С широтой итальянской души открывает двери своего дома и признается, что часто скучает на показах,ведет дневник и не торопит жизнь.
-- Что делает итальянский Vogue по-настоящему итальянским?
-- Интернациональность. Это самый продаваемый журнал в Нью-Йорке. Из иностранных, конечно. На нас можно положиться с точки зрения фотографии, дизайна и фактов. Фотографы, которых сейчас все используют, начинали со мной. И Брюс Вебер, и Марио Тестино. Ты же знаешь, как сложно найти «долгоиграющего» профессионала. С дизайнерами та же история -- они могут показать две-три хорошие коллекции. Но сколько из них в состоянии, как Карл Лагерфельд, делать это в течение 30 или 40 лет? Большинство из них не дизайнеры, а просто стилисты. Смотришь показ, а видишь не дизайнера, а редактора.
-- Когда тебе становится скучно?
-- На 80 % модных показов. На один креативный приходится десять никаких.
-- А что такое для тебя стресс?
-- Ответственность перед молодыми дизайнерами. Cкажешь: «Мне не нравится» -- и разрушишь его жизнь. Или: «Мне нравится» -- и сделаешь кого-то счастливым. Это риск. В отношениях с дизайнерами меню раздражает то, что почти все они считают себя гениальными и не умеют слышать критику. Ведь ты ругаешь его потому, что хочешь, чтобы он стал лучше, а не потому, что ты его ненавидишь. А они как дети -- не понимают и обижаются.
-- Как ты сочетаешь успех в профессии и личную жизнь?
-- Да у меню почти не было нормальной личной жизни. До того как моему сыну исполнилось 14 лет, я брала его с собой, куда бы ни ехала, будь то три недели в Нью-Йорке или неделю в Токио. Шла в школу, говорила, что мы уезжаем, и делала с ним все домашние задания по греческому и латыни. И я была с ним очень строга. Сейчас Франческо 27, и он уже пять лет живет в Америке.
-- Не женился?
-- Ну не так же рано! Он, конечно, может делать все что захочет. Жениться, разводиться. Я вот дважды развелась -- и ничего.
-- Значит, теперь твой черед заняться личной жизнью.
-- Самое время! (улыбается)
-- Это заметно по тебе. Он, кстати, роскошный.
-- Да. Я счастлива. Все происходит именно тогда, когда надо. Торопить жизнь нельзя.
-- О чем ты думаешь, открыв утром глаза?
-- Обычно не о работе! Думаю о Франческо, ведь в Америке другое время. О том, что там с моими домами в Милане, Париже. Я сама занимаюсь своей собственностью, у меня нет помощника-завхоза, а на до, чтобы все работало. Дом -- это ответственность. Что там у меня в Портофино!? Ведь там дожди! Или солнце! Или ветер!
-- Чего никогда не наденешь?
-- Туфли на платформе, в которых сейчас все. Они какие-то не женственные. Я хочу нравиться мужчинам, а не ублажать редакторов, чтобы те говорили: «О! Ты фантастически выглядишь!»
-- Самый беспроигрышный вариант для выходных?
-- Узкие брюки, бархатные мокасины, джемпер и жакет.
-- Спортом занимаешься?
-- Нет. Я пыталась ходить на йогу и пилатес. Быстро надоело. Я ленивая, когда не работаю. Могу спать часами; минимум девять, но если меня не разбудят, то и больше.
-- И встаешь не разбитой?
-- Наоборот, если недосплю -- катастрофа на весь день.
-- Для отдыха: кино или книга?
-- Если я в Милане, то кино. В Портофино -- книги. Пишу сама много и веду дневник.
-- Будешь издавать?
-- Нет, это личное. Пишу, когда скучно. Иногда глупости, иногда что-то важное. Много лет назад я вела дневник, потом бросила. Начала снова только в прошлом году.
-- Пишешь на компьютере?
-- Нет, простой ручкой.
-- Чего ты боишься?
-- Что не смогу делать то, что люблю. Что проснусь, и нет в голове никаких идей. Я не соревнуюсь с другими, не ревную, не завидую. Я соревнуюсь сама с собой. И никогда не остаюсь абсолютно довольна результатом.
Полную версию интервью читайте в журнале Vogue. via s magazinу