[480x640]
Пятерка мечей.

«Я — меч во тьме; я — Дозорный на Стене; я — огонь, который разгоняет холод; я — свет, который приносит рассвет; я — рог, который будит спящих; я — щит, который охраняет царство людей. Я отдаю свою жизнь и честь Ночному Дозору среди этой ночи и всех, которые грядут после нее...»


Среди этой ночи и всех, которые грядут после нее мне скалятся из темноты тревоги и призраки. Что до первых, то я зажигаю свечи и завариваю мятный чай в самом пузатом чайнике, который можно отыскать в доме. Чая я отмериваю три щепотки, первой зажигаю свечу с тремя фитилями и до трех часов после полуночи настороженно гляжу по сторонам, пытаясь не выдать собственного усталого бессонного страха перед грядущим рассветом.

Три меча я не выпущу из руки. В бою с живыми тремя мечами себе не поможешь, в бою с живыми стоит определиться который из мечей в самом деле твой не по чаяниям или рунам на гарде, а по руке и ее продолжению. В боях с живыми малого стоит проиграть на потеху чужим домыслам и мнениям. Но из темноты мне скалятся не живые.

Призраки приходят постепенно. Поскуливают за окнами, шуршат за дверьми, ворочаются в углах и клубятся все гуще. Уже два лета как мне известно, что бывает с девочками не желающими выдворять призраков из дома. Уже два кольца на моих руках из чужих рук. И обе руки я ломала в юности.

Два меча лежат у моих ног непреодолимой стеной холодного железа на пути любой тени имеющий власть над моим слухом. Едва их слова и песни долетят до меня — не останется в мире слова или знака способного вернуть мне человечий облик и человечью веру, покуда не рассыплются прахом все эти стальные хлеба, башмаки и посохи, которые загадала ведьма-жизнь.

Впрочем, страшно не это. Страшно, что на рассвете мир обретет цвета и формы.
И не будет ни черного плаща, ни ночных теней. Только одеяло на плечах и довольно глупый видок.
И я не помню ответа на вопрос о том, где правда.