Юрий Левитанский *** День все быстрее на убыль катится вниз по прямой. Ветка сирени и Врубель. Свет фиолетовый мой. Та же как будто палитра, сад, и ограда, и дом. Тихие, словно молитва, вербы над тихим прудом. Только листы обгорели в медленном этом огне. Синий дымок акварели. Ветка сирени в окне. Господи, ветка сирени, все-таки ты не спеши речь заводить о старенье этой заблудшей глуши, этого бедного края, этих старинных лесов, где, вдалеке замирая, сдавленный катится зов, звук пасторальной свирели в этой округе немой… Врубель и ветка сирени. Свет фиолетовый мой. Это как бы постаренье, в сущности, может, всего только и есть повторенье темы заглавной его. И за разводами снега вдруг обнаружится след синих предгорий Казбека, тень золотых эполет, и за стеной глухомани, словно рисунок в альбом, парус проступит в тумане, в том же, еще голубом, и стародавняя тема примет иной оборот… Лермонтов. Облако. Демон. Крыльев упругий полет. И, словно судно к причалу в день возвращенья домой, вновь устремится к началу свет фиолетовый мой. 1991 *** Если бы я мог начать сначала бренное свое существованье, я бы прожил жизнь свою не так — прожил бы я жизнь мою иначе. Я не стал бы делать то и то. Я сумел бы сделать то и это. Не туда пошел бы, а туда. С теми бы поехал, а не с теми. Зная точно, что и почему, я бы все иною меркой мерил. Ни за что не верил бы тому, а тому и этому бы верил. Я бы то и это совершил. Я бы от того-то отказался, Те и те вопросы разрешил, тех и тех вопросов не касался. Словом, получив своё вдвойне, радуясь такой своей удаче, эту, вновь дарованную мне, прожил бы я жизнь свою иначе. И в преддверье стужи ледяной, у конца второй моей дороги, тихий, убеленный сединой, я подвел бы грустные итоги. И в конце повторного пути, у того последнего причала, я сказал бы — господи, прости, дай начать мне, господи, сначала! Ибо жизнь, она мне и сама столько раз давала убедиться — поздний опыт зрелого ума возрасту другому не годится. Да и сколько жизней не живи — как бы эту лодку не ломало — сколько в этом море не плыви — все равно покажется, что мало. Грозный царь на бронзовом коне, Саркофаги Греции и Рима. Жизнь моя, люблю тебя вдвойне и за то, что ты неповторима. Благодарен ветру и звезде, Звукам водопада и свирели, … Струйка дыма. Капля на листе. Грозовое облако сирени. Ветер и звезду благодарю. Песенку прошу, чтоб не молчала. — Господи, всевышний! — говорю. — Если бы мне все это сначала! * * * Падают листья осеннего сада, в землю ложится зерно, что преходяще, а что остается, знать никому не дано. Белый мазок на холсте безымянном, вязи старинной строка. Что остается, а что преходяще - тайна сия велика. Пламя погаснет и высохнет русло, наземь падут дерева... Эта простая и мудрая тайна вечно пребудет жива... Так отчего так победно и громко где-то над талой водой - все остается! все остается! - голос поет молодой? И отчего так легко и звеняще в гуще сплетенных ветвей - непреходяще! непреходяще! - юный твердит соловей? * * * Я медленно учился жить, ученье трудно мне давалось. К тому же часто удавалось урок на после отложить. Полжизни я учился жить, и мне за леность доставалось - но ведь полжизни оставалось, я полагал, куда спешить! Я невнимателен бывал - то забывал семь раз отмерить, то забывал слезам не верить, урок мне данный забывал. И все же я учился жить. Отличник - нет, не получился. Зато терпенью научился, уменью жить и не тужить. Я поздно научился жить. С былою ленью разлучился. Да правда ли, что научился, как надо, научился жить? И сам плечами лишь пожмешь, когда с утра забудешь снова: не выкинуть из песни слова и что посеешь, то пожнешь. И снова, снова к тем азам, в бумагу с головой заройся. - Сезам,- я говорю,- откройся! - Не отворяется Сезам. *** Живешь, не чувствуя вериг, живешь - бежишь туда-сюда. - Ну как, старик? - Да так, старик! Живешь - и горе не беда. Но вечером, но в тишине, но сам с собой наедине, когда звезда стоит в окне, как тайный соглядатай, и что-то шепчет коридор, как ростовщик и кредитор и въедливый ходатай. Живешь, не чувствуя верги, и все на свете трын-трава. - Ну, как, старик? - Да так, старик! - Давай, старик, качай права! Но вечером, но в тишине, но сам с собой наедине, когда звезда стоит в окне, как тайный соглядатай... Итак - не чувствуем вериг, среди имен, среди интриг, среди святых, среди расстриг живешь - как сдерживаешь крик. Но вечером, но в тишине...

Спасибо за цитирование.Этот человек достоин внимания и уважения.

Леди__Осень, привет, Лена! Тебе спасибо за отличный пост и комментарии!! :)

bekww, Сборник пародий Левитнского поэтам-современникам на тему детских стишков: Раз, два, три, четыре, пять Вышел зайчик погулять. Вдруг охотник выбегает, прямо в зайчика стреляет... - настолько интересный был для меня! Они мне так нравились! Я эти пародии ставил рядом с его лучшими стихами. Жаль, что сборник остался на старой квартире и не могу найти до сих пор. Написали бы его пародии Светлову, Искандеру и др. С удовольствием перечитал бы. Многие помню, но некоторые подзабыл. Спасибо.