[показать] А вот и хвостик главы. Хочу еще раз поблагодарить всех читателей, кто уже представился, за понимание и попросить отписаться тех, кто еще не сделал этого. Так же прошу сделать это и тех, кто просто регулярно заходит ко мне в дневник почитать, но при этом не становится ПЧ или другом. Еще раз напоминаю, что прошу сделать это не ради развлечения или из любопытства, а по тому, что хочу знать аудиторию читающих, чтобы, если возникнут какие-то неприятности не искать крайнего среди своих. Заранее спасибо.

Автор: Ракша Сатана

Бета: Hikou aka Lina-sama

Жанр: предположительно – романтика

Рейтинг: не ниже R

Предупреждение номер раз:

Легкое ОСС персонажей, АV после 24 серии

Предупреждение номер два:

слезно прошу меня извинить поклонников Тимкампи, но несмотря на традиционность милого четвероногого (крылатого - ушастого - вставьте-сами-что-больше-нравится) любимца главного героя, в моем  фанфике этой зверушки не будет. Я, конечно, прекрасно отдаю себе отчет в том, что подобный фамилиар шикарно оттеняет главные недостатки персонажа, будь то - непробиваемый цинизм (тогда в ход идут какие-нибудь крохотные темные сгустки с интеллектом на уровне собаки), излишняя угрюмость (тогда применяется трогательная забота о раненом крылатом друге) или же пожизненное одиночество в этом наполненном людьми мире (ну тут уж просто обязана нарисоваться какая-нибудь птичка, желательно белая, а в идеале так и вообще из семейства совиных), но, несмотря на это, будем считать, что эта раздражающая тварюжка была задавлена мимопроплывавшим самолетом по дороге в орден, Аллен всплакнул над её остывшей тушкой и похоронил в ближайшей канавке и дальше будет справляться с нюансами своего характера и жизненными трудностями сам.

Дискламер: как будто вы сами не знаете...

Размещение: предупредите хотя бы в комментах...

От автора: 1) Дикая карта - джокер или другая карта, которая, по правилам игры, может считаться любой картой – по желанию игрока. В отличие от болвана, дикой карте можно присвоить любое значение (в покере).

2) В названиях глав использованы названия скандинавских рун. Каждая руна передает примерное эмоциональное значение главы. По крайней мере, я сильно надеюсь на это. Возможно, в последствии я буду этот «шедевр» редактировать и менять, но черновик выглядит так. Сами руны и их толкование для интересующихся я буду вывешивать в рубрике "Руны"

3) Так уж складывается, но, похоже, справочного материала к моему фику будет не меньше (если не больше), чем самого фанфика. Карточные термины, использованные в следующих главах, выделены в тексте курсивом и вынесены с пояснениями в отдельное сообщение в рубрике "Карты", под тегами "Карты" и "Шулеры"

Спустя пол часа он снова стоял перед той же дверью. Только теперь он собирался с силами перед разговором с другим обитателем этой комнаты. Гораздо более опасным, чем Уокер. Постучав и дождавшись приглашения зайти, он решительно перешагнул порог. Мик курил сидя на подоконнике. До сих пор Лави удивляло, как легко удалось уговорить Аллена подслушать этот разговор. С первого же момента, оказавшись за столиком,  мальчик сидел и терпеливо слушал не поднимая глаз от чашки чая, а когда историк закончил, произнес лишь одно слово: «Докажи». И вот теперь Лави перешагивал порог комнаты с голодным нильским крокодилом внутри, по странной причуде природы наделенным человеческим телом.

  - Ты решился, мальчик? Или пришел снова только болтать? – ленивый, насмешливый тон.

  - Давай повторим еще раз: я соглашусь заменить в постели Аллена, а ты поклянешься никогда не приближаться к нему и не причинять боли. Так?

