«Слово для всего на свете», но не все можно описать словами, хотя сам роман служит опровержением этой максимы – описать можно все, простыми словами надо только сократить промежуток между зрением, чувством и речью до состояния синестезии.
«…как не исчезнуть…» универсальный, подразумеваемый эпиграф к любому значительному произведению, т.е. - спастись самому и спасутся многие вокруг тебя – это значит - наполнить жизнь: если у тебя не было детства – ты его обретешь, если боишься не дожить до старости, ты ее прочувствуешь, если не родился евреем, то возможно, с удивлением обнаружишь, что ничто еврейское тебе не чуждо.
Композиционная усложненность, уплотненное мыслью и чувством пространство производят некоторую дезориентацию. И, если не очень хорошая память на имена, кажется, что речь идет о нескольких персонажах пребывающих в разных местах и временах по своему произволу.
Но этот эффект создает их внутренняя близость, приводящая к угадываемому закольцовыванию сюжетных линий.
Произведение оригинальное, в максимально наполненном смысле этого слова, хотя кто-то может вспомнить «Воспитание чувств» Г. Флобера или «Грамматику любви» И.А. Бунина.
Оттягиваемого читателем, как можно дальше финала романа - встречи примиренного с неизбежным, и бунта против неизбежного. Не удивительно, что они не узнали друг друга – ветви одного дерева; звенья одной цепи.
F.