Как-то принято считать, что человек в значительной мере ассоциирует себя со временем своей юности, временем завоевания первых реальных свобод совершать поступки и вкушать первые плоды собственного экспериментирования со своей судьбой.
И всё-таки соглашусь с этим только отчасти. По моему ощущению, человек в гораздо большей степени пребывает в удивительном мире своего детства, где окружающее воспринималось в своей неподдельной, истинной сущности. Вероятно, обаянию, магии этого времени мы обязаны тому, что мир детства в истоке своём являет собой пёстрый, многоголосый, сверкающий мир ноуменов, ещё не тронутых нашим опытным познанием этого мира.
Как рождение Венеры из пены морской, нисходит к нам понимание сущности и причин окружащих явлений. В детстве это понимание всё ещё целостно, синкретично, волшебно. Словно тайна распустившегося цветка, не пожелавшего открыть нам в созерцании нашем механику рождения красоты и химию наслаждения ею. Возвращаясь в детство, мы возвращаем себе глубинное родство со всем миром.
А что же - обещанное о любви?
Сегодня мне захотелось сказать о моей любви к Москве. Не к той, только сегодняшней, которую мы через слово клянём и обвиняем во всех российских невзгодах, а к той, которая осталась непостижимым, и ныне туманным, явлением моего детства.
Любовь к ней живёт в моей памяти гомоном, ярким светом и толчеёй Ярославского вокзала, вечерними огнями московских окон, шумом и звоном московских улиц, неповторимыми шариками пломбира в вафельном кулёчке, воздушным мостиком ГУМа и желанной куклою в моей руке...
За многие годы я так и не сумела открыть Москву для себя по-настоящему полно - может быть, поэтому всегда, когда я касаюсь ногою московской земли, она выплывает передо мной, как говорливая русская красавица из моего сказочного детства...