Часть первая. Заговор.

1. С добрым утром

Кроуфорд высунул руку из-под одеяла, отработанным движением нажал кнопку будильника и только потом приоткрыл один глаз. Как обычно, точно за пять секунд до звонка. Он самодовольно улыбнулся, собрался было перевернуться на другой бок, но вспомнил, что спал один, вздохнул и выбрался из кровати.

Через пятнадцать минут безукоризненно одетый, аккуратно причесанный и благоухающий модным одеколоном лидер боевой группы Шварц вышел из своей спальни, готовый направлять, командовать и осуществлять общее руководство. Квартира встретила его гулкой тишиной - подчиненные дрыхли, как сурки. Кроуфорд покачал головой и заглянул в комнату Наги.

Мальчик спал за компьютером, сидя, босиком и в пижаме, уронив голову на заваленный распечатками стол. На экране под ритмичное попискивание динамиков дрыгались какие-то нарисованные монстры, мелькали слова: “Просыпайся! Доброе утро!”, но мирный сон Наги эта вакханалия не нарушала.

- Заведи себе нормальный будильник, - посоветовал Кроуфорд с порога. Телекинетик встрепенулся, смахнул на пол упаковку ДВД-болванок и чудом не упал со стула.

- Наги, я говорил, никаких полуночных бдений до шестнадцати лет! Еще раз такое увижу - буду на ночь забирать клавиатуру. Сегодня работаем сверхурочно, мне нужно, чтобы ты был в форме.

- Я буду, - пообещал Наги, протирая глаза. - Я просто… Шульдиха вчера дома не было, я волновался, не мог спать… Он пришел?

Кроуфорд нахмурился, и мальчишка молча сполз со стула и поплелся в ванную.

У запертой двери в комнату Берсерка Кроуфорд помедлил, прислушиваясь. Истеричных воплей, всхлипываний и молитв до него не доносилось, но это еще ничего не значило.

- Фарфарелло? - негромко позвал Брэд, вынимая ключ из кармана.

- Доброе утро, Кроуфорд, заходи.

Боевик Шварц мирно лежал на кровати и читал Библию. Это тоже ничего не значило. Иногда во время приступа он выглядел совершенно нормальным, пока не начинал бросаться на товарищей по команде.

- Как ты себя чувствуешь? - фальшиво спросил Брэд, держа руку на дверной ручке.

- Отлично. Вот, послушай, какие интересные вещи говорит Бог. Оказывается, если кто-нибудь изнасилует девушку в черте города, то богоугодным делом будет убить и насильника, и ее. За то, что слишком тихо звала на помощь. Ты когда-нибудь насиловал девушку, а, Кроуфорд?

Брэд скрипнул зубами и вышел из комнаты, оставив дверь открытой. По крайней мере, у Берсерка не было приступа, просто дрянное настроение.

- Эй, Шульдих вернулся или нет? - крикнул Фарфарелло ему вслед. - Я его ждал всю ночь, хотел поговорить!

- Замечательно, еще один будет сонный, - пробормотал Кроуфорд и без стука ворвался в спальню всеобщего любимца, известного также под именем “рыжая сволочь”.

Он, разумеется, вернулся, даже разделся и принял душ. Разметавшиеся по подушке волосы все еще были чуть влажными, от нагретой утренним солнцем кожи пахло мылом и Шульдихом. Кроуфорд не удержался, присел на кровать и тихонько погладил выглядывающее из-под одеяла смуглое плечо. Сонные глаза тут же сверкнули под растрепанной челкой, ярко-синие, хитрые, завораживающие.

- Нагулялся? - холодно спросил Брэд.

- Вполне, - Шульдих потянулся, сбрасывая с себя одеяло, бесстыдно демонстрируя длинные мускулистые руки и гладкую грудь. Над левым соском виднелось небольшое пятнышко. Может, след поцелуя, может, просто синяк. - Мне начинает нравиться в Японии. Скучали без меня?

- Наги волновался. Фарфарелло тосковал по общению.

- А ты?

- А что я?

Шульдих скользнул по кровати и ткнулся щекой в коленку Кроуфорда. Его запрокинутое лицо казалось странно открытым, почти беззащитным.

