интервью с Роттеном. Датируется двухмесячной давностью
23-04-2008 23:21
к комментариям - к полной версии
- понравилось!
Настроение сейчас - не очень
Под страшной фамилией Лайдон скрывается всего лишь Джонни Роттен. Тот самый вокалист Sex Pistols и PIL, который по законам панка должен был умереть молодым. Но он жив, здоров и полон разрушительной энергии.
Опиши Джонни Роттена в детстве. Наверняка это была невыносимая смесь Гекльберри Финна и Оливера Твиста.
Видишь ли, в чем дело: я практически не помню свое детство. Совсем пацаном я переболел менингитом – неприятная штука, из-за него я стал второгодником, и из-за него же люди в общей массе стали относиться ко мне как к придурку. Благодаря ему в моей жизни много странностей. Например, я до сих пор часто просыпаюсь от того, что во сне вспоминаю что-то из детства. Дикое ощущение. Но и сегодня множество кусочков мозаики моей памяти отсутствует. Из-за этого у меня с молодости постоянное ощущение, что я пришелец с другой планеты. (Бьет себя по макушке.) Поверь мне, я был бы не прочь основательно покопаться в этой серой мочалке и починить ее раз и навсегда. (Смеется.)
Мы и не сомневались, что детство Джонни Роттена прошло не без серьезных проблем.
На самом деле в остальном у меня было вполне нормальное детство. Мои родители были простыми ирландскими работягами, но жили мы дружно. У меня нет детей, но меня всегда тянуло в их мир, который я сам почти не помню. До Sex Pistols я работал с трудными подростками в социальном центре – был их учителем и как бы старшим братом одновременно. Само собой, меня оттуда выгнали за зеленые волосы!
Есть мнение, что Sex Pistols были юмористической группой, но никто этого не заметил из-за панк-бума, которым вы руководили.
Сто процентов. О нас до сих пор прежде всего думают как о мрачном коллективе угрюмых шизофреников, для которых верхом счастья было поплевать со сцены. Трудно представить себе что-то столь же далекое от истины.
«Пистолеты» доказали бы свой веселый нрав, если бы смогли привлечь «Монти Пайтона» в качестве режиссеров своего фильма «Великое рок-н-ролльное надувательство». Это был бы воистину брак, заключенный на небесах. Почему в итоге не срослось?
Да, мы пару раз встречались с Грэмом Чепменом, но скоро поняли, что нам не по пути. Разное чувство юмора, разные цели и задачи. Мы не вписывались в их чувство юмора, они – в наше. Дело в том, что юмор «Монти Пайтона» – это юмор аристократических сынков-переростков из частных элитных школ, бесконечное издевательство над традициями того общества, которое их воспитало. Проще говоря, все монти-пайтоновцы – чудовищные снобы. Мы происходили совсем из других слоев общества и преследовали более глобальные цели, чем стебание старомодных британцев. Все это, согласись, мелковато. Кроме того, эстетика абсурда в чистом виде мне абсолютно неблизка. Много лет спустя мне довелось выступать на благотворительном концерте Фонда принца Чарльза вместе с Джоном Клизом, и он в кулуарах шептался на тему, что, мол, Джон Лайдон делает в приличном обществе. Даже такой неглупый и не последний в искусстве человек, как Клиз, судит обо мне исходя из пресловутого имиджа, который он считает уродливым. Что тут можно сказать? Мне о нем все сразу стало ясно. Мои волосы все еще не дают вам покоя, чертовы снобы? Когда-нибудь я покрашусь в самый дикий цвет, возьму стаю бульдогов и заявлюсь на пятичасовой чай домой к Клизу! Посмотрим, как пошутит на этот счет ваш хваленый «Монти Пайтон».
Когда в 1996-м ты возродил Sex Pistols, вы небось сели за круглый стол и вспоминали: в таком-то году ты назвал меня сволочью и т. д.
Ничего подобного. Мы настолько крепки во взаимной неприязни, что в этом просто не было никакой необходимости. (Смеется.) Как это ни странно, но благодаря этому мы нравимся друг другу еще больше. Мы все взаимно честны до отвращения. Мне нравится находиться с этими парнями на одной сцене, но без них я, ей-богу, не помру. То же самое каждый из них скажет тебе обо мне.