  - Да. Все верно. Но только если ты мне прямо сейчас продемонстрируешь свою серьезность. – холодный равнодушный взгляд. Лави с трудом сглотнул и слабо кивнул в ответ. Больше он ничего не мог сделать – ноги потяжелели и отказывались повиноваться приказам затуманенного паникой разума. Историк уже не помнил, что собирался просто доказать Аллену на сколько подлым был Тикки Мик. Лави даже забыл о том, что сейчас этот самый Аллен стоит за дверью и внимательно слушает их разговор. Сейчас он мог думать только о том, что ему предстояло сделать.

  - Ну? И долго ты намерен заставлять меня ждать, ученик книжника? – Тикки встал с подоконника, небрежным жестом вышвырнул окурок на улицу и прикрыл распахнутую до этого момента створку окна. Все это он сделал не выпуская из поля зрения издерганного парня. То, как Мик назвал его в этот раз, на Лави подействовало как удар – парень будто бы очнулся от столбняка  и сделал несколько шагов по направлению к своему мучителю. Собрав всю свою решимость, он вплотную приблизился к мужчине. Холодный ровный взгляд не выражающий никаких эмоций, только терпеливое ожидание. От Тикки неприятно, горьковато-кисло пахло. Сильный запах табачного дыма с примесью спиртного. Лави снова сглотнул, пытаясь избавиться от спазматического кома в горле. С трудом расцепив не желавшие поддаваться челюсти он с дрожью отвращения приблизил свои губы к губам шулера. Закрыл глаза. « Забудь, Лави, забудь, что ты целуешь этого урода!» Прикосновение. « Давай же, делай, что должен, не думай ни о чем! Твое мнение никого не интересует. Ты единственный можешь выпутать из этой переделки Аллена!» Горькие бесчувственные губы. «Не время для эмоций Лави!» Приоткрывающийся, все такой же холодный, рот. «Потерпи еще не много, это долго не продлиться! Ты же видел, что Аллен целует эти губы с удовольствием!» В голове у юноши промелькнуло воспоминание о том, как Аллен прикасался к этому рту, как язык малыша скользил между улыбающихся губ, встречаясь с другим языком… Тем самым, пытавшимся сейчас проникнуть в рот Лави, скользким мерзким языком… Эта мысль не вызвала ничего, кроме позывов к рвоте. С вскриком, почти всхлипом, Лави отшатнулся от мужчины, но был остановлен властными руками, одна из которых намертво вцепилась в запястье, а другая удерживала голову историка за подбородок, чтобы он не смог отвернуться.

  - Значит, ты все-таки не хочешь заменять Аллена… - злобное шипение заставило рыжего дернуться, снова пытаясь высвободиться, но безжалостные пальцы лишь сильней впились в  челюсть причиняя намеренную боль. Лави боялся одного – как бы его не стошнило прямо здесь. Холодный ком пытался вырваться из его желудка, а резкий бессердечный взгляд Тикки не сулил ничего хорошего.

  - Запомни раз и навсегда – не смей вставать между нами. Не смей даже думать, что можешь помешать нам быть вместе. Ты – никто, я тебя на куски порву, если ты попытаешься нам навредить. И только посмей проболтаться в ордене! – угрожающий, заставляющий трястись в панике тон и ледяные, беспринципные, сковывающие яростью глаза затмевали в голове Лави смысл слов, которые он слышал. Жесткие пальцы наконец разжались выпуская из мертвой хватки до умопомрачения напуганного парня. Книжник попытался отодвинуться как можно дальше, но ноги подвели его и он, как подкошенный, осел на пол. Его трясло от нервного напряжения, а тело отказывалось слушаться. Все что он мог – это говорить.

  - Зачем тебе он, ты, недоносок? Неужели тебе так хочется увидеть его в отчаянии? Мучающегося? Именно это тебе доставляет удовольствие? Конечно, такому садисту как ты нравится мысль о том, что он в твоей власти! Что не может сопротивляться и готов ради тебя на все! Ты - подонок! – Историк знал на сколько жалко сейчас звучит его дрожащий голос. И так же знал, что скорей всего за его словами последует удар и приготовился к боли. Но удара не последовало. Подняв глаза, он увидел только спину Тикки. Голос мужчины прозвучал резко и глуховато.

