Название: «Обреченный на смерть»
Автор: Nakago_in_Kuto
Бета: Ворд & Мозг.
Фэндом: Naruto
Жанр: яой, драма
Рейтинг: NC-17
Пейринг: Kisame/Itachi
Предупреждения: зоофилия не? Смерть персонажей. (@/~\@)
Дискламер: это гнусный плагиат
Статус: закончено
Саммари: очередная эмоциональная зарисовка, Итачи смертельно болен, бла бла… ну плохо у меня получается саммари писать… они не раскрывают сути(



Ночь.
Пламя костра, потрескивает и рвётся в черное небо, кое-где усыпанное яркими горошинами звёзд.
Кисаме спит, повернувшись на спину и слегка приоткрыв рот. Его острые зубы, даже во сне, плотоядно поблескивают при свете пламени.
От костра идёт жар, но всё равно холодно. Поплотнее кутаясь в плащ, Итачи искоса поглядывает на напарника. Тому кажется море по колено. Не берёт его толстую синюю шкуру ни холод, ни жара… хотя напускное нытьё он любит. Не то, что бы ему было совсем плохо, но встанет, недовольно зыркая по сторонам желтыми глазёнками и лениво протянет жарко… или холодно... или есть хочу… или что-нибудь ещё. Такой большой сильный… и синий.
Итачи прячет лёгкую улыбку воротом плаща.
Приказали,… конкретный приказ Мадары был прост: будешь работать с ним.
Итачи не возражал. Просто было всё равно. Он был собственностью Мадары, его послушной пешкой, которой очень доступно объяснили, что она не личность, а вещь. Слишком доступно, что бы продолжать сопротивляться. Работать вместе и присматривать за ним. Наверное, Мадара специально подобрал ему такого напарника,… только он просчитался. Где-то глубоко в душе юноша оставался самим собой. Там, тщательно хранимые от чужих глаз, жили его настоящие чувства…
Но толку-то. Его время на исходе. Неумолимая судьба уже распахнула над ним свои черные крылья.
Кисаме был грубым животным во всём, что не касалось Итачи. Рядом с тихим юным напарником он удивительным образом менялся, становясь внимательным и даже мягким. Он берёг его как своё самое дорогое сокровище…
Тихонько вздохнув, Итачи подбросил в огонь очередную веточку, задумчиво наблюдая, как она корчиться в пламени, стремительно чернея и меняя очертания. Умирает…
- Замёрз? Итачи-сан… - Кисаме всегда точно чувствует его состояние. И, правда, говорят, что животные более чувствительны, чем люди. Он сонно щурит свои глазки бусинки, пряча их от света. И чуть приподнимает краешек одеяла в пригласительном жесте, ненавязчиво предлагая и ни в коем случае не настаивая.
Так хочется просто принять его нехитрое приглашение… только вот… Мадара всегда стоит за спиной незримой тенью. Что будет если,… и Итачи молчит, глядя в огонь.
- Брось Итачи-сан… холодно ж… я же ничего такого ты же понимаешь… - Кисаме смущается своего порыва, но от сбивчивого объяснения становиться только хуже.
Неловкость повисает в воздухе, словно густой туман. Молчание затягивается непозволительно долго.
Наконец, Итачи решается. Под пристальным взглядом напарника он встает, не глядя на него, медленно обходит костёр, и опускается рядом на колени, плащ сам ползёт с изящных плеч. Юноша склоняется к его лицу, в ониксовых глазах неожиданная нежность, а может это просто наваждение,… пока Кисаме соображал, что к чему, его партнёр уже нырнул к нему под бочок, прижимаясь к тёплому телу, такой холодный… словно и не живой вовсе. Почему-то Кисаме становиться страшно, стремясь развеять неприятное ощущение, он медленно поглаживает Итачи по спине широкой ладонью, мягко прижимает к себе.… Учиха задумчиво молчит и не двигается. С одной стороны такого приказа не было,… а с другой… ведь и не запрещал же,… Итачи жил находя лазейки в опутывающей его паутине. Если Мадара на что-то сердился, он всегда мог отговориться тем, что не получал прямого указания,… только это всегда мало помогало, Мадара был беспощаден.
Тонкое, живое тело напарника прижимающегося к нему, будило в голове Хошигаке его тщательно скрытые от Учиховского взора, самые сокровенные фантазии, одновременно чувствуя доступность и недозволенность, мечник из тумана невольно замечтался. В его видениях юный Учиха был послушным и нежным, его губы были вкуса сливового вина и данго, тело изгибалось и плавилось от прикосновений больших синих рук, вот он послушно разводит колени и… тут Хошигаке чувствует, как на него кто-то пристально смотрит. Очень пристально. Видение подёрнулось дымкой реальности, в которой на него смотрели два внимательных черных глаза. А на губах таял призрак поцелуев, словно иллюзия минутной ласки. «Размечтался… Ксоо…» подумал мечник, ощущая, что его руки очень решительно и нагло держат напарника за крепкие подтянутые ягодицы. Хошигаке не знал, что сказать и что делать. Но Учиха не проявлял открытой враждебности и Кисаме решил пойти на риск. Осторожно разжав пальцы, он принялся мягко поглаживать его зад, который только что страстно мял и тискал. Несмотря на страх быть засмотренным на смерть, возбуждение никуда не исчезло. «Пойти бы сейчас и подрочить от души…» кисло подумал Хошигаке, но отпускать напарника, пока он не сопротивляется, ему совершенно не хотелось.