Есть мнение, что Малькольм Макларен был к тебе неравнодушен почти так же, как менеджер The Beatles Брайен Эпстайн был неравнодушен к Джону Леннону.
Вряд ли эти слухи распускал я. При одной мысли об этом у меня волосы шевелиться начинают. Кошмар! (Смеется.) Как бы то ни было, Малькольм очень ревностно относился к моим успехам и всячески усложнял мне жизнь. Он всегда считал себя единоличным демиургом Pistols. По поводу любви – не знаю, но любви-ненависти между нами было хоть отбавляй, и на этом взрывоопасном топливе и работала наша машина.
Мы давно хотели из первых рук узнать, что за парнем был на самом деле Сид Вишез.
Сид был отличным парнем – веселым и смешным до невозможности. После его смерти индустрия панк-рока превратила его в лишенное юмора, накачанное наркотой чудовище, и это отвратительно. В каком-то смысле мы все не дали Сиду реального шанса выбраться из наркотической пропасти. Как друг Сида, я могу со всей ответственностью сказать, что брать его в группу было большой ошибкой: это убило его. И ответственность лежит целиком на мне.
Но у тебя недавно получилось разменять пятый десяток. Может ли быть счастливым старый панк?
Я обожаю просто жить! Каждая минута моей жизни радует меня, даже если в этот момент происходит что-то неприятное. Ведь наша ежедневная мотивация - это провести день классно. И я люблю торчать дома со своей женой Норой. В доме, где только мы одни на наших вонючих простынях.
Последний вопрос: увидим ли мы еще когда-нибудь Sex Pistols в деле, то есть на сцене?
Думаю, нет. Хотя на днях звонили из Японии, предлагают отличные деньги за концерт. Наверное, мы туда съездим, отыграем, запишем концерт на DVD, и это будет финал. А если кто-то, как некоторые сопливые панк-группы, думает, что Pistols уже не те, что раньше, пусть лучше уносят свои тощие задницы куда подальше.
вверх^
к полной версии
понравилось!
в evernote
Настроение сейчас - не очень
Под страшной фамилией Лайдон скрывается всего лишь Джонни Роттен. Тот самый вокалист Sex Pistols и PIL, который по законам панка должен был умереть молодым. Но он жив, здоров и полон разрушительной энергии.
Опиши Джонни Роттена в детстве. Наверняка это была невыносимая смесь Гекльберри Финна и Оливера Твиста.
Видишь ли, в чем дело: я практически не помню свое детство. Совсем пацаном я переболел менингитом – неприятная штука, из-за него я стал второгодником, и из-за него же люди в общей массе стали относиться ко мне как к придурку. Благодаря ему в моей жизни много странностей. Например, я до сих пор часто просыпаюсь от того, что во сне вспоминаю что-то из детства. Дикое ощущение. Но и сегодня множество кусочков мозаики моей памяти отсутствует. Из-за этого у меня с молодости постоянное ощущение, что я пришелец с другой планеты. (Бьет себя по макушке.) Поверь мне, я был бы не прочь основательно покопаться в этой серой мочалке и починить ее раз и навсегда. (Смеется.)
Мы и не сомневались, что детство Джонни Роттена прошло не без серьезных проблем.
На самом деле в остальном у меня было вполне нормальное детство. Мои родители были простыми ирландскими работягами, но жили мы дружно. У меня нет детей, но меня всегда тянуло в их мир, который я сам почти не помню. До Sex Pistols я работал с трудными подростками в социальном центре – был их учителем и как бы старшим братом одновременно. Само собой, меня оттуда выгнали за зеленые волосы!
Есть мнение, что Sex Pistols были юмористической группой, но никто этого не заметил из-за панк-бума, которым вы руководили.
Сто процентов. О нас до сих пор прежде всего думают как о мрачном коллективе угрюмых шизофреников, для которых верхом счастья было поплевать со сцены. Трудно представить себе что-то столь же далекое от истины.
«Пистолеты» доказали бы свой веселый нрав, если бы смогли привлечь «Монти Пайтона» в качестве режиссеров своего фильма «Великое рок-н-ролльное надувательство». Это был бы воистину брак, заключенный на небесах. Почему в итоге не срослось?
