1 (начало)
…Я люблю Айю, Айя любит Брэда, Брэд любит Шульдиха, а Шульдих любит,… пожалуй, аппетитные попки!…Ха!!! И еще раз, Ха!!!…
…Я люблю Айю?!! ДА КТО ЭТО ВОБЩЕ ВЫДУМАЛ??!!!!! – Йоджи Кудо, известный, так же, как Балинезиец, обнял губами слегка мятую сигарету и нервно втянул в свои легкие побольше серого никотинового дыма. Этот высокий худощавый мужчина уже давно забыл что значит «любить». Сейчас он находился под впечатлением той кучи фанфиков, которые осилил за прошлую ночь. Они навевали воспоминания, какие-то далекие и настолько нереальные, что Йоджи просто не верил им. Его раздражала та уверенность, с которой, совершенно незнакомые ему люди обнажали его душу, тем самым «вешая лапшу» на уши любопытным доверчивым читателям, так как Йоджи Кудо просто-напросто никогда и никому не говорил что у него на сердце (ну разве что по великой пьянке). Сейчас вот, к примеру, кто знал, о чем думает этот красавец, способный завоевать за ночь с дюжину девичьих сердечек.
Йоджи Кудо был дорог всем в своей странной семье. Его ценили за умение слушать и подбадривать, подбадривать и слушать. Много говорить о чужих чувствах, последних достижениях моды и музыки, о лицах с глянцевых обложек журналов… да о чем угодно, только не о себе. Когда-то была Аска, но это тоже в прошлой жизни, в которую Йоджи не верил. А получалось, что если не было жизни, то не было и Аски…
В этой жизни, единственной жизни, у Балинезийца была семья… большая, шумная, невыносимая: Бред Кроуфорд - властный лидер, считающий себя слишком умным из-за паро-нормальных способностей: предвидение будущего. Ран Фуджимия или просто Айя – еще один лидер: не то чтобы умный, но неразлучный со своим верным другом – катаной, а от того тоже, как бы, умный. Шульдих, Шу – дико стриженый + дико крашеный + возомнивший себя телепатом, а впрочем, неплохой, умный парень, знающий жизнь, а главное себя самого. Можно было бы обратиться со своими проблемами к нему... Пожалуй, только в Шульдихе Йоджи видел человека способного его понять, но от того-то и не хотелось ему открываться. Потрепаться о пустяках можно, даже приятно, а выкладывать чувства на блюдечке,… ну уж нет! Боже упаси, помилуй! Балинезиец конечно знал, что от наглого обаятельного немца мысли не спрятать… хм… ну и пусть, мысли как мысли. Может благодаря ним, Шу так проникся к нему, Йоджи Кудо уважением (так оно и было)… Есть еще Фарфи, Наги и… Оми. Йоджи их всех любил, каждого по-своему, и даже запекшаяся кровь на ковре (ирландец Фарфи, черт его побери со всеми этими садо-мазо штучками) не помеха…

До чуткого, обостренного нервными невысказанными переживаниями, слуха Йоджи донесся звук хлопающей двери: значит, Оми вернулся со школы. Через час явится Наги. Затем Кен, задыхающийся от комментирования своей сегодняшней игры в футбол с подростками с соседнего двора. Позже – Бред. Значительнее позже – Шульдих. Айя и Фарфи сидят по своим комнатам тихо–тихо, а он, Йоджи, сидит на кухне и докуривает последнюю сигарету… Вошел Оми, как всегда молоденький, свеженький, полный сил.
- Может трахнемся? – произнёс Йоджи вместо обычного приветствия.
- Тебе того же, – ответил парнишка, до его светлой головки не сразу дошёл смысл сказанных старшим собратом слов. Не сразу, но всё же дошел.