- Иногда, - сказал телепат, заглядывая снизу вверх ему в глаза. - Я совсем тебя не понимаю. Ты единственный человек, о котором я знаю только то, что ты сам говоришь, и это никак не складывается во внятную картину. Я тебе нравлюсь?

- Очень.

- Ты меня любишь?

- Нет, - ответил Кроуфорд, и недоуменно моргнул. Немец никогда не задавал таких странных вопросов.

Шульдих протянул руку и коснулся его переносицы, нежно разглаживая нахмуренные брови.

- Тогда почему ты на меня злишься?

Кроуфорд оттолкнул его руку и подвинул рыжего обратно на подушку.

- Где ты вчера был? Ты на себя не похож.

- В лесбийском клубе, - охотно поделился телепат. - Я очень другой? Это иногда бывает. Тебе интересно?

- Ты спал с лесбиянками? - изумился Кроуфорд. Шульдих ухмыльнулся, поймал его за руку, поцеловал в ладонь и принялся нежно посасывать один палец, обвивая его языком.

- Господи, - пробормотал Кроуфорд, беспомощно оглядываясь по сторонам. - Да, мне интересно. Подожди, я закрою дверь.

Когда он снова обернулся к кровати, одеяло валялось на полу, а Шульдих раскинулся на простыни лицом вниз, с задранной кверху очаровательной задницей. На его спине красовались длинные красные отметины, видимо, от когтей лесбиянок. Брэд сбросил пиджак, избавился от галстука и рубашки, прыгнул на кровать, провел языком по одной из полузаживших царапин. Рыжий тихо зашипел, выгибая спину, запустил пальцы в волосы Кроуфорда и притянул к себе для поцелуя.

Организованный человек всегда точно знает, в каком кармане у него что лежит. В левом кармане брюк Оракула были зажигалка, носовой платок, запасная обойма и тюбик смазки. Иногда там лежали еще и презервативы, но дома они были ни к чему. Кроуфорд отвинтил крышку, выдавил немного прохладного геля себе на ладонь и принялся осыпать поцелуями расцарапанную спину телепата, одновременно осторожно лаская его скользкими пальцами, снаружи и изнутри.

- Ммм… Ты лучше всех, - сказал Шульдих. Он часто это говорил, и, наверное, не кривил душой. В конце концов, ему было с чем сравнивать.

Кроуфорд легонько укусил его между лопаток, заставив распростертое под ним тело сладко вздрогнуть. Сегодняшний, “другой” Шульдих был отзывчивый, нежный, терпеливый и покорный. Это было непривычно, но по-своему приятно. Сонные, теплые мышцы податливо расслаблялись под рукой, раскрывались ему навстречу, и Брэд, решив больше не тянуть, торопливо расстегнул брюки. Шульдих застонал, легонько подался вверх; Кроуфорд одним движением скользнул внутрь, утопая в мягкой тесной глубине. Они молча покачивались на кровати, прижимаясь друг к другу всем телом, погружаясь в гипнотический, медленный ритм. Глаза Шульдиха были закрыты, он глубоко дышал в такт их движениям, бессильно распластавшись под пригвоздившим его к постели весом, тихо, благодарно принимал это вторжение, позволяя партнеру единолично диктовать все условия. Кроуфорд смахнул с его разрумянившегося лица спутанные рыжие волосы и поцеловал в висок. Шульдих был невероятно красив, особенно в такие минуты.

- Ты любил кого-нибудь? Ну, хоть раз? - неожиданно спросил телепат.

- Нет, - ответил Кроуфорд сквозь зубы.

- И я нет. А ты хотел бы?

- Нет.

- А я хотел бы, - задумчиво сказал Шульдих, заводя руки назад и обнимая Кроуфорда за шею. - Тебя.

- Чертовы бабы, - прохрипел Оракул, зажал немцу рот ладонью и вмял его в матрас сильным рывком бедер. Шульдих тихонько пискнул и больно дернул его за волосы, но Кроуфорд только ускорил темп. Телепат замычал ему в пальцы, не пытаясь высвободиться, схватил за другую руку и потянул ее вниз, с трудом просовывая между кроватью и тесно прижатым к ней собственным животом. Они сплели пальцы на горячем, твердом члене Шульдиха, принялись сжимать его в одном ритме с рывками, продолжая яростно двигаться навстречу друг другу. Кроуфорд прижался лицом к покрытой испариной спине рыжего и услышал, как совсем рядом колотится его сердце.

