Давно уже здесь не скачут буквы. Давно... Как верно заметила Варга ))

Наверное, стоит положить сюда сказку-сон, что пришла к моему другу. Пусть лежит... Может отсюда она сможет напеть иные сны кому-то другому...


Теплый вечер. Запах жареного мяса и лепешек. Гитарный перебор и бодрый звук маленьких барабанчиков. Смех женщин и детей. Пьяные песни мужчин.
Феерия.
Просто феерия в одном из многих городков Андалузии.
Зачем она здесь? Эта невысокая девушка с задумчивыми глазами. Если ее спросить, она, пожалуй, и не ответит. Хотя через пару секунд тряхнет головой и начнет рассказывать о своем увлечение фольклором, о работе, что она пишет по андалузским народным песням, о необычных легендах, что кружатся вокруг здешней феерии огней. Но в глубине души она не знает ответа. Ведь легенды всегда казались ей просто выдумкой. А на этой неделе она и вовсе должна была лететь в Неаполь. Но почему-то не полетела. А приехала сюда. И теперь бредет без цели по улицам, заполненных народом, звуками и запахами.
Но сумерки сгущаются, и бледная луна все ярче видна в опаловом небе. И разношерстная толпа на улицах начинает редеть. Сначала по домам расходятся чинные старички и старушки, что гуляли вместе с внуками, потом возвращаются в дома семейные пары, наконец, даже влюбленные, что способны гулять всю ночь напролет, не видя мира вокруг, исчезают с улиц. Не видно даже пьяных мужчин, что в другие дни до утра буянят в местных кабачках. А время лишь только близится к полуночи…
Девушка, заметив эту странность, и рада бы была вернуться в гостиницу, но шествие за праздничной толпой далеко увело ее от центральных улиц в старый город. И теперь она бредет по узким мощеным улочкам меж невысоких белых домов. Совсем одна. Даже собак и кошек не видно.
И тогда она увидела то, что дало местному празднику его название. Вокруг вспыхивали сотни огней. Осторожные руки высовывались из окон и зажигали светильники, установленные на чугунных витых лапах. Порой огни вспыхивали почти сразу во всем доме, порой они зажигались постепенно, но огненные волны разбегались по всему городу, делая его неимоверно прекрасным. И девушка была благодарна этому свету, что хоть немного разгонял плотный густой туман, неожиданно затопивший улицы.
Неспешно гуляя по пустому городу, девушка вдруг увидела высокую черную фигуру, что брела вдоль домов, останавливаясь у них и, казалось, пересчитывая окна и зажженные огни. Человек этот был закутан в плащ, а капюшон, спадая чуть ли не на грудь, полностью закрывал его лицо. Думалось, что видно ему было лишь мостовую под ногами, но он все же как-то вел свою бесконечную арифметику, останавливаясь и считая. Девушка двинулась за ним, заинтересовавшись тем, кто не прятался в домах, подобно прочим жителям города.
Долго шли они: он впереди, она шагах в десяти за ним. Останавливались и считали окна. Снова и снова. Наконец, темная фигура обернулась:
- Не иди за мной более, - услышала девушка мужской низкий голос, - туда, куда иду я дороги смертным нет. То место, где живет забвение. Сверни сюда, - указал он на поворот, - через десять минут ты будешь на главной улице, откуда сможешь дойти до своей гостиницы. Уходи.
И он снова двинулся вперед. А девушка… девушка пошла за ним, потому как разбуженное любопытство невозможно унять здравым смыслом.
Они шли. Тишина и туман следовали за ними. Но вдруг девушке почудились вдали звуки маленьких детских барабанчиков. Мужчина снова остановился и обратился к девушке:
- Ты не ушла. Я понимаю твое любопытство. Но раз уж ты здесь и хочешь видеть все, иди ко мне, я прикрою тебя своим плащом. А ты не должна покидать меня, пока я не разрешу. И девушка подошла, и тяжелая рука в перчатке легла ей на плечо, закрыв ее полой большого плаща. Тело мужчины было покрыто чешуей, как сначала показалось девушке, которая впоследствии оказалась лишь мелкой кольчугой. От него исходило тепло, и девушка благодарно прижалась к нему, так как туман принес не только тишину, но и необычный для этого времени года холод.
Тем временем звук барабанчиков приближался. Он исходил из необычной процессии, что приближалась сейчас к паре одиноких странников. Когда она подошла ближе, девушка еле сдержала крик ужаса, что рвался из ее груди.