Оми замер. Моргнул. Опять замер. Осмотрел с ног до головы стройную, спортивную фигуру Йоджи, казалось, прикидывая какой размер смирительной рубашки ему нужен (ну так, на всякий случай). Йоджи вдруг улыбнулся, а потом разразился бурным смехом. Оми вздохнул, решив, что это очередная шутка. Вздох получился у него таким громким, сродни со стоном. Йоджи почувствовал непреодолимое желание поцеловать Оми. Возможно, он просто обкурился. Ну и что, какая разница?… Он резко прервал смех, грубо схватил мальчишку за шкирку и, что было сил, вобрал в себя пухленькие губки. Голубые, огромные как небо, глазки широко распахнулись. Йоджи нагло втолкал свой язык во влажный ротик и, совершенно обезумев, невесть от чего, пустил в ход свои острые зубки. Он не закрыл глаза. На испуганном лице парнишки Йоджи читал растерянность, страх, боль,… страсть и наслаждение. Оми был совершенно безоружен и покорён.
Йоджи расстегнул ремень на брюках и спустил их. Мгновение и он обнажил свой возбуждённый член.
- Оми милый сделай это для меня… - мужчину безумно возбуждала вся эта обстановка, странно, что раньше его никогда не тянуло на секс с мужчиной, с мальчиком… безумие… хотя… Йоджи одной рукой заставил мальчика на колени перед собой и тот довольно быстро понял что от него требуют…Ну вот, проверим что значит быть с голубоглазой малюткой. Кажется, кто-то когда-то сказал, что Оми похож на Аску … хм… всё может быть.
- Оми, я не заставляю тебя глотать мой член! Так и подавиться не долго… - хриплым голосом подбодрил он подростка и правой ладонью прижал его светленькую головку поближе.
На самом деле сейчас ему было плевать, подавится Оми или нет,… будет ли третья мировая… Ему хотелось конца – бурного и, желательно, с летальным исходом… Оми провёл кончиком языка по головке члена (совершенно инстинктивно) и слегка отстранился,… ненадолго. Когда он, в следующую секунду обхватил плоть Йоджи своими губами, не понадобилось и минуты, чтобы Балинезиец кончил. Оми терпеливо проглотил горьковатую сперму: никотин и алкоголь – противники приятного вкуса… Йоджи Кудо стоял и, подрагивая всем телом, медленно приходил в себя.
- Оми, - позвал он. Мальчик смущённо приподнял свои очи. – Придёшь сегодня ко мне…- Оми кивнул и вылетел из кухни как ошпаренный…
…Йоджи не умел жить просто так, без цели. Стремление к чему-то было сопоставимо со стремлением дышать. Бессмысленная жизнь… он лепил смысл своими руками. Строил крепость и брал её штурмом. Он придумал новую игру, новую цель, собираясь возобновить головокружительный полёт по жизненной спирали, приостановленный прошлым достижением. Йоджи Кудо пока не подозревал, что его спираль на самом деле замкнутый круг. Это знание придет к нему позже, в конце и, одновременно в начале и тогда, возможно кольцо разорвется,… появится новая цель, новая спираль, а может и новый замкнутый круг.
Семь членов «семьи» и семь ночей, чтобы узнать возможности каждого. Оми – сегодня (это уже не проблема). Завтра – Наги. После – Кен, Шульдих. Самое сложное, а именно Фарфи, Бреда и Айю, Йоджи решил оставить напоследок. Ну вот и определился с новой целью… Как ни странно удовлетворения от этого Балинезиец не испытывал. Может позже? И он терпеливо принялся ждать недостижимого «позже».
Пришел Наги, Кен – Йоджи слушал их болтовню, переживал их восторги и разочарования, забывая о своих. Он так умел – забывать о себе и, одновременно с этим, себя любить. Любил он себя тоже для других, чтобы его любили…
На кухню зашел усталый Бред. Он немного пошерудил в холодильнике, у плиты и вскоре перед ним на прекрасно – сервированном блюде расположилось нечто дымящееся, распространяющее тёплый приятный запах. Йоджи вспомнил, что с утра, кроме сигареты во рту ни чего не держал. Он не шибко следил за своим рационом и даже подозревал, что уже успел заработать гастрит. Вообще-то готовить Йоджи умел и мог, но не хотел. Зачем? Ему и с гастритом неплохо. Балинезиец подошел к сковородке. Бред имел хорошую привычку - готовить много. На всех, правда, не хватало, но Йоджи сегодня везло…
Он принял душ. Быстро и сильно растер горячее тело махровым полотенцем… Дверь в комнату распахнулась. На пороге, переминаясь с ноги на ногу, стоял Оми. И чего это он так быстро согласился, - подумал Йоджи – даже не сопротивлялся тогда на кухне. С остальными будет куда сложнее - это уж точно.
