Ну что ж, теперь, когда окончательно выведены на чистую воду Гоша, Анатолий Ефремович, Женя Лукашин и прочие псевдо- (как оказалось) киногерои прошедшей эпохи, самое время приняться за экранизацию классики. Нет-нет, Михалкова в шляпе, усах и на пароходе трогать не будем, он еще в позапрошлом веке был изобличен как гнусное социальное явление и губитель юных безденежных барышень.

А вот, к примеру, Теодоро – «мил, красив, умен», волоокий брюнет с гордой поступью и вроде как с понятиями, одним словом, «усы и шпага – все при нем»… ой, это не оттуда. Ну да ладно, сути дела не меняет.

И что же творит этот благородный красавец? Поначалу он обаивает по полной программе Проклову, и вроде как дело у них совсем идет на лад, но тут на него «кладет глаз» более перспективная во всех отношениях невеста. Разумно решив, что Прокловых он еще найдет с десяток, а такой шанс упускать неразумно, наш герой моментально меняет предмет воздыханий. Более того - в пылу благородной любви моет с новым предметом кости бывшей возлюбленной как распоследняя торговка тухлыми морепродуктами. Потом наоборот, потом опять наоборот, короче говоря, мечется между двумя бабами гладиолусом в проруби, дабы куда-нибудь все же пристроить свое это… любовное рвение.

По справедливости ж оно как должно было кончиться? Перспективная невеста случайно встречает на пристани принца Чарльза, влюбляется в него без памяти и заключает весьма выгодный династический брак. Или (как вариант) выходит замуж за Караченцова, травит его стрихнином и становится дважды перспективной невестой. Ну Проклова, само собой, находит массу прекрасных душевных качеств в Фабио и тоже влюбляется в него без памяти. Или ей достается Караченцов (в случае, если перспективная невеста выбирает принца Чарльза). А отвергнутый всеми герой-любовник поступает на службу в контору по устройству праздников и до пенсии пишет дрянные заказные стихи по случаю свадьб и юбилеев.

В общем, это уже детали, но существующий финал, согласитесь, – просто чистое безобразие без малейшего намека на социальную справедливость и типичный продукт эпохи загнивающего феодализма. Хорошо хоть люди все те же:

Теодоро

Слова, сеньора, стоят мало.

Диана

Скажите, что вы говорили?
Как признаются в нежной страсти
Мужчины женщинам?

Теодоро

Как всякий,
Кто обожает и вздыхает,
Приукрашая сотней врак
Одну сомнительную правду.