные гулкие коридоры. Лампы горят через одну, освещая мертвенным светом морга ряды дверей. "К пятидесятой годовщине Великой…" Реактивы, приборы, дырявый халат. Белый пар вырывается изо рта, облачком улетая к обшарпанному потолку. "Здравствуйте. – Здравствуйте. Что касается вашего вчерашнего опыта…" Снег за окном. Ручка валится из окоченевших пальцев. "Ставьте чай. – Уже поставил". В голове нет мыслей. Они все унесены сквозняком, свободно гуляющим в комнате. Призрачная работа ради призрачной цели. Зачем я здесь?!

Ноги загребают мертвые листья. Ветер стих, только снег продолжает идти, уже не обжигая, а просто тая на моем лице. Умершие деревья тянут свои узловатые руки к безразличному небу. Я бреду по руслу давно мертвого ручья. Одинокий живой в этом царстве смерти, я ложусь на едва покрытую снегом землю и, закрыв глаза, чувствую, как снег тает на моих веках.