- Брэд, - пробормотал Шульдих ему в ладонь и уронил голову на подушку, судорожно вздрагивая. Оракул почувствовал под их сцепленными пальцами напряжение, пульсацию, а потом - влажное тепло. Шульдих счастливо выдохнул, тут же обмяк всем телом, как будто упал в обморок, а Кроуфорд высвободил руки, чтобы поудобнее опереться о постель, и принялся иметь своего телепата всерьез: быстро и сильно. Шульдих прикусил губу, не прекращая блаженно улыбаться, и ступней погладил его по голени.

Кроуфорд кончил, не произнеся не звука, и упал на кровать рядом с рыжим. Тот прижался к нему и начал рассеянно ластиться, а Оракул смотрел в потолок и, сжав челюсти, пытался думать о работе.

Он ненавидел эти мгновения после секса. Шульдих никогда не лез к нему в мозги; возможно, он и не смог бы пробиться сквозь поставленную в Розенкройц ментальную защиту, даже если бы захотел. Но иногда Кроуфорд терял бдительность, ронял щиты, и его мысли и чувства вырывались наружу, заставая телепата врасплох, и тот читал их, сам того не желая. В определенные моменты удерживать блок было особенно трудно. Например, сейчас, когда в голове у Брэда звенело, в груди сладко ныло, и все его существо было переполнено глупой, безнадежной, многолетней любовью к похотливому рыжему мерзавцу. Любовью, которая бурлила во всем теле, зудела под кожей и мечтала выплеснуться наружу и заорать о себе на весь мир.

Если бы Шульдих узнал правду, это не принесло бы ничего, кроме неловкости и унижения. Немец считал моногамию психическим расстройством, и удержать его в одной постели можно было только с помощью наручников, да и то ненадолго, как показывала практика. В глубине души ни в какую любовь он, скорее всего, не верил, да и сам Оракул придерживался тех же взглядов. В начале их знакомства...

Когда телепат встрепенулся и объявил, что завтрак готов, Кроуфорд вздохнул с облегчением, встал и принялся одеваться.

Рыжий выплыл на кухню во всем своем великолепии, непристойный, как картинка из порнографического журнала: сияющий, всклокоченный, одетый только в ярко-зеленые пижамные брюки. Рядом с застегнутым на все пуговицы Кроуфордом он выглядел особенно ослепительно. Завтрак был сервирован по упрощенной схеме: Наги приготовил себе мисо, а для гайдзинов выставил коробку шоколадных хлопьев и пакет молока. Фарфарелло промямлил что-то про картошку и копченую рыбу, но покорно взял ложку и принялся хрустеть полезными для здоровья злаковыми.

- Программа на сегодня, - провозгласил Кроуфорд. - Шульдих, твоя задача - обработать Такатори так, чтобы он думал, что мы охраняли его весь день, как минимум до полуночи.

Шульдих кивнул, не задавая лишних вопросов.

- В семь вечера идем брать Акашиму, как и собирались.

- Мы собирались в следующем месяце, - напомнил Наги.

- Его сегодня убьют, так что тянуть нельзя. Обеспечь планы его дома. Фарфарелло, я видел, что там будет около двадцати охранников, но может быть и больше.

Ирландец меланхолично пожал плечами:

- Главное, чтобы не меньше.

- Твоя самонадеянность тебя когда-нибудь угробит, - пообещал Кроуфорд. - По крайней мере, научись стрелять, я теряю связь с твоим будущим каждый раз, как ты прыгаешь на вооруженную толпу.

- Во-первых, стрелять - это скучно. Во-вторых, я умею стрелять. Это попадать я не умею.

- А кто его убьет-то? - спросил Наги. - В смысле Акашиму?

- Да так, - ухмыльнулся Кроуфорд. - Энтузиасты.

2. Столкновение.

- Повторим еще раз, - сказал Оми, ковыряясь отверткой в распределительной коробке. - Мы с Йоджи заходим через веранду на втором этаже и ищем цель. Айя и Кен снимают внешний патруль и ждут снаружи. Если что, по моему сигналу поднимаете шум и отвлекаете охранников на себя. В любом случае мы должны уйти самое позднее через десять минут после отключения сигнализации, до прибытия полиции. Друг друга не ждем… Ну, вы знаете, что к чему.

