Далее будет скучное-личное-ни-о-чем, можно не читать (и, кстати, куда опять делся нормальный дизайн?) )))

В детстве я жила на Окружной - той самой, о которой так много говорят (чесслово, никогда не видела). Мы жили в доме, который (вместе с другими вумовцами) строил мой отец, пока мама рожала старшего сына у родителей в Таганроге - в гостинке, нависающей над дорогой двумя ярусами. Первый подъезд, в котором мы жили, стоял метров на 5-10 выше второго, и слом шел как раз посередине дома. Так же и дворик держался на высоте в первой своей части, и резко нырял вниз чуть выше футбольного поля. Сверху росли дубы и стояли скамеечки для любителей домино, а внизу была детская площадка из аж двух песочниц (нашей и не нашей), горка и качель.
В те дни дорога еще не была построена, она состояла всего из двух полос, и ее как раз расширяли и мы, мелкие, обожали забраться под картонки в следы от колес трактора, пока этот самый трактор утюжил землю метрах в десяти от нас. А однажды какая-то посторонняя женщина вытащила нас из развалин старого дома, где мы разжигали костер, используя для этого обои... Она привела нас домой, где нас сильно отругали, и мы считали ее злой.
В те времена еще были не снесены одно-двухэтажные домики, которых теперь по городу осталось немного, конечно, отремонтированных. Их уничтожали на наших глазах. И не была построена шоферская больница, на ее месте был пустырь, по узкой тропинке которого мы добирались почти до озера - вернее до села с баптистами, и, обойдя его - уже к озеру.
Мы играли иногда в индейцев, иногда в д'Артаньяна (я условно изображала Констанцию, потому что мы тогда все изображали только хороших, а за неимением девчачьей компании, я бегала за братом).
Но, конечно, все основное время мы проводили в лесу. Лес начинался в десяти метрах от конца второго подъезда, начинался он глубоким овражком, по дну которого протекал ручеек, ведущий от кладбища с той стороны к озеру. Самые смелые из нас даже ходили по трубе на ту сторону (я не). По ручейку сплавлялись тритоны, которые позднее превращались в лягушек и этот процесс превращения мы наблюдали стадия за стадией. Самые злые из нас ловили и мучили зверюшек.
А еще там было очень много белок и кошек, охотившихся за белками. В самые ранние времена ходили слухи о зайчиках и волке на той стороне озера, ближе к Чайке. А лосей я даже сама видела. Иногда попадались стайки коз, которых пасли старушки. Ближнюю часть леса мы знали почти наизусть и бегали по нему то вдвоем, то (и больше) по одиночке. Ближняя часть леса заканчивалась двумя землянками (и я любила прикинуть, сколько дней можно прожить в землянке, если стащить у родителей рубль: бутылка молока стоила 21 коп. из которых 10 возвращались, если сдать пустую, и булочка стоила 6) и большой поляной, заходить за них было страшновато - но там начиналась средняя часть леса, а уж в дальнюю мы никогда не ходили. Мне всегда казалось, что знаменитая избушка на курьих ножках находилась именно там, потому что там были только сосны и ничего светлого.
Из опасностей леса, там иногда встречались пьяницы, уходившие чтоб скоромно выпить бутылку вдали от глаз, но опасность эта была номинальной и мы всегда их обходили. Другой опасностью был воображаемый волк, волчьи ягоды и бледные поганки, которые можно было случайно съесть - хотя мы знали их очень хорошо. Но ведь кто-то может и перепутать, да? Друзьями были подорожник (очень хороший друг для ободранных пальцев и коленей) и всякие другие травки, которые я уже не помню.
При входе в наш квартал, стоило лишь отвернуть от дороги, всё заглушал запах сосен. Это место, мне кажется, единственное, где одновременно росли сосны, дубы и березы. Это создавало какое-то особенное настроение, и это то, что я, собственно и люблю в Киеве - не его центральные исторические улицы и даже не прославленные склоны Днепра. Если пройти три улицы против движения, то сразу за нашей школой (считавшейся очень плохой, но в ней были тайные ходы, и можно было в удовольствие носиться по актовому залу, когда никто не видел во время урока) стоял мост, перейдя который, ты попадал на конец мира. Города дальше не было. Это теперь там отстроили новые микрорайоны и даже провели метро.
Если пройти в другую сторону, то попадешь на скучный автобус (тогда их было всего два, и дороги стояли пустые), который вез в музыкальную школу. А перпендикулярно - будет озеро, где живут собаки, растет мох и длинные ели, стоят домики. Позднее мы с подружкой (уже лет в 12) ходили по нему на лыжах, и я до сих помню, как страшно было, когда трещал и прогибался лед , и лужи выступали поверху. В озере не разрешали купаться, но мы купались с замиранием сердца.
С той же подружкой мы однажды залезли на крышу через чердачное окно. Наш план был таков: залезть на крышу со стороны нижнего подъезда, пройти к разделяющей две части крыши перегородке, влезть на верхнюю часть по приставной лестнице, потом спуститься через второй чердачный выход в нашу часть чердака, запертого снаружи, и тискать котят, которые, по слухам, там жили. Но план не удался: поднявшись на несколько ступенек, я увидела сосны под домом, и не смогла лезть дальше, как ни уговаривала Наташка. И подойти к краю крыши я тоже не решилась. Так первый раз я узнала, что боюсь высоты.
И у нас даже был собственный эксгибиционист, но я видела его только издали в пальто. Его постоянно водили в отделение милиции, которое находилось в одном здании с парикмахерской на полпути к школе, сразу после небольшой горки и дерева с огромным дуплом.
И мне удавалось проводить долгие и насыщенные часы на нескольких квадратных метрах, общаясь с кашкой, мать-и-мачехой, крапивой, кустами и шмелями. Тогда это было мне интересно, и все они рассказывали мистические истории о людях. Я была маленькой и ненамного возвышалась над зарослями, поэтому мы были на равных. Мы жгли куски вонючей пластмассы, которая не горела, а плавилась, капая на землю черными пятнами, прятались в корпусах, выкинутых из магазина под домом, холодильников, делали луки, играли в две разновидности ножичков и рассказывали сказки. Все это было в узкий довольно промежуток до 5 и до 15.
И почему я об этом пишу: вчера, выгуливая собачек, мы наткнулись на стайку детей, обрывающую акацию в соседнем дворе. И чем им еще заняться? – у них нет ни леса, ни озера…