В предверии Великого Поста, выборов президента и очередной годовщины моего дневника вспомнилась мне одна история. Было это много лет назад. Паломничал я как-то в Санаксарский монастырь. Да паломничество моё несколько затянулось. Стал я помощником гостиничного. Вторым помощником, а вернее моей сменой был некий Алексей. А начальника нашего звали Виталием. Начальником он был не то что очень строгим, но требовательным. А ещё угощал нас всякими вкусностями. Я то стреляный воробей, да и родом из СССР - подчиняться привык, а Алексей молодой балбес. Всё ему не так. И решил он высказать , так сказать, излить своё возмущение и не как-нибудь а в стихах. Получилось криво-косо, рифма хромала на обе ноги, да и слова типа: "лётают" не очень красили сие произведение. Пришлось ответить ему так же в стихах. Уже не помню как, но заканчивалось примерно так:
...
Страшись поэт, ответишь ты сурово
Не канул в Лету твой глагол,
Ведь ты не только осудил другого,
Но в осужденье ты другого ввёл.
У В. ходить не буду в адвокатах,
Но помню я один завет простой.
Уж коли взял перо и лиру ты когда-то
Хвали Творца, смотри же за собой.
Это перекликается с молитвой Ефрема Сирина в изложении Пушкина:
...Дай зреть мои, о Боже, прегрешенья,
Да брат мой от меня не примет осужденья.
Прошу у Вас прощенья, если кого обидел или в осужденье ввёл.