Два летних месяца моя мама требовала, что бы я отослала дочь к ней за Волгу. Мама работает в летнем лагере в Зеленой роще. Моей дочери 15 лет. Я тяжело переношу этот ее возраст. Мне страшно. Я хотела бы оградить ее от реальной жизни. Но не могу. Понимаю, что 
она всё должна прожить. Дергание косичек в младших классах, пошлость подростков в средних, взросление... И не хочу, что бы, какой то вопрос она познала в ненужный срок. Рано плохо и поздно пагубно. Запереть и никуда не пускать – не выход. Когда сдерживаемый вулкан вырвется, он может, сорвать крышу.Вопрос о общей вседозволенности вообще для меня не стоит. Или если дверь открыть слишком поздно, можно получить неприспособленное, инфантильное существо. Сорокалетнее дите, выводимое на свидание в присутствии мамы.  С уговором, что никто не огражден от несчастий, перспектива ближайших лет вырисовывается жуткая. Меня ждет много, много бессонных ночей.

Вернёмся к моей маме. Она добилась, и дочь дала согласие ехать за Волгу. Антонина поехала к подруге, что бы сразу с ней ехать в лагерь. Мама с Тоней (и с Тонитой подругой) договорились ехать в 9 вечера. Мама взяла обязательства перед родителями второй девочки, что три дня последит за подружками.

Звонит мама и заявляет, что уезжает за Волгу прямо сейчас – в 14 часов!  У нее настроение изменилось и она не может не только до вечера посидеть в Самаре, но и согласовать с дочерью общее время отправки.

– Если Тоня придет домой, скажи ей, что в 9 я ее ждать не буду.

Как я взбешена в этот момент. В случае если дочь с несовершеннолетней подругой не попадут на этот пресловутый последний водный трамвайчик, они окажутся перед дилеммой: куда деться в 9-10 вечера, как добраться до дома. Черт знает что. Жую эти мысли и прощаюсь с мамой. Посылаю смс. Перезваниваю. Дочь спокойно перенесла известие. Ей неведом страх неудач. И к тому же любимая бабушка не раз ее “кидала”. День закончился благополучно. Дочь с подругой за Волгой под присмотром мамы.