  - А тебе он зачем? Ради чего ты так упорствуешь?

  - Он мой друг.

  - Чушь. Ты историк.

  - Но это правда так! Можешь не верить, тебя это не касается, но я давно вместе со стариком в ордене и спустя столько времени у меня там появился друг. Можешь делать со мной что хочешь: изнасилуй, пытай, убей – но не трогай малыша. – взгляд, брошенный через плечо Миком уже не был ни злым, ни холодным. Скорей внимательным, ищущим, оценивающим.

  - Ты так сильно заботишься о его благополучии?

  - Если ты растопчешь ему сердце он уже никогда не оправится.

  - Думаю, ты ошибаешься. Аллен сильней, чем ты думаешь. Ты вообще очень сильно заблуждаешься на его счет. Я не встречал более расчетливой сволочи, чем он.

  - Не смей о нем так говорить! Ты ни черта о нем не знаешь!

  - Ты так думаешь? Я бы на твоем месте не был бы так уверен. Впрочем, я врятли могу оказаться на твоем месте. – в интонацию мужчины вернулась издевка.

  - Ублюдок… - у парня небыло сил чтобы спорить.

  - Не спорю. И всегда был. И Аллен точно такой же.

  - Это ты его таким сделал! – Лави затрясло еще сильней. Его мучила мысль, что он не может помешать Тикки.

  - Нет. Когда мы встретились он уже был таким. Мне даже есть чему у него поучиться.

  - Не смей говорить про него гадости, мерзавец!

  - Кто ты такой, чтобы мне запрещать?

  - Я… Я его друг… - последние слова были произнесены тихо, почти отчаянно.

Тикки подошел и присел на корточки перед потерявшимся в собственной беспомощности книжником. Несколько минут он разглядывал измученное лицо, а парень старательно отводил глаза.

  - Почему ты так заботишься о нем, мальчик? Какое тебе до него дело? – шулер спрашивал мягко, почти сочувственно.

  - Я – его друг. – Лави наконец удалось добиться, чтобы его голос звучал твердо.

  - Даже если и так, этого все равно мало… Скажи честно, тебе ведь зачем-то нужно, чтобы он со мной перестал встречаться? – снова этот мягкий, понимающий голос, обладателю которого хочется подчиниться и довериться…

  - Я не верю тебе. Зачем ты меня обо всем этом спрашиваешь?

  - Интересно. Не понимаю, как можно так самозабвенно защищать чужого тебе человека…

  - Да пойми ты наконец! – Лави сорвался на крик, - Он мой друг! Он мне почти как брат! Я историк! Мне по правилам друзья и родственники не положены! Я сам… Не важно! Просто мне будет плохо без него. Мне станет больно, если больно будет ему. С ним рядом… тепло… - голос Лави совсем затих.

  - А ты сам, часом, в него не влюбился?

Лави изумился, как по бытовому Тикки произнес эту фразу. С легким любопытством, но при этом спокойно, почти добродушно и абсолютно не злобно. Казалось в мгновение ока куда-то испарился тот расчетливый тип, который так бесил и пугал Лави, а его место занял обычный человек. Парень удивленно уставился на него, не понимая что задумал собеседник. И, разумеется, не собирался отвечать на глупый вопрос.

  - Ну? Долго мне ответа ждать? – снова любопытство и добродушие. И ни намека на расчетливость.

  - Н-нет… Мне Линали нравится…

  - Вот как… Ну значит тебе повезло. Аллена я все равно никому отдавать не собираюсь. – На губах Тикки появилась легкая виноватая улыбка.

  - Извини нас, Лави… - это прозвучало за спиной у все еще сидящего на полу книжника. Он порывисто повернулся и удивленно уставился на спокойно сидящего в кресле у двери Аллена. Он мог поклясться, что когда был в комнате в прошлый раз кресла там небыло, но вот когда он заходил… Нет, он не мог вспомнить. Слишком нервничал, чтобы обратить внимание на такую мелочь.

  - Т-ты все слышал? – это был глупый вопрос.