Вся процессия состояла из маленьких человечков, наверное, детей, что были одеты в холщовые мешки. На головах у них были такие же мешки, но на месте глаз, носа и рта были пришиты пуговицы. И если глаза оставались неподвижны, то рот их загадочным образом постоянно менялся, то складываясь в улыбку, то в гримасу обиды, то в злую ухмылку. И девушке казалось, что за бодрыми звуками барабанов где-то на уровне слышимости надрывно плачут скрипки…
Процессия шла неравномерно. Она тоже останавливалась у домов и пристально их разглядывала. Казалось, что те, кто шли в голове колонны, также считают огни и окна. Огни и окна. И сравнивают числа.
Когда они прошли мимо, не обратив внимания на двух человек, мужчина с девушкой двинулись за ними. Пройдя весь старый город, они подошли к древнему кладбищу. Обманчивый свет луны падал на покосившиеся кресты и на крылья каменных ангелов, не разгоняя тени, сгустившиеся в глубине. Двери большого склепа были открыты, дети заходили туда, скрываясь во мраке. Наконец, последний из них переступил порог, и дверь стала медленно закрываться. Осталась лишь небольшая щель, куда мог бы протиснуться лишь один человек.
- Сейчас ты еще можешь уйти, - обратился мужчина к девушке, - но, если ты переступишь порог склепа, ты узнаешь то, чего не знает никто из живых. Я удовлетворю твое любопытство и расскажу историю, лежащую в основе этих событий, но ты должна поклясться, что сделаешь все возможное для того, чтобы она закончилась. Так что ты ответишь?
Девушка поежилась и кивнула.
- Я… я клянусь. Идемте.
И они двинулись к дверям склепа.
Странно, но внутри не веяло затхлой сыростью, как это обычно бывает, воздух, напротив, был свеж. Опираясь на руку мужчины, девушка спускалась по долгой лестнице. Пока, наконец, не оказалась в просторном внутреннем помещении, где играло множество детей. Казалось, их были сотни. Под веселые детские песенки они возились с разноцветными кубиками, бегали, кувыркались, смеялись. Девушка двинулась вдоль зала, забыв про своего спутника, что привел ее сюда. Она шла, смотрела на эту идиллию, но где-то в глубине, будто бы даже в ее воображении рыдали, надрывались скрипки. Ей стало страшно. Что-то чужое и ненастоящее виделось ей во всех этих детях. Что-то тревожное и обманчивое слышалось в знакомых с детства песенках. Она поспешила назад. Она хотела получить ответы на свои незаданные вопросы. Услышать историю, что обещал ей мужчина. А он тем временем сидел в углу с мальчиком лет десяти на коленях и что-то ему рассказывал, посмеиваясь в усы. Стоит отметить, что теперь при свете девушка могла разглядеть его лучше чем в сумрачном тумане.
Это был мужчина средних лет. Обычный испанец с небольшими черными усами и недлинными волосами. Одет он был, правда, странно: в кольчугу мелкого плетения и широкие темно-красные мавританские шаровары. Широкий темный плащ его был откинут за спину.
Она подошла ближе. Мужчина умолк, посмотрел на девушку, молча поднялся и, взяв ребенка за руку, двинулся вверх по лестнице. Снова он впереди, она за ним.
Выйдя на поверхность девушка вздохнула облегченно. Казалось бы обычной старое кладбище, коих сотни разбросаны по всей Испании, наполнило ее душу покоем. Бешеное, пугающее стрекотание скрипок затихло, и ничто ее более не тревожило.
Мужчина и мальчик проходили мимо крестов и стел, девушка шла за ними. Наконец, они остановились перед небольшой могилой. На заросшем мхом камне можно было разобрать полустершиеся буквы: «Хосе Августин Торрес. 1750-1761».
Мужчина взял лопату, что была прислонена к стене соседнего склепа, и начал раскапывать могилу. Скоро лопата уперлась в твердое, и из-под земли показался гроб. Он был очищен от земли, и мужчина опустившись вниз открыл крышку. Протянув руки вверх, он сказал мальчику: «Пора, милый, пришла пора. Иди сюда». И приняв мальчика, он помог ему улечься в гроб. Тогда девушка поняла, что мальчик уже снова оказался одетым в холщовый мешок, и голова его была также глухо закрыта холстиной с пришитыми к ней пуговицами. Девушка отшатнулась, а спутник ее, тем временем, закрыл крышку, выбрался из могилы и снова взялся за лопату. Застучали сухие комья земли по крышке гроба, скрывая его, а девушка все не могла отвести взгляд.