Айя и Кен нетерпеливо посмотрели на Йоджи, который, по идее, должен был еще на втором повторе растрепать волосы Оми и велеть чибику не волноваться и перестать талдычить одно и то же. Он делал так всегда, практически машинально, это была одна из его неофициальных обязанностей в команде - поднять настроение, ляпнуть что-нибудь глупое, обратить все в шутку. У Кена не получалось, а Айя был… Айей.

Блондин молча разглядывал стену дома, по которой предстояло карабкаться. Его темные очки, обычно висящие на кончике носа, надежно закрывали глаза. Кен припомнил, что Йоджи уже пару недель не слишком-то разбрасывался шуточками, не просыпал на работу и не терроризировал Айю детальными рассказами о своих любовных похождениях. Впрочем, даже у Кудо бывали в жизни черные полосы, поэтому Кен задвинул смутное беспокойство в дальний угол сознания и переключился на миссию. Знакомая легкая дрожь скользнула по спине: адреналин начинал бурлить в крови при одной только мысли о предстоящей схватке. Это было чертовски удобно - к бою он всегда прибывал разогретым.

Оми удовлетворенно кивнул, собрал инструменты и посмотрел на часы:

- Десять минут, помните? Все, пошли.

Кен и Айя кивнули друг другу и почти бесшумно побежали по темному саду, перемещаясь зигзагами от дерева к дереву. Кен любил работать с Айей в паре. Тот всегда молчал, практически не ошибался и понимал напарника без слов. Иногда, в горячке боя, Айя слишком увлекался, но это бывало со всеми, кроме Оми и Йоджи.

У бокового входа в особняк Кен заметил в темноте какое-то движение, скользнул в тень и спиной почувствовал, как Абиссинец вынимает катану из ножен. Это получалось бесшумно, а вот когти всегда лязгали, выскакивая из перчаток, поэтому он выпускал их на свободу уже в прыжке. Его цель успела вздрогнуть, а обернуться - уже нет, и сталь чисто взрезала открытую шею. Сибиряк увидел глаза второго охранника, разглядел в них тень смерти еще до того, как катана Абиссинца завершила красивый взмах и тихо, почти без сопротивления, нырнула под ребра. Он рванул к третьему охраннику, который уже доставал пистолет, левой рукой проколол ему запястье, а правой ударил по горлу, обрывая зарождающийся крик. Быстро. Чисто.

Он обернулся, чтобы улыбнуться Айе и похвалить его за отличную командную игру, и тут же крутанулся на месте и снова принял боевую стойку, еще не разобравшись, в чем дело. Абиссинец стоял посреди поляны, не замечая, что свет из окон падает на него и делает неподвижной мишенью для всех желающих, и застывшими глазами смотрел на что-то у Кена за спиной. Еще год назад Сибиряк не заметил бы в облике Айи ничего необычного, но теперь он мог определить, что тот смертельно напуган.

За спиной у Кена обнаружился всего один человек, который стоял у дерева, глубоко засунув руки в карманы, и пялился на Абиссинца, разинув рот. Он казался невооруженным, хотя под длинным двубортным пиджаком можно было при желании спрятать целый арсенал. Самым пугающим элементом его облика, на взгляд Кена, были длинные растрепанные волосы апельсинового цвета, что само по себе никак не объясняло охватившего Айю ужаса.

- Ты, - пробормотал человек. - Ты же меня не помнишь. Ты не можешь меня помнить.

- Шине! - крикнул Айя и ринулся в атаку, едва не сбив Кена с ног. Рыжий человек легко уклонился от трех ударов меча, только потом вынул руки из карманов и отпихнул Айю от себя, каким-то чудом пройдя сквозь его защиту. Абиссинец упал на траву, не выпустив меч из рук, а в голове у Сибиряка наконец щелкнула заевшая шестеренка. Он взмахнул когтями и бросился на подмогу товарищу.

Это была самая ужасная схватка в его жизни. Рыжий просачивался сквозь пальцы, как туман, мелькал перед глазами, не нападал, не отступал, кружил вокруг Кена и Айи одновременно, и ни катана, ни багнак его так и не коснулись. Атаки Абиссинца становились все более отчаянными и беспорядочными, и Сибиряк уже начинал всерьез нервничать, но тут крепкая рука схватила его за шиворот. Он вырвался, обернулся и решил не нервничать, а прямиком удариться в панику.

