| |
* * *
Стэну
— Небо прогнулось высью,
Путь твой ко мне – млечен.
Мне осторожной рысью
Дышит в лицо вечер.
Время – остановилось.
Путь твой ко мне – вечен.
Всё, что тебе приснилось, –
Груз на мои плечи.
…Грохот ночных трамваев
Разом прогнал морок.
Я – не переживаю:
Путь твой ко мне – долог.
— По лабиринтам зодий
Путь мой к тебе – долог.
Кто-то мосты разводит
Через зарниц всполох.
Небо – переломилось,
Путь мой к тебе – прерван.
Всё, что с тобой случилось, –
Бьёт по моим нервам.
…Мелко дрожат звёзды
Шариками ртути.
Не унывай: просто,
Путь мой к тебе – труден.
16-17.11.99
МИЛЛЕНИУМ
Стэну
С Новым Годом,
Любимый,
Хороший,
Родной человек!
Это – редкая ночь.
Нам с тобой повезло бесконечно:
Мы друг друга нашли
До того, как закончился век.
Прозвонили куранты,
И наша любовь стала вечной.
С Новым Веком,
Мой ангел-хранитель,
Мой посох в пути!
Это – странная ночь,
Отчего-то немного тревожно:
Век, что нас породил
И качал, как детей, на груди, –
Он ушёл навсегда,
И ни мига вернуть невозможно.
А на смену ему –
Незнакомый,
Чужой,
Молодой,
Если Бог нам позволит
Дожить до его середины,
Ты – смешной старикашка,
Ворчливый,
Беззубый,
Седой, –
Ты ведь будешь любить
Мою дряблую плоть и морщины?..
С новой Эрой,
Мой мальчик,
Мой друг,
Моё горе,
Мой свет!
Эта ночь так длинна,
Что я даже представить не в силах,
Как малы наши жизни
В контексте «две тысячи лет»…
С Новой Вечностью, милый!
* * *
Стэну
Вся моя вера вместится в ушке иголки,
Которой я шью лоскутное одеяло
Жизни своей, которой мне стало мало,
Чтобы укутать тебя, не оставив щёлки,
Через которую мог бы проникнуть холод…
Я всё надставляю пёстрое одеяло
Кусочками судеб, которые я надевала
В те времена, когда ты ещё не был молод,
А ты всё растёшь, и опять нужно что-то резать.
17.01.2000
* * *
Стэну
Не проси меня простить тебе грехи –
Не святая, чтоб бросать в тебя камнями.
Наши судьбы, как две тонкие ольхи,
Перепутались ветвями, словно днями.
И давно уже зная,
Что время – не лечит,
Что Бог – милосерден,
А мир – осудит,
Что счастье, как горе, –
Сутулит плечи,
Я всё ещё верю,
Что всё ещё будет…
А пророчества и сны нужны для тех,
Кто не знает, как мучительно-щемяще
Соляные зеркала княжны Атех
Вечно тают, оплывая настоящим.
18.01.2000
* * *
Стэну
Я – это ты в облаках.
Ты – это я на земле.
Сумей удержать меня в слабых руках –
Я подобна звенящей стреле.
Я – не умею ходить.
На земле я беспомощна, как нетопырь,
Но ты помогаешь мне быть,
Держа на ладони, как мыльный пузырь.
Я – это ты без преград.
Ты – это я до обрыва корней.
Если б ты был мой единственный брат –
То не мог бы мне быть родней.
Ты – не умеешь летать,
Только щуришь мне вслед слепые глаза.
Но я – я не дам тебе стать
Одним из забывших, что есть небеса.
…Ведь ты – это я,
Отражённая в корочке льда,
Покрывающей лужи.
22.02.2000
ТЕПЛО
Ты помнишь тёплую постель
В избушке, запертой метелью,
И разноцветной канителью
В углу украшенную ель?
И беспричинный лёгкий хмель,
Что не перерастёт в похмелье,
И беспробудное веселье,
И за окошком – неба гжель.
Потом – февраль, и свиристель
Будила нас беспечной трелью,
И небо пахло акварелью,
И день был мягок, как фланель.
Ещё у нас был март. И мне ль
Томиться было от безделья,
Включая «Болеро» Равеля
И разгрызая карамель.
И вот, сейчас – уже апрель,
Стекает с крыши март капелью,
А под окном уже неделю
Орёт кошачий менестрель.
Совсем тепло. Грязь – как кисель.
Вчера скворцы к нам прилетели.
Ещё я видела: из щели
Под ставнем выполз толстый шмель,
Помятый, сонный – первый шмель.
Как быстро дни-то пролетели!
...А помнишь, как, ввалившись с елью,
Ты двери своротил с петель?..
1.03.2000
* * *
Слишком большое сердце – пустое сердце.
Боль не излечат ни время, ни водка с перцем.
Только десятки губ, зовущих по имени,
Только десятки ладоней с похожими линиями.
Слишком большое сердце.
Одной любви – недостаточно.
Душа – как костёр ночной в городке палаточном.
Люди идут к теплу, на огонь летят насекомые.
Свет делает близкими лица, почти незнакомые.
Слишком большое сердце заполнить трудно.
Когда так мучительно хочется счастья,
То сложно быть мудрым.
Но сердце пустое – вовсе не легковесное,
Просто одной любви слишком много места в нём.
Грустно любви одной там, где места – на десять.
Но это – не страшно:
Пустота – пятится,
пятится,
пятится.
|
|