Да, мы пару раз встречались с Грэмом Чепменом, но скоро поняли, что нам не по пути. Разное чувство юмора, разные цели и задачи. Мы не вписывались в их чувство юмора, они – в наше. Дело в том, что юмор «Монти Пайтона» – это юмор аристократических сынков-переростков из частных элитных школ, бесконечное издевательство над традициями того общества, которое их воспитало. Проще говоря, все монти-пайтоновцы – чудовищные снобы. Мы происходили совсем из других слоев общества и преследовали более глобальные цели, чем стебание старомодных британцев. Все это, согласись, мелковато. Кроме того, эстетика абсурда в чистом виде мне абсолютно неблизка. Много лет спустя мне довелось выступать на благотворительном концерте Фонда принца Чарльза вместе с Джоном Клизом, и он в кулуарах шептался на тему, что, мол, Джон Лайдон делает в приличном обществе. Даже такой неглупый и не последний в искусстве человек, как Клиз, судит обо мне исходя из пресловутого имиджа, который он считает уродливым. Что тут можно сказать? Мне о нем все сразу стало ясно. Мои волосы все еще не дают вам покоя, чертовы снобы? Когда-нибудь я покрашусь в самый дикий цвет, возьму стаю бульдогов и заявлюсь на пятичасовой чай домой к Клизу! Посмотрим, как пошутит на этот счет ваш хваленый «Монти Пайтон».
Когда в 1996-м ты возродил Sex Pistols, вы небось сели за круглый стол и вспоминали: в таком-то году ты назвал меня сволочью и т. д.
Ничего подобного. Мы настолько крепки во взаимной неприязни, что в этом просто не было никакой необходимости. (Смеется.) Как это ни странно, но благодаря этому мы нравимся друг другу еще больше. Мы все взаимно честны до отвращения. Мне нравится находиться с этими парнями на одной сцене, но без них я, ей-богу, не помру. То же самое каждый из них скажет тебе обо мне.
Есть мнение, что Малькольм Макларен был к тебе неравнодушен почти так же, как менеджер The Beatles Брайен Эпстайн был неравнодушен к Джону Леннону.
Вряд ли эти слухи распускал я. При одной мысли об этом у меня волосы шевелиться начинают. Кошмар! (Смеется.) Как бы то ни было, Малькольм очень ревностно относился к моим успехам и всячески усложнял мне жизнь. Он всегда считал себя единоличным демиургом Pistols. По поводу любви – не знаю, но любви-ненависти между нами было хоть отбавляй, и на этом взрывоопасном топливе и работала наша машина.
Мы давно хотели из первых рук узнать, что за парнем был на самом деле Сид Вишез.
Сид был отличным парнем – веселым и смешным до невозможности. После его смерти индустрия панк-рока превратила его в лишенное юмора, накачанное наркотой чудовище, и это отвратительно. В каком-то смысле мы все не дали Сиду реального шанса выбраться из наркотической пропасти. Как друг Сида, я могу со всей ответственностью сказать, что брать его в группу было большой ошибкой: это убило его. И ответственность лежит целиком на мне.
Но у тебя недавно получилось разменять пятый десяток. Может ли быть счастливым старый панк?
Я обожаю просто жить! Каждая минута моей жизни радует меня, даже если в этот момент происходит что-то неприятное. Ведь наша ежедневная мотивация - это провести день классно. И я люблю торчать дома со своей женой Норой. В доме, где только мы одни на наших вонючих простынях.
Последний вопрос: увидим ли мы еще когда-нибудь Sex Pistols в деле, то есть на сцене?
Думаю, нет. Хотя на днях звонили из Японии, предлагают отличные деньги за концерт. Наверное, мы туда съездим, отыграем, запишем концерт на DVD, и это будет финал. А если кто-то, как некоторые сопливые панк-группы, думает, что Pistols уже не те, что раньше, пусть лучше уносят свои тощие задницы куда подальше.
Вы сейчас не можете прокомментировать это сообщение.
Дневник интервью с Роттеном. Датируется двухмесячной давностью | GrinderZZ - Солнце, цепляя карниз, висело кровавой кляксой... |
Лента друзей GrinderZZ
/ Полная версия
Добавить в друзья
Страницы:
раньше»