- Иди сюда Оми, милый, - и Балинезиец, удовлетворенный собой, похлопал по белоснежным простыням на своей полутора местной постели. Оми тщательно закупорил вход в небольшую квадратную, почти пустую, комнату при помощи задвижки и сел на указанное место.
- Зачем я тебе? – поинтересовался он, стягивая со своих стройных плечиков «прохладную» футболку.
Йоджи не слушал. Он смотрел на мальчика, такого милого и трогательного и думал, что… вещи делятся на «прохладные» и «тёплые». «Прохладные» - это те, в которых прохладно, зато легко, а «тёплые» - в которых тепло, но тяжело… Он всегда думал о пустяках с таким видом, будто решал в уме проблему вселенского масштаба. А думал о пустяках он тогда, когда хотел уйти от какого-либо разговора,… вот как сейчас… Но Оми похоже не ждал ответа, он раздевался … молча, робко, стыдливо,… собираясь отдать свою невинность на милость мистера « play boy’я» с запятнанной репутацией.
Йоджи невольно сообразил, что оставил вопрос Оми без ответа. Он обнял стройное тело сзади и, облизнув розовенькую мочку уха своего будущего любовника, тихо пошептал:
- Неужели ты ещё не понял? – переходя кончиком языка от уха к шее, остреньким плечикам и милым, смешным лопаткам-крылышкам, Йоджи почувствовал, что Оми не очень-то удовлетворен таким ответом… дрожь по телу,… может, показалось?
Отбросив все сомнения на задний план или ещё куда подальше, Йоджи продолжал свои «невинные» ласки делая их всё настойчивее. Он нежно, будто боясь разбить, уложил Оми на подушки и, устроившись сверху, позволил своим губам бесстыдно совершать похождения, где им вздумается. Влажный язык Балинезийца пробежал по алым створкам, подбородку, достигнул «адамова яблока» … замер… спустился ниже… Сделал круг около левого соска и, прикусив слегка сладенький, словно мед, бутончик… метнулся к правому… вобрал в себя это богатство (странно, грудь женщины никогда не вызывала у Йоджи, подобного этому, восхищения)… Моё,… только моё… По телу пробежала крупная дрожь, пульс участился. Оми слабо застонал, витая в дымке чувственного наслаждения, когда безудержные ласки привели губы мужчины к затвердевшей горячей плоти.
- Оми, боже, какой ты красивый, - Балинезиец оторвался на миг от шелковистой кожи и окинул взглядом прикрытые глаза со светленькими длинными ресничками, приоткрытые розовые створки губ, золотистые коротко стриженые локоны, редко разметавшиеся по подушке, часто вздымающуюся грудь. Да! Не зря столько фанфиков посвящено им двоим. Оми… Оми…
- Оми… - произнес он на выдох.
- Й…Йоджи… я… умоляю…
Можно было и не просить. Язычок осторожно лизнул член, увлажняя чувственную кожу слюной. Хрупкое тело выгнулось в нетерпеливой мольбе… Какой страстный… Губы Балинезийца сомкнулись на, ноющей от желания, плоти. Йоджи еле удерживал себя от грубого насилия. Он никогда не думал, что может так желать кого-либо. Язычок скользнул по самому кончику головки. Оми дернулся, но Балинезиец смог удержать бёдра мальчика в неподвижном состоянии. Беспомощный, он ждал чудесного избавления, пока язык и губы совершали неравномерные движения между его стройных ножек. Большая, тёплая рука вобрала в себя яички и нежно, настойчиво перебирала их… Вздох полный разочарования… Йоджи оторвал свои губы от места их пребывания. Он больше не мог терпеть.