Дело было закончено. Мужчина заровнял и затоптал могилу, приведя ее в первоначальный вид. После накидал веток, дабы никакой случайный прохожий не понял, что здесь произошло. И двинулся к воротам кладбища. Девушка, очнувшись, пошла за ним. И там, у старых ворот, глядя как густой белый туман заползает в темную пустую щель склепа, она слушала историю:
«Тогда был 1761 год. Из колонии в Западной Индии пришел корабль с редким и богатым грузом. Хозяин корабля, а это был местный градоначальник, нетерпеливо ждал королевских доверенных, дабы честно отдать королю налог, а самому распорядиться оставшимися богатствами по своему усмотрению. И тут на него обрушилась нежданная новость – семеро детишек свалились с неизвестной болезнью. Возможно, связанной с пришедшим грузом…. А люди короля уже должны были скоро приехать, для них готовилась праздничная феерия. Хорошо бы ли было, узнай они об этом странном недуге? Нет. Они конфисковали бы весь груз вместе с кораблем. Так решил градоначальник. И приказал изолировать детей на время приезда людей короля. Тогда местный прокурор со своими людьми пошел в дома, где страдали больные дети. И заплатив родителям большие откупные, забрал их с собой. Куда их было прятать? Прокурор не придумал ничего лучше, как поместить детей в одном из заброшенных склепов на кладбище. Детей спрятали и вздохнули с облегчением. Для людей короля была устроена пышная феерия, которая растянулась на полную фиесту. Неделю и еще три дня праздновали и ликовали люди города. Щедрой рукой градоначальник выставлял угощения для жителей. Музыка и вино лились рекой. И никто не вспоминал о детях. А когда празднества кончились и королевские доверенные уехали, прокурор со своими людьми спустился в склеп…. Все дети были мертвы. Смерть и болезнь изуродовала их – серая, уже подгнившая кожа обтягивала тонкие руки и хрупкие черепа, нос и глаза провалились, а рот был искажен предсмертной агонией…. Прокурор приказал одеть на тела и головы детей мешки и пришить на месте глаз, носа и рта пуговицы. Всех их оставили там же в склепе. А на кладбище похоронили семь маленьких пустых гробов…
Так бы и кончилась эта история. Все вскоре забылось, лишь мэр до последнего помнил и не мог простить себе содеянного. Но и он умер. А через некоторое время в дни той самой феерии по улицам прошла процессия детей, одетых в мешковину. И из многих домов пропали дети. Так случилось и на следующий год. И снова. А потом появился человек в широком черном плаще и объяснил, что дети эти не злы. Что они хотят спасти других детей от того жестокого мира, в котором они родились, и который так немилосердно обошелся с ними самими. Человек этот научил людей возжигать в полночь особые огни перед окнами. Мертвые дети, видя, что в домах горит свет, и семьи вместе встречают ночь, верили, что живые дети счастливы, и оставляли их в семье. Человек знал, что говорил, ибо сами небеса вернули ему жизнь, дабы он мог искупить зло, им содеянное. И так теперь из года в год жители городка возжигают огни, а дети идут по улицам. А после, не живые и не мертвые, еще на год они заключены в своем выдуманном рае…»
Девушка стояла недвижно и глядела на тонкие струйки тумана и на черную бездонную щель в двери склепа. Когда она очнулась от оцепенения и обернулась, рядом уже никого не было. Медленно побрела она к кладбищенским воротам.
Скоро она вернулась к себе домой и села за письменный стол. Она написала историю. Не о том, что она увидела и услышала, нет. То была волшебная сказка. И когда она ее закончила, то снова отправилась в тот маленький городок. Когда она пришла на кладбище, склеп оказался закрыт. Много труда ей стоило убедить сторожа выдать ей ключ от склепа, что по его словам уже не открывался сотню лет. Но у нее все-таки получилось. Ключ с трудом провернулся в замке, тяжелая каменная дверь еле поддалась девушке, а из открывшегося проёма на неё пахнуло запахом старого праха. В темноте она спустилась по узкой лестнице и положила свою рукопись на нижней ступеньке. А потом ушла, не зажигая света.

Говорят, эта старушка уже много лет подряд приезжает в этот городок. Иногда по несколько раз в год. И всегда она навещает старый склеп на кладбище. А под мышкой у нее всегда зажата рукопись. И когда она уходит, из тени кладбищенских дерев вслед ей смотрит фигура в широком темном плаще…