На него смотрело бледное лицо, перечеркнутое глубокими шрамами. Короткие белые волосы мертвенно сияли в лунном свете, а единственный желтый глаз блестел хищно, как тигриный. Монстр улыбнулся и отсалютовал Кену коротким стилетом:

- Мне нравится твое оружие. Давай поиграем.

Кен атаковал быстро и мощно, готовясь превратить страшное лицо в кровавую маску, но беловолосый отбил атаку с неожиданной силой, поставил подножку и одним махом оседлал поверженного, прижимая к земле своим весом. Левое запястье Кена оказалось в плену твердых пальцев, которые даже сквозь перчатку давили так, что кости сдвинулись в суставах. Стилет проскользнул через когти на правой руке и, преодолевая сопротивление, начал неуклонно двигаться к незащищенному горлу.

- Шульдих, я забыл, - спокойно спросил беловолосый. - Мы этих убиваем или нет?

- Нет! - услышал Хидака и содрогнулся от гнева. Собрав все силы, он рывком высвободил левую руку и ударил, но противник успел уклониться, и вместо грудной клетки когти пробили бицепс. Желтый глаз заговорщически подмигнул.

- Не бойся, мне не больно, - прошептало чудовище, и Кен только сейчас заметил, что враг, пожалуй, не старше его самого.

Рыжий Шульдих выкрикнул что-то непонятное, и беловолосый мгновенно спрыгнул с Кена, откатился в сторону и завертел по сторонам круглой головой. Его приятель неуловимым движением проскользнул под лезвием катаны и схватил Айю в охапку. Абиссинец оскалил зубы, изогнулся, силясь высвободить прижатую к боку рыжего руку с мечом, но Шульдих дернул его вниз, закрывая своим плечом, и полсекунды спустя две короткие автоматные очереди просвистели у них над головами. Гайдзин выбросил вперед узкую ладонь и сверкнул глазами. Кен, наконец, разглядел за деревьями двоих вооруженных охранников, которые выбрали как раз этот момент для того, чтобы необъяснимо свалиться в обморок.

- Да, - сказал беловолосый. - Теперь я вспомнил, мы должны были не шуметь.

- Еще бегут, - Шульдих по-прежнему держал Айю в объятиях, а тот, вмятый лицом в чужую грудь, только косил глазом на неподвижных охранников и совсем не сопротивлялся.

- Кончайте тискаться, - фыркнул желтоглазый монстр. - Или со света отойдите, что ли.

Оранжевая и красная головы оскорбленно дернулись, Айя и Шульдих отскочили друг от друга и кинулись под защиту деревьев. В руке рыжего появился пистолет. Его напарник покрутил стилет в руке и облизнул губы.

- Ну, Вольверин, держись, - сказал он Кену. - Сейчас будет интересно.

Интересно стало буквально сразу. Полянка наполнилась грохотом и свистом пуль - их уже успели окружить. Шульдих остался за деревом, хладнокровно отстреливаясь, Айя и беловолосый кинулись прямо под пули, размахивая клинками, а Кену осталось только последовать их примеру.

К оглушительному реву выстрелов примешался еле слышный знакомый звук: проволока запела в воздухе, раскручиваясь кольцами. Несколько стволов замолкли, но противников все еще оставалось слишком много.

- Эй, на пароме! - крикнул Йоджи и эффектно скакнул через перила второго этажа, легко приземлился на ноги посередине поляны. Ближайший к Кену охранник машинально дернул уже глядевший в лицо Сибиряка пистолет к новому противнику и тут же поплатился за ошибку.

- Какой он… Как дикий кот... - восхищенно выдохнул Кен, не глядя вынимая дымящиеся когти из мертвого тела и тут же вонзая их в другое. Глядел он на Йоджи.

Балинез прыгал по полянке, отводя огонь на себя, Айя рубил, как заведенный, беловолосый где-то успел перемазаться кровью с головы до ног и мелькал меж деревьев, как жуткий призрак. Толпа охранников быстро таяла. Кен свалил последнего противника со своей стороны и успел увидеть, как Айя разбегается, прыгает, занеся катану, и приземляется уже над трупом, еле успевая поймать равновесие, а рыжий Шульдих ухмыляется из-за дерева и дует на дымящееся дуло пистолета. Двое выживших охранников обратились в бегство. Одного снял Йоджи, а другого беловолосый повалил на землю и принялся сосредоточенно кромсать стилетом. Кен отвернулся.

