Увидел по телевизору муравейник, испытал очередной приступ тяжелой задумчивости. Маленькие такие муравьи, бегают по экрану, туда-сюда. Ведь что такое муравей? Безусловно неразумное существо. А муравейник? Совершенное техническое сооружение, вроде космического корабля или там самолета. Было время, я по наивности считал человека творцом наукоемкой техники. Грезились этакие белобородые мужи, творящие чедеса современных технологий. Попав на передовое авиационное предприятие, в поисках брадатого голубоглазого творца я начал скитаться по цехам, отделам, секторам и кабинетам. Нетрудно догадаться, что голубоглазый ни разу не попался. О самолетах никто не вспоминал, хватало более серьезных проблем, тем более, что контора разрабатывала вовсе и не самолеты, а какую-то мутную топливорегулирующую аппаратуру. Может, и для самолетов, никто такой мысли, по крайней мере, не отрицал. А доводилось и на совещаниях у Генерального бывать, то бишь, у руководителя предприятия. О совещании у Генерального дальновидно предупреждали заранее, самому определить, где штаны просиживаешь, было сложно.
Вернемся к нашим муравьям. Итак, все эти самолеты, компьютеры и междупланетные корабли являются продуктами, технологическая и научная сложность которых далеко превосходит возможности отдельно взятого человека, каким бы Эйнштейном он ни казался. Возможности двоих, троих она тоже превосходит. Но если взять тысчонку-другую, да помножить на пару десятков лет, то искомая эквивалентность будет достигнута. Имеем поэтому две составляющие прогресса, интеллектуальную, выраженную в способностях индивидуума, и чисто количественную. Грандиозность выдаваемого продукта находится в простейшей пропорциональной зависимости. Стало быть, возможность постичь дело рук своих будет тоже пропорциональна сложности, только обратно. Мы объективно обречены на созидание вещей, сама необходимость которых ускользает от понимания. Никто, к примеру, не знает, кому подконтролен Интернет, и зачем, он, в конечном итоге, нужен. Тем не менее, каждый с маниакальным усердием тащит свою соломинку.
Предсказать дальнейшее развитие событий невозможно в принципе, но заглянуть во мглу веков можно. Такой продукт коллективного творчества, как язык, создавался безусловно неразумными приматами. Постичь всю красоту великого и могучего приматы оказались не в состоянии, что и привело к появлению разума, насажденного уже существующей лингвистической сущностью. Маленькие, очень, очень тупые клетки развили свои колонии до уровня многоклеточных организмов, чего они, впрочем, наверняка не заметили. Откуда взялась живая клетка, хоть и крайне тупая, но невероятно сложная, мы пока не знаем. Должно быть, маленькие тупые молекулы постарались.