- А ещё говорил, что ничего такого… - прошептал Учиха и прикрыл глаза. Ему было тепло и уютно, «даже если он… пусть…»
- Итачи-сан… ты… извини, я... – сбивчиво забормотал Хошигаке, но на его губы лёг изящный пальчик с накрашенным фиолетовым лаком аккуратным ногтем. Кисаме послушно заткнулся, полежал так немного, размышляя, что делать, а потом перевернулся вместе с Итачи и навис над ним сверху, любуясь красивым лицом, тускло освященным светом затухающего костра.
- Я хочу согреть тебя, знаешь, есть отличный способ, Итачи-сан… - хрипло прошептал он. Воздержание властно заявило о себе, пересилив чувство страха быть отверженным. Кисаме склонился к нему, прижимаясь губами к изящной шее. Итачи молча повернул голову, ободрённый этим жестом, мечник, потянул с напарника кофту, оставив её покоиться на локтях, создав этим сладкую иллюзию связанности и беззащитности жертвы, Кисаме принялся покрывать жаркими поцелуями грудь и живот юноши. Одним резким движением сорвал штаны с узких бёдер, оставив их покоиться на лодыжках.
Ощущение связанности и нежности одновременно, узкие губы, прижимающиеся к коже. Эти поцелуи не были собственническими. Несмотря ни на что, Кисаме был готов отступиться по первому же признаку неудовольствия с его стороны.
- Итачи-сан… ты такой… - Хошигаке бормотал какую-то нежную чепуху, и Учиха не думал о том, что бы остановиться. Юноша душой и телом согревался этой случайной лаской. Кисаме не считал его вещью, и ему было этого достаточно.
Не обласканный женским вниманием Кисаме не умел разводить долгих прелюдий и нежностей, привыкший быстро ломать случайную постельную спутницу, он замер, нависая над Итачи, решая, что делать. Тот не сопротивлялся, но и не проявлял собственной активности. Мечник нерешительно кашлянул, но не получив ответной реакции, и всё же решив, что молчание – знак согласия, окончательно стянул с него брюки, отбросив их далеко в темноту. С одной стороны хотелось немедленно подхватить эти стройные ножки под коленки, разводя в стороны и трахать тихого Учиху до глухого ора. А с другой, это бы испортило то неожиданное, хрупкое доверие, установившееся между ними в последнее время.
Итачи приоткрыл глаза, глядя на него, из-под густых девчачьих ресниц, и произнёс всего одно слово, разом опровергнувшее все иллюзии его невинности.
- Мазь.
«Кто посмел касаться моего мальчика?!» желтые глаза вспыхнули, отражая блеск костра, но его гнев растворился в ониксовых безмятежных озёрах. Учиха умел просто удивительным образом успокаивать злобного и вспыльчивого мечника Тумана.
- Сейчас, Итачи-сан… - Кисаме принялся рыться в сумке, - я сейчас...
Итачи между тем избавился от футболки и натянул на себя одеяло до самого носа. Хошигаке выудил из рюкзака старый мятый тюбик и теперь сосредоточенно намазывал себя, поглядывая на напарника, смущенно прикрывающегося одеялом. «Вот уж не ожидал» заприметив лёгкий румянец на щеках, ухмыльнулся туманник и решительно забрался к нему, натягивая одеяло на них обоих и прижимая к себе тонкое тело напарника.
- Итачи-сан… - пользуясь моментом, хотелось потрогать юношу сразу везде, руки Кисаме скользили по всему телу, исследуя все его ямочки и выпуклости. Итачи был таким… болезненно худым и бледным, что Хошигаке невольно захотелось проследить за его рационом, но это потом… да… а сейчас… скользкая от смазки ладонь скользнула меж аппетитных округлостей, нащупывая вожделенную дырочку. Ножки послушно разошлись в стороны, Итачи тихонько застонал и поддался ему, пропуская внутрь настойчивые пальцы, выгнул спинку, прикусывая костяшку указательного пальца.
Его податливость возбуждала просто до темноты в глазах. Хошигаке ещё немного поводил пальцами, растягивая его, пожирая голодным взглядом красивое лицо напарника. Но вскоре сил терпеть уже не осталось, и мужчина вынул пальцы, страстно желая взять его, закинул изящные ноги себе на плечи, пристраиваясь поудобнее. Глаза юноши затуманились, взгляд стал томным, развратным даже. Не удержавшись, Кисаме всадил ему свой, далеко не маленький член одним сильным движением сразу до основания, вызывая у Учихи глухой вскрик, черные глаза расширились от боли, на дрожащих ресницах блеснула влага. Хошигаке ругнулся про себя и замер, давая ему попривыкнуть к ощущению наполненности. Итачи чуть дрожал, ему явно было больно. Член напарника оказался больше всех ожиданий, но тот не двигался, и тело Итачи расслабилось, немного попривыкнув к его размеру. Учиха бросил на него томный взгляд искоса и плавным движением обнял Кисаме за шею, мягкие губы приоткрылись, ожидая поцелуя.
В том, что Итачи не был девственником, определённо были свои плюсы. Не обязательно было с ним осторожничать, практически сразу отдавшись сжигающей его страсти, Кисаме с силой вколачивался в податливое тело под ним.

