Тебя тяготит ребенок? Да тяготит. Ты могла запретить прокалывать брови! Но как? – Ну не знаю, как, но могла. Ребенок – это не муж, выбранный из любви, или из любви к золоту. Ребенок – это родственник, которого не поменяешь в супермаркете. Да эта нудная баба – моя тетя. И другой у меня не будет. И терплю, и прощаю, но встреч избегаю. Дочь. Дочь. Отдельное, свободное создание. Своя судьба, своя воля (рада, что приложила силы к тому, что бы культивировать, а не сломать волю), свои друзья (это моя недоработка – пытаюсь разобраться в хитросплетениях общения этих фриков, но не поспеваю; не различаю их кличек, изменений настроений, новых увлечений, названий новых музгрупп) и что-то еще мне не доступное. Оно злится на меня. У нас принято, в маленьком кругу моей семьи менять пол, обсуждаемому объекту, так уж повелось (будет круто, если моя дочь станет лесбиянкой и обвинит меня в этом). Так вот оно злится. Оно злится часто. Я жаворонок (ленивый, но жаворонок) – она сова (агрессивная, но сова). С утра у нее нет настроения. Ее будить – своему здоровью вредить. С утра – это примерно до 6 вечера. Она встает в 3-4, пьет чай, через 2 часа завтракает. И после завтрака с ней можно разговаривать. Это если завтрак подан удачно.
Да оно меня тяготит. Боюсь потерять. Знаю, что вся моя жизнь в этом хрупком теле. Все мои надежды в хитросплетениях этой судьбы. Смысл моего существования, следы моего пребывания здесь, мое прошлое, будущее. Все. Все сконцентрировано в ней. Она несет эту ценность легко. Вернуться в 8 вечера. Запросто. В 11. Да легко. Главное вовремя с меня потребовать деньги и еду. Молодой организм всегда чего-то хочет.
А еще она меня обвиняет. Мне и так хреново. Я и так не в ладу со своей совестью, а тут еще она