  - И видел - с момента вашего поцелуя. – мальчик легко встал и под пристальным взглядом настороженных зеленых глаз в плотную подошел к рыжему юноше.

  - Не понимаю… - Лави не мог найти разумного объяснения разыгранной перед ним сцене.

  - Прости. Мы очень виноваты. Особенно я. – Уокер опустился на колени и легко дотронулся до плеча рыжего, но сразу же убрал руку.

  - Что все это значит? – книжник почувствовал как на него накатывает беспросветная усталость.

  - Мы не хотели в начале прибегать к таким радикальным методам, но… - в спокойном голосе Тикки небыло ни вины, ни сожалений, но что-то в его интонации подсказывало, что он тоже извиняется.

  - Я разозлился на тебя после той лекции на тему неприемлемости отношений между мужчинами и… - Аллен явно не мог решить класть руку на плечо Лави или подождать.

  - Мы решили тебя немного помучить. Мы не думали, что ты зайдешь так далеко… - ученик книжника в начале думал, что ему показалось, но парочка и в правду заканчивала договаривать фразы друг за друга.

  - И не хотели причинять тебе боль. Я понимаю, ты в праве злиться на нас, но все же прошу… - нет, ему точно не показалось, они и в правду друг за друга договаривали.

  - Выслушай объяснения. – подытожил Тикки спокойным твердым голосом.

  - Какие именно? – объяснений хотелось, но еще больше хотелось кофе с коньяком и спать.

  - Прости, что разыграли этот мерзкий спектакль и довели тебя до такого состояния.

  - И что сыграли на твоем стремлении защитить меня. Я не думал, что ты так ко мне относишься. Мы решили, что ты что-то знаешь и скрываешь, по этому…

  - Мы решили, что нужно вывести тебя из равновесия и все выспросить.

  - Изначально этим должен был заниматься я, но после нашего недавнего разговора я боялся, что сорвусь и попросил Тикки.

  - О том, что ты попробуешь переговорить со мной мы сразу догадались. А во время нашей с тобой беседы я решил проверить на сколько ты далеко зайдешь. Возможно, я переборщил.

  - Но когда я услышал его рассказ о вашем разговоре я был поражен. Нас изначально насторожило, что ты, обычно такой уравновешенный и жизнерадостный, орешь и провоцируешь Тикки. Я никак не мог найти объяснения этому. Вот мы и решились на второй раунд.

  - Но то, что я сказал на счет вмешательства в наши отношения - абсолютно серьезно. А вот на счет замены Аллена – чушь собачья. Я не гей и парни меня не интересуют. Только Аллен.

  - Значит, я – исключение? Лестно. – парочка обменялась заговорщицкими ухмылками, но тут же снова стала серьезной.

Обида была, но её перекрывало невероятное облегчение. Значит, никто никого не должен заменять. И виной всему произошедшему его собственная неуравновешенность. И пусть это больно, но он сам виноват, что повелся на провокации Тикки. А Мик, выходит, не такая уж сволочь. Хотя нет. Сволочь. И еще какая. И Аллен тоже не невинное дитя….

  - Какие же вы оба ублюдки… - напряжение в комнате спало, а парочка облегченно выдохнула, когда  Лави слабо улыбнулся. Видимо они ожидали от него нового всплеска эмоций, но он решил, что на сегодня достаточно повеселил публику и просто выслушает их, если им есть что сказать.

  - Ты прав.

  - Но и нас тоже пойми – мы не можем доверять тем, в искренности кого не уверены.

  - Наше положение сейчас – ренегаты. Мы фактически оба предаем своих. К сожалению, иначе быть просто не может. Но до определенного времени, по возможности как можно дольше, это хотелось бы скрыть. – Тикки опустился на кровать около сидящих на полу мальчиков.

  - На сколько я понимаю, раз вы это все мне говорите, значит, решили доверять? – Аллен и Тикки переглянулись. Лави попытался решить, что он по отношению к ним сейчас чувствует, и вышло, что Тикки раздражает его на фоне развенчанного наивного образа Аллена гораздо меньше чем до этого, особенно если держится на расстоянии вытянутой руки и дальше.