- Оми, будь добр любимый, подними свои чудесные бёдрышки, впусти меня! – нежно промурлыкал он.
Мальчик выполнил просьбу неукоснительно. Согнув ноги в коленях, он слегка приподнялся на них, открывая узенький туннель в своё податливое тело.
Йоджи никак не хотелось причинять мальчику боль. Он облизнул указательный палец на правой руке и осторожно погрузил его в розовую щелочку. Боже, как узко… Оглядевшись по сторонам он остановил свой взгляд на небольшой баночке. Надпись гласила: «Крем Витаминно-вазелиновый». То что надо… К первому пальцу присоединился второй… Я порву мальчика… Не хочу причинять ему боль… Он дрожит под моими руками, догадывается… В его силах меня остановить… пока не поздно… Нет, он этого не сделает, страсть уже захватила слишком крепко… Нас обоих…
- Оми, расслабься немножко, мой самый красивый, ты так напряжён, - осторожно, целуя его в пупок, попросил Йоджи и вдавил оба пальца сильнее. Оми сморщился, прикусил губу… Какие очаровательные складочки на переносице… Балинезиец больше не мог ждать. Медленно, но уверенно, на одном дыхании, он погрузился внутрь этого чудесного тела…Оми, всхлипнув, вобрал в лёгкие побольше воздуха и чтобы не закричать, сильнее сжал зубы,… розовая кожица треснула, из под неё выкатилась тёмно красная капелька крови…
Мутными глазами Балинезиец окинул всю эту красоту, а в следующие минуты у него помутился разум. Йоджи никогда не терял над собой контроль во время секса. Что же случилось?…
Он, чисто инстинктивно, не соображая что делает, обхватил остренькие коленки мальчика и закинул их себе на плечи. Двигаясь аритмично, но в одинаковом темпе, два тела сливались воедино, бились в агонии… безумно, жарко, страстно… Сердца вырывались из груди, рассыпались на части… Йоджи кажется, слышал, как кричит Оми,… нет, не Оми – это кричит он сам!… Хриплый голос потонул в огне, мир погряз по уши в липкой трясине, потом перевернулся с ног на голову, а в следующие секунды завертелся волчком и растаял в вечности… Кажется Йоджи потерял сознание… или это только кажется?…
Едва приоткрыл слипшееся глаза. В комнате витал липковатый запах секса. Оми мирно посапывал, прижавшись к его телу. Было жарко. Пальцы на руках слегка слиплись… Интересно, чья это сперма? Балинезиец попробовал на вкус. Сладкая, значит «его». Снова лизнул…Обсасывая каждый палец…
- Йоджи – кун?!! – Оми открыл глаза и лицезрел потрясающее извращение во всей красе.
- А?… Оми… - Йоджи улыбнулся и зажмурился. Солнце, пробивавшееся сквозь лёгкие занавески, разбросало по комнате солнечных зайчиков, которые так и норовили залезть в глаза. Мужчина не сопротивлялся. Пусть себе лезут, куда им вздумается. – Оми… - Йоджи повернулся к мальчику, приподнялся на локте и принялся пристально его изучать.
- Знаешь Оми, мой солнечный малыш, ты такой сладкий, - Оми покраснел.
- Тебе было очень больно?
- Нет… - Оми потупил взгляд.
- Не лги мне!… Прости,… я потерял контроль,… обычно со мною такого не случается…- Балинезиец сбился и замолчал.
- Йоджи – кун…
- Всё в порядке, – улыбнулся мальчик - Ты самое лучшее, что случалось в моей жизни… - глаза Оми светились лазурным блеском утреннего неба.
«Chi!!!»…Я… самое лучшее?!… Нет Оми, ты ошибаешься. Какой ты доверчивый, глупыш. Это всего лишь моя очередная игра… Всего лишь игра…
Йоджи ничего не сказал вслух. Лишь вздохнув, поднял голубоглазку на руки и потащил в душ. Нужно было хорошенько вымыться перед завтраком…