Часть Четвертая

Why pray to the light
When darkness conceives it
HYDE

Ночь, три дня назад
- Шон, советую тебе держаться подальше от этого человека, - как один заявили коллеги парня после первого появления Саливана в баре «888». Слухами земля полнится, и нельзя отрицать тот факт, что они не возникают из ничего. Стервятников, торговцев людьми, никто не знает в лицо. Просто где-то кто-то слышал о методах их работы, когда-то прошел шумок о подозрительных мужчинах, снимающих молодых парней, которые потом бесследно исчезают, – так по крупицам собирается информация между «своими» и для «своих», не чтобы продать, а чтобы выжить. Никто никогда не видел «товар» стервятников живым после продажи. Только уже отработанный материал, да и то по частям в пластиковых мешках криминалистов.

- Да, спасибо, конечно, друзья, - думал теперь Шон, будучи привязанным к стулу, со связанными руками и толстой повязкой на глазах, - Как же, интересно, можно от ЭТОГО держаться подальше?!

Шон очнулся в таком положении почти 3 часа назад. Последнее, что запомнил молодой человек, - это звуки шагов за его спиной, когда он пытался сменить спущенное колесо на парковке позади бара.
Когда Шон очнулся, то единственным признаком того, что он еще жив, была нестерпимая боль в голове. Он попытался встать, но обнаружил, что его обездвижили, причем привязали его к стулу, предварительно избавив от одежды. И тогда его захлестнула волна паники и ужаса. Шон пытался вырваться, дергал концы веревок во все стороны, кричал, пока не охрип, но это ни к чему не привело.

Наши ненависть и страхи никогда не стираются из нашей памяти, они навечно врастают в нас, давая знать о себе в самые неподходящие моменты.

Шон никогда не был ни трусом, ни плаксой. До этого дня он плакал всего два раза в своей жизни. Впервые на похоронах матери, когда толстый священник произносил малопонятную молитву, а родственники бросали землю и цветы на ее гроб. Это произошло зимой, и Шон до сих пор хранил в памяти ощущение ледяного ветра на мокрых от слез щеках.
Тогда ему было десять.
Тогда он пообещал себе и покойной матери быть сильным и смелым.

Но ни какие храбрость и стойкость не смогли помощь преодолеть ему то, что случилось три года назад. Когда в одночасье весь мир Шона лишился красок, земля ушла из-под его ног, а Вселенная покачнулась и сузилась до размеров грязной нью-йоркской подворотни, где на его руках умер Рэй.

Тогда была не просто боль, и не просто ужас. Это было подобно объятьям смерти. Тьма, страдания и слезы. Шон плакал, молил, целовал любимые, но уже безжизненные губы.

Позднее, уже в больнице, его накрыла волна безотчетного страха и одиночества. Как во сне, Шон сорвал с себя все проводки и трубочки, встал с кровати и …Только благодаря молодому интерну, который схватил его за рубашку уже на подоконнике, Шон остался жив. Тогда он не знал, зачем его спасли, в его жизни не было больше смысла, теплых и любимых объятий, серо-зеленых глаз, что смотрели на него с плохо скрываемым обожанием…
Он потерял все.

Теперь, спустя три года, словно старые друзья, страх и беспомощность вернулись к нему.



Глава Пятая

Then you walked into my life
In a blaze of light
I've never wanted someone more
You are the one I've waited for
Wang LeeHom


Настоящее время…

- Господи, Рэй, - я сидела, как громом пораженная, выслушав рассказ брата. Я, конечно, слышала о торговцах людьми. Но для меня эти разговоры были чем-то вроде городской легенды. – И как же мне помочь ему?! Я же не могу просто ввалиться в тот несчастный подвал и сказать: «Все, засранец, доигрался! Отпусти его!» А в полиции мне наверняка не поверят или того хуже, пошлют на пару суток в одноместную уютную камеру.

Я взглянула на Рэйя, его бледное лицо исказила гримаса боли.

«Как же он любил Шона, - подумала я, - Раз умудряется и после смерти присматривать за ним»

Шон и Рэй познакомились пять лет назад. История прямо для любовного романа. В одно прекрасное воскресное утро они, точнее их машины, столкнулись на парковке возле торгового центра. Как и положено двум темпераментным молодым людям, они не могли договориться разумно. Слово за слово, в итоге у одного бровь разбита и губа, у другого нос в шаге от перелома. Мальчишки не были бы мальчишками, если бы все, в конечном счете, не закончилось баром и выпивкой. Так Рэй и Шон стали друзьями.

Спустя два месяца, братик пришел ко мне и признался, что влюбился в своего друга. Рэй чувствовал себя последней сволочью, предателем, из-за того, что ТАК стал относиться к Шону. Я была бы не я, если бы не посоветовала со свойственной мне назидательной интонацией поговорить с Шоном об этом.
Спустя две недели мук и неуверенности, откровенного разговора и бурного секса выяснилось, что Шон бисексуален.

Они были счастливы вместе и заражали своим счастьем всех вокруг.

Я и сейчас заливаюсь краской, когда вспоминаю, как застала их в моей комнате на моей кровати весьма в откровенной позе. Голова Шона была откинута на подушку, а с приоткрытых припухших губ срывались сладкие стоны. Его руки чертили красные полосы на спине брата, притягивая Рэйя еще ближе. Правая нога обвивала талию брата, и Рэй, с животным остервенением изучавший языком шею любимого, нежно царапал правое бедро Шона. Из одежды на обоих была только моя простынь, правда и она лежала не выше щиколоток.

Помнится, в итоге я заставила их купить мне новое постельное белье и запретила им входить в мою спальню под любым предлогом. При этом мы смеялись и краснели как ненормальные все вместе, втроем.

- Мэлони, ты должна помочь, - прошептал брат, обнимая меня за плечи, возвращая к реальности, - У меня есть план. Но надо действовать быстро. Ему больно.