Утром Кисаме будит кашель, сухой, хриплый, приглушенный, словно юноша изо всех сил старался скрыть его, но не смог. Испуганный взгляд и кровь. На чуть припухших после страстной ночи губах… на тонких пальцах закрывавших рот…
Страх рождённый внезапным пониманием липкими пальцами сжимает горло Хошигаке. Учиха и раньше кашлял… но он, слепой в своей уверенности в том что его Итачи-сан вечен, списывал это на обычную простуду. Итачи в последнее время любил странный травяной чай… Он…
Итачи судорожным движением вытирает губы. Тщетно. Он уже знает, что напарник видел это. Что теперь будет?
А Кисаме молчит, он просто не знает что сказать, все возможные слова утешения умирают, разбиваясь о жестокую стену реальности. Время, отпущенное Итачи, стремительно уходит, словно песок сквозь пальцы. Боль тисками сдавливает грудь. Единственный кто стал ему дорог в этом долбанном мире! Его мальчик умрёт раньше него, а ему останется только сжимать кулаки в бессильной ярости и наблюдать его агонию.
Итачи смотрит на черные остывшие угли и молчит.
- Итачи-сан… - наконец Кисаме решается, он облизывает враз пересохшие губы, слова даются с некоторым трудом, но его решимость непоколебима. - Я буду с тобой до конца.
Так просто и бесхитростно.
И Учиха слегка наклоняет черноволосую голову, на его губах едва заметная тень улыбки, а тихий, удивительно спокойный голос произносит:
- Спасибо…
Они собираются и выходят в путь.

***

«Я проживу не намного дольше тебя!»
Пальцы сжимают рукоять Самехады чуть сильнее, чем нужно.
Стоящий напротив Суигетцу, хищно скалит зубы, столь же острые как у него самого, а позади, тает тень младшего брата его Итачи, неумолимо приближающего его судьбу.
«Если я немного опоздаю… ты же не уйдёшь один, правда?»

Сквозь расплывающийся мир Сусаноо… силы тают, словно песочные часы, отмеряющие его жизнь, наконец, опустели и некому их перевернуть.
Итачи уже практически не видит Сазке, испуганно замершего напротив.
Каждый шаг даётся с трудом, тело словно налилось свинцом, и вот тонкие пальцы мазнули по родному лицу в последней ласке…
Вкус крови на губах…
Падение.
Тьма.
«Я подожду тебя здесь… Кисаме».


Конец.

Продолжения не предусмотрено. (@/~\@)