- Две минуты, мальчики и девочки! - крикнул Шульдих. Сибиряк проверил часы: до назначенного Оми срока оставалось около девяноста секунд.

- Где Бомбей? - спросил он у Йоджи, который тяжело привалился к ближайшему дереву. Видимых ран на нем не было, но его странная бледность была Кену не по душе. Сам он истекал кровью из дюжины неглубоких пулевых царапин, хотя боли пока не чувствовал - боевой азарт еще не прошел.

- “Бомбей”, - хихикнул беловолосый, облизывая стилет. - Как большие, с секретными кличками.

Айя держал катану наготове, не сводя глаз с пистолета в руке рыжего. Тот проследил его взгляд, поставил пистолет на предохранитель и убрал в кобуру.

- Ран, - сказал Шульдих, и Айя вздрогнул.

- Полторы минуты! - раздался новый голос. На полянку вышел смутно знакомый высокий брюнет в светлом костюме, который волочил за собой никого иного, как Акашиму, цель их миссии. Другой рукой брюнет вел за локоть маленького, худенького подростка с огромными синими глазами. Кен сжал кулаки, оценивая ситуацию и готовясь спасать ребенка во что бы то ни стало. Высокий, похоже, был заодно с рыжим и желтоглазым: трое на трое, но у противников были пистолеты…

Айя шагнул навстречу брюнету, перекрывая ему путь, и пристально посмотрел ему в глаза:

- Мы пришли за его жизнью. Мы ее возьмем.

- Да пожалуйста, - пожал плечами брюнет. - Сейчас. Шульдих, делай.

Рыжий подошел к Акашиме. Тот был не то слегка оглушен, не то в состоянии шока - молчал, шумно дышал и поминутно сглатывал. Шульдих положил руку ему на лицо, прикрыл глаза, поморщился и шагнул назад.

- Все.

- Уходим, - скомандовал высокий и швырнул Акашиму на траву. - Наги, ты как? Понести тебя?

- Я не маленький, Кроуфорд, - пробормотал тот, но когда брюнет все же подхватил его на руки, мальчик обнял его за шею и закрыл глаза. Кен решил, что этого ребенка, наверное, спасать не надо. Кроуфорд невозмутимо повернулся к Вайсс спиной и пошагал прочь с полянки; рыжий и беловолосый последовали за ним.

- Я найду тебя, - негромко пообещал Айя вслед Шульдиху. Тот глянул на него через плечо, махнул рукой и растаял в темноте.

Кен решил больше ничему сегодня не удивляться, посмотрел на часы и недрогнувшей рукой включил рацию.

- Бомбей?

- Сибиряк, наконец-то! Я потерял цель!

- Цель у нас. Уходи, время. - Кен осмотрел неподвижного Акашиму. Глаза у того были красными и пустыми, лицо часто подергивалось, по подбородку стекала струйка слюны. - Слушайте, ребята, по-моему, его уже и убивать ни к чему.

Айя пожал плечами, перерезал горло Акашимы, вытер катану о его пиджак и вернул ее в ножны.

- Пойдем. Полиция уже должна быть на подходе. Балинез, что с тобой?

Йоджи слабо улыбнулся:

- Ерунда, щиколотку растянул, когда спрыгивал. Пока скакал тут, как горный козел, наверное, порвал все к чертям. Идти не могу.

Айя сердито вздохнул, забросил руку Йоджи себе на плечо и поволок к калитке. Кен хотел предложить свою помощь, но Айя был выше, а это удобнее. К тому же Абиссинец успел первым, и глупо бы они выглядели, препираясь из-за привилегии тащить на себе подвернувшего ногу Балинеза.

- Ребята, да бросьте меня, уходите одни, - завел Йоджи свою любимую песню.

- Молчи, бака, - сказали Айя и Кен хором. Полицейская сирена выла совсем неподалеку, но они успели выбраться за забор незамеченными. В условленном месте их ждала машина Абиссинца со страшно нервничающим Оми на заднем сиденье.