Это цитата сообщения Ignissa Оригинальное сообщение

Осень журналистская

Настроение сейчас - осень

«Отпусти меня, Земля!
Я хочу быть ветром, я хочу быть птицей…
Мне нужно дальше, нужно выше…»

6 миллиардов, «Lumen»

Посвящается моим любимым журфакерам-девушкам: Танюшке Макаровой, Олечке Ивановой, Дашке Ганиевой, Янке Зайцевой, Мэну, Юльке Гавердовской, Лерке Посмитной…

Я очень любил лежать на земле в такие дни – холодные, туманные, золотые сентябрьские дни. Листья разноцветным ворохом устилали остывавший грунт, они так забавно шуршали, будто хотели рассказать мне о чем-то важном, своем, прежде чем их унесет свободный ветер.
Раньше я не знал, о чем говорят эти золотые, багровые, зеленоватые и коричневые листья, но все равно с удовольствием слушал их болтовню. Наверное, потому что больше некого было слушать.
Когда я лежу вот так, среди полуголых деревьев, медленно раздевающихся, как красивые девушки на пляже или в кабаре, то не думаю о беспредельном одиночестве. О том тягучем стеклянном одиночестве, которое медленно затягивает каждого, кто умеет думать. К сожалению, я принадлежу этой странной касте. Уж не знаю, чего в этом больше – дара или проклятья, но, кажется, что я слишком много размышляю. О девушках, о работе, о смысле жизни, о творчестве…
Сегодня мне захотелось выкинуть мой фотоаппарат. Сегодня я подумал, что я никудышный фотограф. Да и писатель из меня не выйдет – вот и приходится быть журналистом. Что-то писать, что-то снимать, пытаться вертеться, чтобы хоть кусок хлеба был, да еще и с сыром. Я вот люблю Ольтермани…А вы?
А если честно, то я слишком уж…странен для журналиста. Вы, наверное, думаете, что я такой бойкий улыбчивый парень, с красивыми глазами и умеющий обворожить любого? Хм, ну, не знаю…Если бы я мог приложить свою фотку к этому вовсе не интересному досье, я бы это сделал. Чтобы вам было легче меня судить. Да, я уже ко всему готов – если у кого-то хватит любопытства, наглости…Чего угодно, чтобы ткнуть в меня пальцем и сказать, какой я неудачник – ну так что же, это тоже внимание. А внимание – это энергия. Может, только этого и не хватает по жизни?
Небо в такие сентябрьские дни тоже какое-то странное – оно похоже на миланское стекло без цветных вставок. Как будто бог или боги – кто у нас там всем заправляет – короче, нечто заварило один огромный молочный суп. Или все-таки, вопреки пословице, обжигает огромный горшок с размытым серым узором.
Я закинул за голову руки и решил покурить. Когда ты журналист, надо приспосабливаться ко всем смертным грехам: уметь курить, пить и спать с кем и когда это нужно. Вот даже мне, вроде бы, парню, все равно надо. Вы знаете, какие сейчас женщины пошли неудовлетворенные? Вот, а я знаю. Их надо приласкать – и они все сами отдадут: информацию, деньги, честь…Все, что ты захочешь, – были бы сильные и нежные руки, да красивые глаза.
Мои глаза какого-то странного цвета – зеленые с серыми прожилками, как будто иней замерз на листьях клевера. Вы спросите – почему клевера? Ну, он же символизирует удачу, по крайней мере, в Ирландии. А у нас, у журналистов, удача – всенепременный ключ к успеху. Ну, и харизма, как я уже обмолвился.
Что-то меня постоянно уносит от основной темы моих размышлений. Полно, а есть ли она? Есть ли смысл в том, что я лежу на спине в тонкой кожаной куртке, пытаясь, видимо, заработать простуду в этих шуршащих листьях в этом странном парке?
Может, я просто никудышный журналист?
Или никудышный любовник?
Я курил, усмехаясь своей неудачливости в плане мышления. Ну, как же я могу об этом думать? Но ведь думается же…Думается.
Я закрыл глаза и представил себе идеальный мир – мир, в котором не будет меня. Или мир, где не надо врать. Прежде всего, себе самому. Уж не знаю, какой мир нереальнее. Наверное, первый, потому что я-то умру когда-нибудь, а вот ложь не умрет. Ну, разве что в последний день этого чертового мира.
Мои измышления были прерваны тихими шагами – их шорох выдавали недовольные и потревоженные листья.
Надо мной склонились, и я почувствовал на щеках теплое дыхание. Повеяло холодными и свежими духами – этот аромат льда с ноткой аниса я ни с чем не спутал бы, даже если очень захотел.
Я открыл один глаз, криво усмехнулся и сказал в лицо ей:
-Ты опоздала, дорогая. Я уже умер, пока ждал тебя.