Евангельские события Страстной Пятницы имеют один немаловажный аспект. Позор Господа. Римская легионеры в претории издевалась над Христом, уподобляя его царю. «Тогда воины правителя, взяв Иисуса в преторию, собрали на Него весь полк и, раздев Его, надели на Него багряницу; и, сплетши венец из терна, возложили Ему на голову и дали Ему в правую руку трость; и, становясь пред Ним на колени, насмехались над Ним, говоря: радуйся, Царь Иудейский! И плевали на Него и, взяв трость, били Его по голове». (Матф.27:27-30).

    Надо понимать, что это не просто глумление грубой солдатни. Эти события связаны с римскими религиозными обычаями. А именно с ритуальной непристойностью – т.н. ludibrium. Это действо, в виде фасценнинских песен, имеет свой исток в церемонии приапеи – шествии в честь бога LiberPater. Как известно, римляне не различали игры-ludus и богослужения. Богослужения латинян были, мягко выражаясь, игривы, да что там говорить, прямо неприличны. Связаны они были с фаллическими культами производящей мощи природы, в виде поклонения Приапу-великому Пану, и его женской ипостаси – Великой Богине-Венере. Культы, конечно, у язычников-римлян были разные, богов было много, религиозных праздников тоже немало. Но суть одна – избавить общество от порчи-invidia. Invidia – буквально «зависть», а в контексте римской культуры – загадочные, невидимые, хтонические силы, что лишают человека и общество мощи. То, что приводит к потере эрекции fascinus-фаллос (как образ природной силы и могущества), к impotentia – к бессилию. Римляне были чрезвычайно суеверным народом.   

    Так вот ludibrium – это ритуал от порчи, от сглаза. Среди прочих обычаев, на религиозных праздниках практиковалось символическое переодевание и смена социальных ролей. Например, во время Матроналий матроны становились «рабынями», а на Квинкватрии мужчины переодевались женщинами. На Сатурналии рабы одевали одежды Отцов, а солдаты изображали волчиц. Кроме того, во время Сатурналий назначался т.н. царь Сатурналий – чаще всего раб. Связано этот обычай был с окончанием сельхозработ и, тем самым, старого года, и возрождением нового года, как вечно воскресающей природной силы-фюсиса (фюсис, кстати говоря, имеет так же фаллический смысл). Царь умаляется до рабского состояния, раб возносится до царского величия – переворот времён. Кроме того, царь Сатурналий – это и мифологический образ жениха и хозяина торжественного пира, как начала новой жизни – Праздника всех праздников.

    Это мы и видим в отношении римских солдат к Иисусу. Он для них объект ludibrium – царь Сатурналий. Интересно, в связи с этим, поведение Понтия Пилата, описанное в Евангелии от Иоанна: «Пилат же написал и надпись, и поставил на кресте. Написано было: Иисус Назорей, Царь Иудейский. Эту надпись читали многие из Иудеев, потому что место, где был распят Иисус, было недалеко от города, и написано было по-еврейски, по-гречески, по-римски. Первосвященники же Иудейские сказали Пилату: не пиши: Царь Иудейский, но что Он говорил: Я Царь Иудейский. Пилат отвечал: что я написал, то написал». (Ин.19:19-22). Показательно. Ведь этот поступок еврейские недоброжелатели могли и в вину вменить прокуратору в своих доносах кесарю. Но Пилат непреклонен.

    Тут есть ещё одна тонкость, ключевая. Как я уже сказал, римляне были весьма суеверны. Вся их жизнь была пронизана магическими ритуалами. Среди прочих был и такой – активное использование амулетов-оберегов от порчи. В большинстве своём это были изображения тех же фасцинусов-фаллосов. Идея была простая, основанная на симпатической магии – переход порчи на изображение с реального человека. Таким образом, римляне использовали Иисуса как козла отпущения грехов.

    И самое главное. Ludibrium связан со специфической культурой сарказма. Латинское carnivore есть калька с греческого σαρκασμός, буквально – «разрывание плоти». Например, в архаике существовал военный обычай – сдирать с поверженного противника кожу. Это и есть сарказмос. Афину часто изображали не только с головой горгоны Медузы на щите, но и с кожей (сарказмос) горгоны, наброшенной на плечо богини. Суть сарказма, в аспекте религиозной непристойности – выведение таинственных сил природы наружу. Обнажение этих сил в фюсисе, с целью избежать их разрушительной власти над собой. Скрывающие покрова разрываются, загадочные силы становятся явными, и их действие ритуально переносится на замещающее изображение. И уже позже, «сарказм» стал нести расхожий, обычный нам смысл: сарказм, как крайняя степень иронии (риторического тропа, дезавуирующего величие, и помогающего в деле маевтики – родовспоможении смыслу).

    Итак. Разрыв скрытого. Выведение в непотаённость. Это и есть один из главных смыслов греческой истины-алетейи. Несокрытость. Обнажённость, публичная нагота. Выведение на позор.

    Иисус Христос – Царь Иудейский, ставший рабом. Господин мира, явившийся в мир в рабском зраке. Христос – Тот, Кто обмывал ноги своим ученикам. Римляне подвергли Иисуса унизительному, шутовскому ритуалу, потом бичевали, а затем, раздев донага, обрекли позорной, мучительной казни рабов – распятию. Христос пришёл к своим, но свои Его не приняли – вытолкнули за пределы общины и отдали во власть язычникам. И вот язычники, граждане всемирного Вавилона-Рима, сами того не ведая, показали Христа, как умалившую себя Истину, вышедшую к миру. «Бога не видел никто никогда; Единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он явил». (Ин.1:18).

    Слово Бога, обращённое к людям, должно было стать кенотическим Словом диалога, но люди свободны – они обрекли Его публичному суду и смерти, как пределу всякого обнажения. Люди судят Бога, ставшего Человеком. Но суд – это тоже диалог. Древняя тяжба-полемос людей с Богом. Христос не сопротивлялся. Но люди насилием вывели Слово на агорическую открытость позора (по-зор) и потребовали ответа на вопрос: «Что есть истина?» Хотели ли они услышать и увидеть ответ? Тот Ответ, что просияет три дня спустя. Те, кто хотел, узрели и услышали отныне несокрытое Слово.