И первый дождь оставил на едва вздохнувшей земле пробные мазки-отметины. И небо затвердело, кокетливо-лиловое, и воздух насытился дребезжаще-голубым.
А я чувствовал, насколько ногам легче стало идти, будто обувь сделалась сродни гермесовой.
А ведь всего лишь оторвался от толпы.