[400x652]

«- Кто вы? - спросил начальник станции.
Человек снял с шеи кожаный футляр и вынул оттуда толстую книжку в темном переплете. На ней вытеснено:
"Путешественник на велосипеде
Глеб Леонтьевич Травин.
Псков - Арктика - Камчатка".
На каждой странице этого своеобразного паспорта стояли печати. Первая - "Камчатский окружной исполнительный комитет" и дата - 10 октября 1928 года.
- Камчатский?! - Начальник все с большим изумлением перелистывал плотные листы и читал вслух: - Владивосток... Хабаровск... Чита... Новосибирск... Алма-Ата... Ташкент... Ашхабад... Тифлис...
Перемахнул несколько страниц.
- Петрозаводск, Мурманск, Архангельск... - И совсем тихо, с трудом разбирая слова: - Большеземельский кочевой самоедский Совет. 3 апреля 1930 года. Постой, это от нас в пятистах километров...
Один за другим зимовщики - радист, метеонаблюдатель, врач, моторист - осторожно листали страницы, усыпанные круглыми, квадратными, большими и маленькими всех цветов печатями и надписями на разных языках.
Тут и японские иероглифы, и столбики монгольской письменности, узбекская и грузинская вязь...
- Вы куда, собственно, направляетесь? - спросил начальник. Спросил так, будто разговор происходил на пригородном шоссе.
В таком же духе прозвучал и ответ:
- Теперь на мыс Дежнева.
- Куда, куда?
- На мыс Дежнева, а затем на Камчатку, - повторил Травин».
(Из книги А. Харитоновского  "Человек с железным оленем")

В 1928-1931 годах  велосипедист Травин объехал на велосипеде весь Советский Союз вдоль его границ (и не только). В одиночку! Заезжал он и в Новосибирск - 5 апреля 1929 года.  Об этом эпизоде есть несколько строк в книге Харитоновского:

«Теперь Глеб двигался навстречу весне. В начале апреля подъехал к Новосибирску. Первое, что увидел, издали, - цилиндрическая бетонная обойма нового элеватора. Обь в ноздреватом льду, забереги как реки. Сибирский молодой гигант еще не осмеливался перешагнуть через реку, туда, где в наше время раскинулся промышленный район Кривощеково.»

По современным оценкам Глеб Леонтьевич Травин проехал на своем велосипеде 27-30 (!!) тысяч километров. Регистратор его хранится ныне в Псковском государственном музее-заповеднике (Травин родился в селе Касьево Псковского уезда и умер в Пскове). Автор книги "Человек с железны оленем" А. Харитоновский оценивал его маршрут и вовсе в 88 тысяч км. Газета "Псковский набат" от 13 октября 1929 гоад (то есть еще во время путешествия) писала о 80 тысяч км. Однако эти данные ставятся под сомнение: вряд ли Травин мог преодолевать в пересчёте на день такие большие расстояния.

Вернувшись из своего феноменального путешествия, Глеб Леонтьевич женился и осел на Камчатке, где тренировал спортсменов. У него родилось пятеро детей. В 1935 году о его путешествии писал в журнале "Сибирские огни" новосибирец Вивиан Итин.Жаль, но о пребывании путешественника в Новосибирске, Итин ишь упоминает. Наверное, многие читатели зададут себе один и тот же вопрос: как можно ехать на Севере зимой на велосипеде? В очерке Итина есть ответ на него:

«Другие считали, что велосипед служил ему всего лишь «бесплатным проездным билетом», что на самом деле его везли ненцы, эвенки, якуты и чукчи, а это не такое уж «достижение». На прямо поставленный вопрос Травин ответил письмом, в котором подтвердил, что от Яны до Индигирки он ехал на оленях, так как велосипед был испорчен.

«В Русском Устье,— писал он, — велосипед отремонтировал плохо, поэтому и решил взять с собой собак, рассчитывая на зимовку в любом месте. Выйдя в море, питался исключительно сырым мясом зверя, нерпы и рыбы, без соли и хлеба. Чай лил только тогда, когда был среди людей. В пути утолял жажду снегом и льдом. Распорядок дня всегда держал один и тот же: еда в 6 часов утра и в 6 часов вечера, собак же, как обычно, кормил раз в сутки, перед ночным отдыхом. Когда долго не удавалось найти зверя, то и сам, и собаки по нескольку дней были голодны. Впрочем, имея собак, очень часто ехал в море на велосипеде. Измученные собаки бежали бодрее, догоняя меня по гладкому ледяному полю. Но когда попадались сжатия льдов, с нагроможденными ледяными дамбами, то здесь и мне, и собакам попадало больше, чем можно представить. Карабкаешься на- одно нагромождение, а за ним второе, и так десятки километров тянутся ледяные горные цепи. Шум и треск льда все время заставляет настораживаться и быть готовым очутиться в трещине, нередко замаскированной снегом. В более опасное место вожатый собак никогда не пойдет, а продвигаться необходимо, остановиться — значит отказаться жить...»

(В. Итин «Земля стала своей»)

Кстати говоря, в многочисленных велопробегах по Советскому Союзу (да и вообще по миру - там, где царит бездорожье) частенько велосипед ехал на человеке, а не человек на нём. Во время пробега Одесса - Владивосток в 1935-м спортсмены протащили на себе машины около полутора тысяч километров в общей сложности (всего они проехали более 14 тысяч км). Шахтеры Сталино (ныне Донецк)  по пути в Прокопьевск прошли пешком 700 км из 4430-ти. Впрочем, это ведь не умаляет подвиг всех этих людей. А наоборот подчеркивает. По крайней мере лично мне кажется именно так.