  - Да. Прости еще раз за все это. Мы не просим тебя помогать нам, но не мог бы ты не сообщать в ордене то, что сегодня о нас узнал? – если до этого Аллен выглядел живым воплощением христианской кротости, то теперь его голос слегка изменился и к просительным интонациям добавились требовательные. Лави это не понравилось, но он запретил себе все эмоции. Ему нужно было время, чтобы решить, как быть дальше.

  - Аллен, я не могу тебе сейчас ответить. Скажу только, что не стану ничего говорить в ордене до тех пор, пока меня не спросят. Большего я тебе сейчас обещать не могу. – рыжий историк понимал, что эту парочку врятли удовлетворит такой ответ, но хотел за одно и посмотреть как они поведут себя в такой ситуации. Переглянулись. Аллен положил руку на плечо Лави и тот непроизвольно вздрогнул от этого прикосновения.

  - Понимаю. Нас это устраивает. Просто подумай о том, чтобы принять нашу сторону. Мы не просим тебя отвечать сейчас.  Я бы хотел, чтобы в ордене был кто-то свой. И если бы ты был с нами… Впрочем, ничего кроме лишних проблем это тебе не принесет. – Ничего неожиданного Аллен не сказал. Лави и хотелось согласиться, потому, что это значило приобрести партнеров связанных с тобой общей тайной, и не хотелось соглашаться. Обида на Аллена еще была. Может со временем он поймет, что в их поведении небыло ничего аморального и сможет смириться, но сейчас ему все равно было больно. Лави считал, что друзья должны если не верить, то хотя бы заботиться о чувствах друг друга. Нужно было выбирать, но он не собирался сейчас этого делать. Он собирался хорошенько подумать, а лучше даже посоветоваться со старым книжником. А для того необходимо быстрей возвращаться в орден. Скомкано и торопливо распрощавшись Лави покинул комнату.

Мысли об этой парочке не давали ему спать. Он не понимал, что правильней было бы сделать и так и не смог разобраться, что хотел сделать сам. Историк знал, что сердце в таких делах – не советчик и старался  отделить своё впечатление, составленное о Тикки и Аллене от реальных фактов известных ему о них. Получалось плохо. Их последний разговор перевернул все его представления об этих людях. Аллен оказался довольно жестоким циником, а Тикки… Тикки внимательно следивший за ходом мыслей малыша и предугадывающий, что хочет сказать Уокер… Тикки извиняющийся за свою жестокость… Тикки ИЗВИНЯЮЩИЙСЯ… Мужчина, казалось, не просто соглашался со своим партнером, но и за частую просто полагался на его решения. Во всяком случае, Лави мог поклясться, что они не договаривались о таком итоге и Аллен  хоть и говорил от имени их обоих, но искал выход сам. Перед глазами иногда всплывали сцены, подсмотренные им, когда он врывался в комнату. Вот они лежат в обнимку, так уютно, так… интимно. Или целуются. Не безумно. Не страстно. Цель их поцелуя – не сам поцелуй и не то, что за ним последует. Скорей, так целуются и обнимаются те, для кого такой вот физический контакт – средство, чтобы выразить степень доверия, любви… Любви? Неужели они действительно любят друг друга? Не может быть, но это действительно становится все больше похоже на правду. Их прикосновения… Стоит признать, что они были завораживающие. Лави признался себе, что никогда прежде не видел такого. Один человек дотрагивался до другого человека не ради собственных ощущений, а чтобы показать, что готов  к подобной близости и чувствует тоже, что и партнер, что чувства партнера взаимны и его тоже любят… «Все же, пожалуй, мне не стоит просить совета у книжника. Я со всеми своими проблемами разберусь сам. Все что мне нужно – только время» Засыпая, книжник наконец успокоился. Он понял, что следующее утро встретит улыбкой.

По возвращении в орден Лави ожидало необычное известие. За время их с Кроули отсутствия где-то в мире произошло два события, а именно – рождение двух новых генералов.

Следующая глава будет тридцатого! )))